Газета "Кишиневские новости"

Командующий ополчением Донбасса Игорь СТРЕЛКОВ: как книжный мальчик стал военачальником

В каждой войне рождаются свои герои. Кровавый хаос боестол­кновений выносит на поверх­ность своих легендарных персо­нажей. Нелегкая наука убивать каждый раз оставляет вистории своих новых профессоров. Укра­ина не стала исключением.

Игорь Стрелков. Мужчина в самом расцвете лет. Коренной москвич. Жена. Двое детей. Но семья, похо­же, уже в прошлом. На войне как на войне. Здесь нет места сантиментам и тихим домашним радостям. Уют­ный очаг Стрелкову заменил Дон­басс. Домом стал Славянск. Делом жизни — победа любой ценой. Ну и какие тут могут быть жены, дети?

О командующем силами самообо­роны Славянска известно мало. В информационном поле о Стрелкове можно найти много неоднозначно­го и противоречивого. Сам же он о себе предпочитает не распростра­няться. О личной жизни и туманном прошлом — молчок. Лишь скупые сведения просачиваются в Интер­нет. Но на фоне информационной войны трудно отделить зерна от плевел. Единственный факт, не под­лежащий спору, — то, что именно Стрелков сколотил целую армию из ополченцев и за считаные дни нау­чил простой народ стрелять, охра­нять, окапываться, маскироваться, защищаться.

Кто же такой Игорь Стрелков, каким образом он оказался на Украине, собирается ли возвращаться обрат­но, что не приемлет в людях и по­чему отдал приказ расстреливать мародеров среди «своих»?

Личность главы славянского ополчения Игоря Стрелкова с первых дней вызывала не­поддельное любопытство.

Глухая завеса над этой тайной висела месяц. Сдернул ее с петель сам Стрелков. Собрал в Славянске пресс-конференцию и поведал журналистам — кто он, откуда, за­чем и почему. Вроде все четко-ясно. Мол, на Украину отправился по доброй воле — снача­ла Крым, потом Славянск, здесь и задержался помогать братьям-славянам.

На вопросы командующий ополчени­ем отвечал со знанием дела. «Речь у вояки слишком грамотная», — заметили тогда со­бравшиеся.

И далее понеслась волна слухов.

Оказалось, что настоящая фамилия Стрелкова — Гиркин, родом — из Москвы, историк по образованию, был женат, имеет двоих сыновей…

Но, пожалуй, самый громкий слух, ко­торый взорвал Интернет: «Лидер народного ополчения в Славянске — офицер ГРУ». Од­нако именно этот момент из всего сказанного выше не нашел подтверждения ни в одном из источников.

«Водка! Я Ракия! Прием!»

Жизненный путь Игоря Гиркина прими­тивным не назовешь. Родился в 1970 году, в семье военных. С младых ногтей интересо­вался историей.

— В школе Игоря называли «ботаном» — шел на золотую медаль, на всех переменах чи­тал книжки, с одноклассниками на школьном дворе не курил, дни рождения игнорировал, на дискотеки не ходил, — вспоминают одно­классники Гиркина. — Он нам казался стран­новатым, но не замкнутым. На него всегда можно было положиться: всем давал списы­вать, помогал в учебе, подсказывал. Учителя не могли нарадоваться на такого мальчика. Ему сулили большое будущее. Игорь — вещь в себе. Если его спрашивали о чем-то — он отвечал, но первым никогда не любопытство­вал, в интригах класса участия не принимал, даже вроде не дрался. Он был чрезвычайно вежливым парнем; если его просили убрать класс после уроков, он никогда не отказывал. Что касается первой любви — нет, это не про нашего Игоря. Он не встречался ни с одной девочкой из класса.

После окончания школы Гиркин поступил в Историко-архивный институт. Вот как вспо­минают Игоря Гиркина однокурсники.

— Игорь абсолютным отличником не был, но учился в целом неплохо, — рассказывает Александр Работкевич. — Он до сумасше­ствия увлекался военной историей. У меня не укладывалось в голове, как можно было дер­жать в голове мельчайшие подробности раз­ных исторических событий, будь то Русско-турецкая война 1877–1878 годов, Первая мировая или Великая Отечественная. Он мог, показывая на карту, описать любое сражение, показать, в какое время корабль передвинул­ся в том-то направлении и куда следовал да­лее. Он знал все подробности всех мирных переговоров, все даты, которые невозможно было выучить, — это надо сильно увлекаться. Также он мог в подробностях описать форму того или иного военного в разный период вре­мени. У нас ни одного студента не привлекала история в такой доскональности, хотя все мы интересовались этим предметом.

— Гиркина интересовала студенче­ская жизнь — вечеринки например?

— Но вот их как раз Игорь обходил сто­роной. Не был там замечен. Не ходил никуда. Увлечений в плане девушек у него тоже не было. Единственное студенческое мероприя­тие, которое его привлекло, — археологиче­ские раскопки, куда позвали всего пятерых человек с нашего курса. Мы, первокурсники, поехали в стройотряд. Ездили на раскопки в Псков. Последний раз мы виделись с Игорем на встрече однокурсников пару лет назад. О своей работе Игорь ничего не рассказывал, я с расспросами о личной жизни к нему не лез. О том, что он в Славянске руководит ополче­нием, узнал от вас.

Профессия историка Гиркина не при­влекла. Он предпочел военные действия.

Первым его марш-броском стало При­днестровье, воевал в Боснии в русском до­бровольческом отряде, а затем в бригадах Войска Республики Сербской. В Чечне Игорь побывал дважды: в 1995 году — в составе мотострелковой бригады и с 1999-го по 2005 годы — в частях спецназа.

…О русском добровольческом отряде, который воевал в Боснии, позже написал Ми­хаил Поликарпов. Среди его героев — Игорь Гиркин.

Мы связались с писателем.

— Я познакомился с Игорем на почве югославских событий, когда собирал мате­риал для произведения, — начал разговор Поликарпов. — Первый раз мы встретились на поминках погибшего в Югославии нашего общего знакомого.

— И какое впечатление Гиркин на вас произвел тогда?

— Добровольческое движение, которое пришло на войну, — неоднородная масса. Там собирались разные люди, у каждого на то был свой мотив. Мы с Игорем были романтиками, у нас к тому времени уже было высшее об­разование и приличный запас знаний. Но в отличие от меня Гиркин оказался человеком со стальным стержнем. На Югославии он не остановился. Война стала его стезей. У него сильный характер, широкий кругозор. Сей­час все его лучшие качества проявляются в Славянске. Я бы сказал о нем, что он фигура масштаба Гарибальди.

— Считаете, что после своей пер­вой войны Гиркин уже не мог жить по-другому?

— Его затянуло. В какой момент это слу­чилось, не могу сказать. Думаю, что человек, который несколько лет провел в горячих точ­ках, комфортно чувствует себя только в той среде. Изначально какие-то предпосылки к военному делу у Игоря были. Он всегда знал, чего хочет, у него были четкие убеждения, он способен рисковать собой во имя идеалов, в которых убежден. Игорь безжалостен к себе и к другим. Если бы не распался СССР, Игорь работал бы историком в музее или препода­вал в школе. Из него бы получился шикарный педагог в каком-нибудь военном вузе, он мно­гому смог бы научить офицеров.

— Чувство страха присуще Стрелко­ву?

— В разумных пределах это чувство всем присуще. Игорь адекватно оценивает риски и несет ответственность за других людей. Даже в Славянске он успешно воюет с минималь­ными потерями. Кстати, в том маленьком го­роде он создал фактически кузницу кадров для армии Новороссии. Когда он узнал, что в Донецке прошла неудачная операция с боль­шим количеством жертв, то послал туда из Славянска подкрепление. Гиркин по опыту Югославии понимает, как создавать армию с нуля. Война в Чечне научила его вести дли­тельные боевые действия. Совокупность этих факторов сыграла решающую роль в нынеш­ней ситуации.

— На днях прошла информация, что по его приказу расстреляли двух мародеров из ополчения…

— Это на Игоря похоже. Дисциплину нуж­но поддерживать, тут я его понимаю. Не со­мневаюсь, у Гиркина были веские основания на такого рода поступки. Хотя в одном из сво­их интервью он заявлял, что не имеет права расстреливать людей. И он бы сдержал слово, если бы на территории ДНР не ввели военное положение. На войне как на войне. Игорь по­лучил право на более жесткие действия. Ему важно, чтобы мирные жители понимали, что их защищают дисциплинированные и поря­дочные люди.

— Почему за ним пошли люди? Он для жителей Юго-Восточной Украины чу­жак…

— Насколько я понимаю, его в Славянск позвали. Ополченцам нужен был командир, который смог бы их возглавить и научить во­енному делу.

— Но сам Стрелков говорил, что ре­шение поехать на Украину он принимал самостоятельно.

— По той информации, которая у меня есть, — отправиться на Украину действитель­но было его решением. Но потом события разворачивались так, что он оказался нужен именно Славянску.

— Стрелкова называют настоящим русским офицером. Это про него говорят: «Понятие «честь» для него не пустой звук». Так ли это?

— Когда я разговаривал с Игорем, мне казалось, что этот человек вынырнул из про­шлого, по морально-этическим качествам он явно не из этого века.

— Помимо войны его что-то еще инте­ресовало в жизни?

— Он начитанный человек, обладает ши­роким кругозором, потрясающим чувством юмора, которое до сих пор его не покидает. Он вроде писал где-то, что у него была семья, но я об этом ничего не знаю.

— Жители Славянска говорят, что в го­роде среди командующего состава пошли разногласия, начались конфликты. Стрел­ков может задавить своим авторитетом?

— Я в курсе обстановки в Славянске и по­нимаю, что народ там чувствует себя неком­фортно. И это раздражает. Уверен в одном: Игорь не допустит несогласованности среди ополченцев. Он выстроит жесткую вертикаль власти и сможет поддерживать дисциплину. Помните его телеобращение к народу Дон­басса, когда он призвал мужское население пополнить ряды ополчения? К нему ведь при­ехали потом несколько сотен человек. Хотя он четко обрисовал условия: мол, никакой воль­ности не будет, воевать придется, где скажут и столько, сколько скажут.

— Кто-то из ваших общих знакомых отправился на подмогу в Славянск?

— Не слышал про таких.

— Вы пытались выйти с ним на связь?

— Зачем? Что я скажу: «Привет, Игорь, как дела?» Зачем отвлекать человека? Он и так понимает, что мы все за него здесь очень переживаем…

Истории из жизни Игоря Стрелкова-Гиркина мой собеседник наотрез отказался рассказывать: «Все это сейчас неуместно». Позволил лишь опубликовать некоторые вы­держки из своей документальной повести.

— Из того произведения можно многое почерпнуть о характере Стрелкова, — доба­вил Поликарпов. — В моем произведении у него позывной — Монархист.

«…Игорь прошел Приднестровье, воевал в составе ударного отряда местных ополчен­цев под Дубоссарами. Поехал он туда сразу после защиты диплома в Историко-архивном институте, там же — на Днестре — потерял друга…

…Куратор окрестил отряд «Царские вол­ки». Монархистом был и Игорь, поддержав­ший это предложение. Сам Игорь никакой клички не получил, русские называли его по имени, а сербы — «царский офицер».

«…Русский доброволец проснулся но­чью. За столом сидел Монархист и вскрывал консервную банку. Рядом в пепельнице горе­ла бумага.

— Ты чего делаешь? — спросил его това­рищ.

— Старые стихи сжигаю…

— А что, в печке нельзя было?

— Так для творчества лучше, вдохновля­ет…»

«…Обсудив детали операции, разбились на штурмовую группу в составе шести бойцов и группу огневой поддержки. Последнюю воз­главил Монархист. Ему, человеку почти что непьющему, был присвоен радиопозывной «Водка». Штурмовая группа имела свой по­зывной «Ракия»…

…На пригорке русские установили свой миномет. Командовавший расчетом Монар­хист был внешне спокоен, не выражая никаких эмоций…

Петр Малышев по радиостанции вызвал и стал корректировать огонь миномета, крича Монархисту в рацию:

— Водка! Я — Ракия! Прием!

— Я — Водка! Ракия, прием!

— Перенести огонь из миномета на сто

метров на юг!

— Я — Ракия! Недолет. Еще на пятьдесят метров на юг!

Игорь «нащупал» мусульман — и мины стали ложиться в цель… Вспыхнул один дом, другой…Высота была взята и линия фронта отодвинута дальше, на запад. Мусульмане впоследствии объявили, что в ходе этого боя потеряли только убитыми девять своих бой­цов… Русские потеряли только одного добро­вольца раненым…»

«Хотят помочь ему многие, но вряд ли кто поедет»

В конце 90-х Гиркин опубликовал авто­биографический «Боснийский дневник».

Главная мысль того произведения вы­ведена у Гиркина вначале:

«Шел 1992 год. В конце июля заверши­лась война в Приднестровье. У многих, уже понюхавших пороху, потерявших друзей и ожесточившихся, осталось чувство, которое коротко можно выразить фразой: «Недовое­вали». После первой эйфории — живы! — на­ступало состояние, знакомое большинству профессиональных вояк: желание вновь ри­сковать, жить полной жизнью. Это так назы­ваемый «синдром отравления порохом».

Вот этот самый «синдром отравления порохом» не отпустил больше Гиркина. Мир­ная жизнь казалась ему слишком пресной. Не хватало соли и перца.

И в перерывах между войнами мужчи­на нашел себе занятие, близкое к военному делу. Занялся реконструкцией исторических событий.

Игорь Гиркин-Стрелков входил в Дроз­довское объединение, изучающее историю Дроздовского полка.

МЕЖДУТЕМКСТАТИКСТАТИСПРАВКА“СПРАВКА“МК”ИЗДОСЬЕ“МК”Полковник Михаил Гордеевич Дроздовский был единственным, кто привел с германского фронта крупный отряд на помощь Добро­вольческой армии А.И.Деникина. Весной 1918 г. его отряд из 1000 молодых офицеров совершил 1200-верстный переход из Ясс в Новочеркасск. Отряд прошел всю Украину с боями.

Также Стрелков руководил «Сводной пу­леметной командой», организованной на базе военно-исторического клуба «Московский драгунский полк». Принимал участие в таких реконструкциях, как «Война 16-го года», фе­стивале «Памяти Гражданской войны», «До­блесть и гибель русской гвардии». С 2011 года участвовал в воссоздании Великой Оте­чественной войны. Еще клуб занимается ре­конструкцией пулеметной команды периода Первой мировой войны, Гражданской войны, пулеметного взвода Красной Армии периода Великой Отечественной войны.

В реконструкциях Игорь Стрелков пред­почитал «отыгрывать» нижние военные чины, несмотря на то, что является старшим офице­ром запаса Вооруженных сил РФ. На ряде ре­сурсов «Стрелка» упоминают как «сторонника Белого движения, монархии».

Реконструкторы — люди необычные. Они будто живут в то время, которое обыгрывают. И сегодня никто из них не желает раскрывать военную тайну о личности Игоря Стрелкова. Свой отказ один из коллег Стрелкова объяс­нил так: «Свет в окне — помощь врагу. Пока все не закончилось победой — не время лич­ной жизни Игоря становиться достоянием общественности. Ваш материал читает не­посредственный противник. Вы бы рассказа­ли фашистам про своего друга, живи вы в то время?..»

Лишь несколько человек согласились по­делиться деталями из прошлой, мирной жиз­ни Игоря Гиркина-Стрелкова.

— Когда Игорь появился в клубе, его во­енное прошлое пришлось нам очень кстати, — начал разговор реконструктор Николай. — Он всегда делился премудростями строевой подготовки, тактики, учил нас грамотно обра­щаться с оружием, хоть и бутафорским. Пред­лагал неоднократно всем прослушать лекцию по сборке-разборке его верного друга — охо­лощенного пулемета «Максим».

— Говорят, он силен в истории?

— Человек он чрезвычайно образован­ный, начитанный. Среди наших коллег никто лучше него не знал историю Гражданской во­йны. Он в этой теме был осведомлен лучше всех. Также и словом владел прилично. Писал стихи и небольшие рассказы.

— Когда вы с ним познакомились?

— Года три назад. Мы, участники клуба «ВИК Марковцы», раньше часто выезжали на мероприятия, посвященные Гражданской войне. Игорь и его так называемая пулемет­ная команда почти всегда ездили с нами. За все время общения с ним у меня сложилось впечатление, будто он не просто переодетый в форму той поры реконструктор, а настоя­щий белый офицер той эпохи. Его поведе­ние, манеры выдавали в нем благородного, честного, преданного отчизне человека. Он не играл, а проживал не свою жизнь. Многие говорили: «Не вовремя он родился, ему бы в ту эпоху…»

— Для людей, которые реконструи­руют события, это просто хобби — или в итоге они посвящают «играм» всю свою жизнь? Вот Игорь — работал где-то? День­ги зарабатывал?

— Это, конечно же, хобби для основной массы людей. Лишь некоторые отдают этому занятию большую часть своего времени. Та­кие люди, как правило, работают с киносту­диями и получают за каждый съемочный день, как статисты. Игорь рассказывал, что работал в госструктуре. Но где конкретно — не озвучи­вал. Деньги, само собой, получал на основной работе. В реконструкции он только тратился.

— На реконструкциях можно зарабо­тать? И какие это суммы?

— Заработать можно. Если у тебя есть связи с киностудией, то за съемочный день в своей униформе и со своим снаряжением люди получают примерно 2000–3000 рублей.

— Что собой представляла «пулемет­ная команда» Стрелкова?

— На мероприятиях по Гражданской вой­не они носили погоны Дроздовского стрелко­вого полка, на мероприятиях по Первой миро­вой — погоны 13-го стрелкового полка.

— Стрелков руководил этой коман­дой? Что входило в его обязанности?

— Да, он был руководителем этой ко­манды, а фактически — небольшого военно-исторического клуба. Он вел страничку на форуме «ВИК Марковцы», где вывешивал объявления о предстоящих мероприятиях, делился полезной информацией. В его обя­занности входила укомплектовка личного со­става клуба необходимым снаряжением, фор­мой. Также он организованно вывозил людей на мероприятия, которые порой проводились в самых разных уголках нашей страны, ну и ру­ководил народом на «поле боя». Если нет вы­ездных мероприятий, реконструкторы много времени общаются на форумах, докупают необходимые вещи, живут обычной жизнью. Есть те, кто в летнее время занимается поис­ковой работой. Игорь поиском не занимался.

— Стрелков в общении простой чело­век?

— В общении это приятный, добрый, интеллигентный человек. Никогда он не по­смел обидеть или унизить человека младше возрастом. Наоборот, он охотно рассказы­вал, если его о чем-то спрашивали. Лишь на «поле боя» он вел себя более строго. Рядом с ним терялось ощущение ненастоящего боя — казалось, над тобой настоящие пули сви­стят вместо холостых выстрелов. Наверное, тому причиной — его хорошо поставленный командный голос.

— К его мнению прислушивались? Его считали авторитетным товарищем?

— Безусловно, он считался авторитетом в наших кругах. Споры с ним могли возник­нуть по организации мероприятий. Если за­мечания были по существу, он, конечно, к ним прислушивался. По действиям на поле с ним никто не спорил, доверяли его военному об­разованию.

— Сколько человек насчитывалось в его «пулеметной команде»?

— Не более пяти человек. Это разные люди: пара ребят лет по 25–30 лет, был муж­чина около 40, еще один, кажется, лет под 50. Выходил с ним раньше еще один парень, лет 30, довольно крепкий, понимающий и неукоснительно соблюдающий армейскую дисциплину, царившую в команде Стрелко­ва. Помню, как он 50-килограммовый станок пулемета таскал даже с какой-то легкостью.

— У Стрелкова в команде был стро­гий отбор или кто угодно мог записаться к нему?

— Отбор был жестким. Он отдавал пред­почтение людям крепкого телосложения, без вредных привычек и готовых к тяжелой службе. Категорически запрещался в «пуле­метной команде» алкоголь. Те, кто ранее был замечен в неблаговидных поступках или в не­подобающем поведении, также в команду не принимались. Так он описывал будущее под­разделения: «За численностью гнаться мы не будем. Задача — создать команду, с которой не стыдно будет пойти и в бой, и на парад, и в храм, и в гости».

В его небольшом отряде всегда цари­ла строжайшая дисциплина. Дело в том, что многие реконструкторы серьезно злоупотре­бляют спиртным — как до, так и во время, и после мероприятий. Ничего такого и близко не было в команде Игоря. Напротив, если он заранее знал, что в поезде или автобусе на реконструкцию поедут люди, имеющие про­блемы с алкоголем, — скорее всего пред­почитал не то что другой маршрут, но и иной вид транспорта. Брезговал ездить рядом с «алкотуристами». Один раз в поезде был слу­чай, когда Игорю пришлось вставать посре­ди ночи и уговаривать милицию не ссаживать допившегося до чертиков реконструктора. Общими усилиями их удалось уговорить. Но после этого случая Игорь вежливо попросил этого горе-реконструктора не появляться на мероприятиях, где выходит сам Игорь. За такую позицию по отношению к алкоголю и «алкотуристам-реконструкторам» Игоря очень уважали.

— Сам он тоже не выпивал?

— Я ни разу не видел его не то что пья­ным, даже просто навеселе. Игорь и алкоголь — вещи несовместимые.

— Он вкладывал свои средства в ре­конструкцию?

— Человек он очень увлеченный, на поль­зу общего дела средств не жалел. Кажется, он говорил, что и машины у него нет, так как поч­ти все деньги вкладывает в реконструкцию.

— О каких суммах идет речь? На что уходили деньги?

— Это, как правило, макеты пулеметов, которые потом переделывались и сертифи­цировались в МВД как охолощенное оружие, способное создать лишь хороший шумовой эффект. Эффект стрельбы из такого пулеме­та оказывает большое впечатление на зрите­лей. Могу лишь сказать, что макет пулемета «Максим» на сегодняшний день в магазине стоит около 130–150 тысяч рублей. А чтобы максимально приблизить его внешний вид к «царскому образцу», надо докупить массу деталей из бронзы, выпускавшихся до рево­люции, которые тоже стоят от 5 до 100 тысяч за штуку. Макет немецкого пулемета стоит еще дороже. Занимает уйму времени поиск всех комплектующих к этим игрушкам. Хобби интересное, но затратное.

— Когда вы с ним познакомились, на какие-то личные темы разговаривали?

— Познакомились мы в 2011 году, зимой. Нам предстояло большое мероприятие, надо было к нему хорошо подготовиться. Игорь и еще один реконструктор устроили для нас за­нятия по строевой подготовке на плацу. В ито­ге, благодаря этим тренировкам, на том ме­роприятии мы себя показали с самой лучшей стороны. На бытовые темы общались мало. Помню, когда в автобусе ехали из Ростовской области, то полдороги пели казачьи песни под гармонь. Там же, в Ростовской области, он де­монстрировал нам приемы разборки-сборки макета пулемета «Максим».

— Николай, у него вроде есть жена, двое детей. Но, по некоторым данным, Игорь давно не живет с семьей. Неужели его так затянула реконструкция, что он не потянул семейный быт?

— Про семью, к сожалению, ничего не знаю. Об этом он вообще не говорил. Рекон­струкция вряд ли может занять все свободное время, иначе быстро надоест.

— За последнее время проходила информация, что Стрелков прошел го­рячие точки, являлся сотрудником ФСБ, ГРУ… Вы, наверное, читали. Что из этого правда, что нет, сложно понять. Вы что-то слышали о его прошлом?

— Он писал на одном из форумов, что слу­жил в артиллерии в Чечне. В Боснию добро­вольцем ездил. Про ГРУ и ФСБ мне известно также по слухам в прессе. Никакой дополни­тельной информацией я не располагаю.

— Наверняка в среде реконструкто­ров обсуждали, почему Стрелков решил поехать на Украину. Кто-то знал о его пла­нах?

— Это стало неожиданностью для всех нас. Просто увидели его в новостях и обо­млели. Его решение нам всем понятно. Па­триот, не стал мириться с происходящим, поехал туда, где он был нужен. Он в мемуарах даже писал, что тому, кто побывал однажды на войне, мирная жизнь покажется пресной, не­настоящей. Возможно, и реконструкция стала для него отдушиной. А как начались события, он понял: пора, труба зовет.

— Кто-то из его коллег по рекон­струкции отправился на Украину вместе с ним?

— Мысленно каждый из нас — вместе с ним. Но мы все связаны семьями, работой. Хотят помочь ему многие, но вряд ли кто по­едет.

— Он знает, как вести такую войну, ко­торая развернулась на Украине?

— Балканский опыт ему в этом поможет.

— Кто-то из ваших знакомых связы­вался с ним за последнее время? Судя по всему, он там надолго?

— Нет, насколько мне известно, связы­ваться с ним никто не пытался. Но в том, что он там надолго, — ни у кого сомнений нет.

— Почему Игорь поменял фамилию Гиркин на Стрелков?

— «Стрелков» произносить легче — и бо­лее запоминающаяся фамилия.

После разговора собеседник скинул нам стихи Стрелкова, которые он разместил на своем форуме.

— Вот именно по такому принципу живет Игорь, как описано в его стихотворении, — добавил Николай.

Пока Игорь Стрелков воюет на Украине, в Москве его ждут мама Алла Ивановна, сестра. Остались здесь жена и двое сыновей — 10-летний Андрей и 16-летний Александр.

В квартире, где прописан Игорь, — тиши­на. Не отвечают на звонки и в квартире матери Гиркина.

— К нам тут месяц назад приезжали жур­налисты, мы им все как на духу рассказали, что знали про нашего соседа Игоря, — так те ребята оказались с украинского телевидения, потом опозорили нас на всю Украину. С тех пор близкие Гиркина носа из квартиры не ка­жут, даже в магазин не выходят. Боятся чего-то. Телефон вроде отключили. Собирались переезжать отсюда, — жалуется 80-летняя соседка Гиркиных. — Мы хорошо знаем эту семью. Живут они более чем скромно — ни машины, ни дачи, никаких роскошеств. Са­мого Игоря мы видели здесь нечасто, дай Бог пару раз в год. Он ведь все время в разъездах, как говорила его мать. С женой у него что-то не заладилось, съехала она отсюда. И что ее не устраивало: мужик не пьет, не курит, уже счастье. А еще человек этот Игорь, судя по всему, серьезный. В погонах все время ходил, в форме. Мы его по форме и опознали, когда в телевизоре увидели. Вот такую же одежду он и в обычной жизни носил — никогда не видели его в костюме или в джинсах. А еще вежливый дюже был. Всегда здоровался, дверь придер­живал, даже если торопился куда, сумки по­могал бабкам дотащить…

Ирина БОБРОВА.