Газета "Кишиневские новости"

Уникальную коллекцию соколов отняли у владельца без суда и следствия

ГОД НАЗАД КРЕМЛЕВСКИЕ ЧИНОВНИКИ СБИЛИСЬ С НОГ, РАЗЫСКИВАЯ РЕДКО­ГО СОКОЛА БЕЛОГО ОКРАСА ДЛЯ ВЛА­ДИМИРА ПУТИНА. Президент должен был вручить ценный подарок эмиру Катара в знак скрепления полити­ческих отношений. Кречет нашел­ся лишь в одном месте — в частном питомнике в Ногинском районе. Его хозяин, сокольник Григорий Пав­ленко, не задумываясь, передал краснокнижного питомца для нужд государства.

А еще через полгода Павленко стал жерт­вой беспредела силовиков: в дом вломились сотрудники ФСБ и Следственного комитета и изъяли почти всю пернатую коллекцию — 26 соколов, занесенных в Красную книгу Рос­сии. Без описи, без соответствующей доку­ментации, невзирая на наличие у владельца всех необходимых бумаг, свидетельствующих об их законном происхождении. Среди исчез­нувших птиц — родители и родные братья и сестра белого кречета, отданного Владими­ру Путину. Без суда и следствия редких хищ­ников погрузили в машину и увезли в Центр передержки диких животных. А хозяин до сих пор — уже больше трех месяцев — не знает, на каких основаниях их забрали и живы ли они вообще.

Мы попытались разобраться, как так вы­шло, что сотрудники силовых ведомств, кото­рые должны пресекать случаи браконьерства, сами пошли на преступление против живой природы.

Хочешь обогатить фауну — плати за это сам

Таких энтузиастов птичьего дела — еди­ницы, и в России они предпочитают ни у кого не просить помощи, потому что выйдет себе дороже. Хотя в других странах орнитологов, занимающихся разведением птиц из Крас­ной книги и выпуском их в природу, активно поддерживает государство. В США, напри­мер, благодаря финансовой поддержке пра­вительства смогли восстановить популяцию тех же соколов-сапсанов всего за пять лет. В принципе наши питомники тоже получают финансирование на эти цели, но нерегуляр­ное и довольно вялое. По мнению Павленко, пока есть чиновники, желающие заработать на животных, о цивилизованном подходе к восстановлению популяции редких видов зверей и птиц не стоит и мечтать. Пример: недавняя история с гибелью двух дельфинов- белобочек в дельфинарии Владивостока. Как уверяют эксперты, приобрести этих дельфи­нов вообще не проблема — они регулярно попадаются в рыболовные сети, рыбаки их просто отпускают. Однако, как нам сообщили наши источники, по бумагам на экспедицию, изучение, мониторинг белобочек потрачены огромные средства. Зоологи недоумевают: для чего такие траты? Не нужны никакие экс­педиции, чтобы получить этих морских су­ществ, их рыболовы и так ловят. Не пошли ли эти деньги кому-то в карман? И так у нас во многих сферах, связанных с животными.

Взять хотя бы оформление питомника на государственном уровне. На данный момент официального статуса деятельность Григо­рия не имеет, с юридической точки зрения он частный коллекционер. «Такое ощущение, что на дворе сейчас 90‑е, создаются такие зако­ны, которые не выдерживают никакой эконо­мической критики», — вздыхают орнитологи, пытающиеся продраться сквозь дебри зако­нодательства. К примеру, когда у вас вылупля­ются птенцы редких птиц, вы в течение десяти дней должны подать заявку местным ветери­нарам. Ветеринары на каждого птенца выпи­сывают разрешение, в котором обязательно должен быть прописан пол. Но определить его в первые 10 дней чрезвычайно сложно! А на 10-й день уже пора надевать на лапу несъем­ные кольца, которые вы не имеете права наде­вать, если у вас нет разрешения ветеринара. Замкнутый круг.

— Зарегистрировать питомник рано или поздно мне придется, главным образом для того, чтобы я мог продавать птиц, отправлять их за границу и т.д. Сейчас я никакой закон не нарушаю, все мои птицы куплены в питомни­ках, это моя собственность — и я имею пра­во их содержать. Более того, я даже могу их разводить, но только в пределах территории своего дома. Продавать не имею права, это уже будет коммерческая деятельность.

На сегодня охота на сапсанов, бало­банов и кречетов в России запрещена. Не­сколько лет назад вышел закон, согласно которому при обнаружении у вас краснок­нижной птицы без документов вам грозит до 7 лет лишения свободы. С учетом уголовной ответственности контрабандой сейчас зани­маются только совсем отчаянные люди. И по наблюдениям экспертов, браконьерский прессинг постепенно спадает. Главным об­разом еще и потому, что альтернативу бра­коньерам составляют питомники. Соколы очень востребованы в странах Персидского залива. И заказчики сейчас сами понимают, что выгоднее во всех смыслах купить птицу у официальных заводчиков. Разведенные особи уже адаптированы к определенным условиям и имеют больше шансов на вы­живание, чем изъятые из природы, которые дико нервничают при отлове, что сказывает­ся на их здоровье.

Сокол для эмира

Как упоминалось выше, юридически Гри­горий не может разводить соколов и отдавать их кому бы то ни было. Но когда Президенту России понадобилась такая птица, та самая — редкая, ценная, со специфическим окрасом… В общем, понятно, что в этом случае законом можно и пренебречь. Вернемся на год назад. В середине января 2016 года планировался визит в Москву эмира Катара Тамима бен Хамада аль-Тани. Чтобы выразить располо­жение эмиру, было решено преподнести ему ценнейший подарок — совсем юного кречета белого окраса. Для поимки краснокнижной птицы организовали экспедицию, на которую потратили два месяца. И все безуспешно — в природе нужной особи не встретилось. Вре­мя уже поджимало, стали обзванивать питом­ники. Пара белых кречетов нашлась только в заповеднике «Галичья Гора», но в этом году у нее не было птенцов. А разделять супругов не имело смысла: они не умели охотиться. Так как все сокольники друг с другом общаются, то через пятые руки Григорий узнал, что пре­зидент разыскивает чудо-птицу.

— А у меня как раз в этом году снеслась одна пара белых кречетов, — вспоминает он. — Мы долго к этому шли — мама в этой паре калека, у нее проблемы с крылом. Мне отдали ее из «Галичьей Горы», я ее выходил, и вот через пять лет она смогла дать потомство. Вылупился птенец, девочка. Та самая девоч­ка, которую искали по всей стране. Мы с нее пылинки сдували!

С Григори­ем связались из Кремля и пообеща­ли: если он отдаст сокола, то ему дадут квоту на изъятие из природы десяти кречетов с целью создания вольерной популяции. Что такое десять крас­нокнижных птиц для человека, который за­нимается их разведением? Ценнейший пода­рок! Посоветовавшись с коллегами, Григорий согласился. Будущую квоту решили поделить по питомникам: чтобы каждый взял себе по паре диких птенцов — это даст возможность обновить кровь, развести новое поголовье. Во время визита принимающая дар сторона емко выразила лишь одно пожелание: чтобы птица не вцепилась президенту в лицо. А это был абсолютно дикий, слегка подрощенный птенец, который до сих пор жил в вольере с родителями, ни разу не сидел на перчатке и знать не знал, что такое клобук — шапочка, за­крывающая глаза.

В день икс в Кремль с соколом отпра­вился коллега Григория — Петр. Когда эмир увидел птицу, у него был такой взгляд, будто он встретил женщину, о которой всю жизнь мечтал. Он протянул руку, разрешая посадить ее себе. И, естественно, тут же снял шапочку, он же охотник, сокольник по натуре, ему было важно заглянуть птице в глаза. Никто в мире за последние лет сто не делал таких подарков. Для арабов это очень важно, потому что охота с ловчими птицами — значительная часть их национальной культуры. Затем эмир попытал­ся надеть шапку обратно, но у него ничего не вышло. И тут пришел на помощь Петр, простой русский парень: поймал ее за лапы, в один мо­мент надел шапку и зубами затянул ремешки. Путин был очень доволен: «Вот видите, наши русские люди все умеют делать».

— Потом ко мне в гости приезжали пред­ставители ведущего госпиталя по лечению хищных птиц в Абу-Даби и рассказывали, что этой птице сразу дали кличку Путин, а ее специфический окрас — не чисто белый, а с темными узорами — на Ближнем Востоке стал считаться самым модным и ценным. Живет наша самка в условиях куда лучших, чем большинство людей нашей планеты. Моя помощница до сих пор шутит, что мы повлия­ли на геополитические отношения, которые с Катаром у нас сейчас замечательные.

Григорий поведал гостям, что в этом году у него как раз вывелись родные братья и сестрички президентского кречета. У по­сетителей от восхищения заблестели глаза: возможность стать владельцем птенца, у ко­торого родственник — сокол эмира Катара, рисовала радужные перспективы. Но осуще­ствить их желание не представлялось воз­можным: увозить из страны краснокнижных птенцов запрещено под страхом уголовной ответственности.

Для тех малышей было бы лучше, если бы сделка все-таки состоялась. Потому что сейчас редчайших птиц, возможно, уже нет в живых.

«Погрузили в коробках в машину, и три месяца ни слуху ни духу»

На эту пару белых кречетов у Григория были большие планы: из частных сокольников он один владел хищниками со столь редким окрасом, готовыми к размножению. Но в его надежды вмешался случай, который факти­чески свел на нет 25-летнюю деятельность по изучению и разведению соколов. У одной пары балобанов родился птенец-калека. Та­ких принято усыплять, но этого пожалели и решили дать ему шанс. Приятель Григория, Илья, который занимался продажей амуниции для соколиной охоты, как раз решил изучать этих птиц на серьезном уровне. Такое часто случается: человек знакомится с соколами и понимает, что отныне вся его жизнь будет связана только с ними. Григорий предложил ему забрать слабенького балобана, чтобы научиться ухаживать за ним и попытать­ся спасти. Это решение стало для него фатальным.

— Я сейчас понимаю, что не должен был ему от­давать птицу, — говорит сокольник. — Парадокс в том, что нет такой статьи, по которой меня могут за это наказать. Но и де­лать я так не должен. Как частный коллек­ционер — именно так меня определяет юридический закон — я должен держать их всех на своем участке. Ситуация сложилась такая, что у товарища оказался сокол без документов. Но доказать, что она выведена от моих птиц, — проще простого, достаточно сделать ДНК-анализ.

Илья, который приютил сокола-калеку, оказался невольно замешан в одной крими­нальной истории. Несколько раз к нему на дом в Раменском районе приезжали с обысками, требовали дать показания. И во время оче­редного визита обнаружили бесхозного ба­лобана. Птицу тут же изъяли.

События развивались стремительно. Через неделю Илье предъявили обвинение по статье 258.1 УК РФ — «Незаконный обо­рот животных, занесенных в Красную книгу». В тот же вечер к Григорию домой явились со­трудники ФСБ и Следственного комитета, вы­ломали ворота и потребовали показать птиц. Представленные документы о законном про­исхождении соколов не произвели на них ни­какого впечатления. Григорию сообщили, что птиц у него забирают, потому что он свидетель по делу Ильи.

Сначала сокольник думал, что недо­разумение разрешится, как только эксперты возьмут анализ крови у балобана-калеки и его родителей и поймут, что пернатые на са­мом деле родственники. Это подтвердило бы, что птенец не из дикой природы, и сняло бы с Ильи все обвинения. Каково же было удивле­ние Павленко, когда он понял, что делать это никто не торопится. Более того, у владельца даже не спрашивали, кто именно из 26 птиц является родителями злосчастного птенца. Пернатых просто сгрузили в клетки в центре передержки и забыли о них, равно как и об их хозяине. А как еще можно объяснить, что за три с лишним месяца в деле сменилось три следователя и ни один из них даже не попы­тался восстановить картину событий?

— Собирая это поголовье, я вел селек­цию, отбирал птиц по психике, по физическим данным, — рассказывает сокольник. — Обид­но, что юридически я не имею права разводить соколов для дальнейшей передачи, и теперь расплачиваюсь за то, что передал балобана товарищу. Но ведь когда понадобился пода­рок эмиру, на это сразу закрыли глаза. Один человек, который захотел мне помочь, сказал: заплати 5 миллионов, завтра всех соколов тебе вернут. Но это же полный беспредел! И где гарантия, что через какое-то время ко мне опять не приедут отбирать птиц без суда и следствия?

Елена АПРЕЛЬСКАЯ.