Газета "Кишиневские новости"

Специалисты бьют тревогу: в мегаполисе появились новые типы пациентов психбольниц

Помните, как Воланд в театре заставлял москви­чей сомневаться в своем психическом здоро­вье? В наши дни подобными выходками никого не удивишь. Мегаполис сходит с ума — медленно, но верно. Сосед может использовать ваш почтовый ящик в качестве писсуара, женщина в очереди — забраться на прилавок и кричать, что земля нале­тит на небесную ось, коллега — навсегда отказать­ся есть суп по причине того, что она его боится… Причем если они сами не осознают, что больны, никто их лечить не будет. Таков результат экспе­римента в рамках реформы здравоохранения. Эксперты утверждают: психический фон столи­цы изменился. Мы выяснили, кто именно сегодня чаще всего попадает в психбольницы. Мы изучи­ли истории людей, оказавшихся в стационаре по самым распространенным нынче причинам.

ПАЦИЕНТ 1. Аркадий Сергеевич, 50 лет, начальник склада. После теракта в са­молете, который выполнял рейс Шарм-эль- Шейх — Санкт-Петербург, мужчина стал бо­яться появляться в общественных местах. Запретил дочерям ездить на метро на под­готовительные курсы в университет. Взял на работе отпуск за свой счет на неопределен­ный срок и целый день проводил дома, делая исключения для прогулок с любимицей се­мьи — пожилой таксой. Друзей, звонивших по телефону справиться о самочувствии, уговаривал последовать его примеру. На ночь молился, чтобы Россия вывела войска из Сирии. Когда Аркадий в который раз от­казался вести жену в гипермаркет за МКА­Дом за продуктами — там так легко устро­ить взрыв! — она забила тревогу и уговорила мужа анонимно посетить врача-психиатра. 3а четыре месяца лечения мужчина пришел в себя, восстановился на службе. Но тут слу­чился Брюссель… И все откатилось назад.

Рефрен последних лет — обострение фобий после каждого теракта.

— А как они могут не появиться, если на днях, например, в Египте угнали самолет? — риторически вопрошает ведущий науч­ный сотрудник, врач-психиатр Научного центра психического здоровья Алексан­дра БАРХАТОВА. — Мы постоянно слышим о терактах — утром, когда выпиваем чашку кофе, на работе, вечером, когда возвраща­емся домой… Всегда есть пласт населения, который очень внушаем и тревожен. Для них любое сообщение о конце света или, услов­но, извержении вулкана «ломает» их психи­ческую деятельность.

Москвичи не просто скромно боятся — они в буквальном смысле запираются дома, отказываются ходить на работу, полностью меняют образ жизни, прячась в свою рако­вину. После терапии «отпускает», чаще всего до следующего ЧП. Как правило, таким гран­диозным тревогам подвержены люди стар­шего и пожилого возраста. У них двойной уровень беспокойства — помимо страха за свою жизнь они беспокоятся за жизнь детей и внуков, которые ежедневно вынуждены бы­вать в местах скопления людей.

Серьезно подорвали психическое здо­ровье россиян события на Украине. У многих пациентов в эпицентре событий находились близкие и знакомые, и невозможность им помочь полностью выбила их из колеи.

ПАЦИЕНТ 2. Кристина, 16 лет, уче­ница 11-го класса. Родители буквально за ручку привели к психиатрам запуганную дочь — юная москвичка была замечена в настойчивом стремлении завербоваться в ИГИЛ (запрещенная в России группировка). «ВКонтакте» она познакомилась с юношей, который оказался вербовщиком и медленно, но верно помог новой подруге перенять свои взгляды. Специалистам пришлось поме­стить ее в стационар и провести серьезную работу, естественно, полностью ограничили контакты в сети.

Многочисленная информация о терро­ристических организациях, которая льется из СМИ, становится предметом патологиче­ского интереса для подростков и молодежи. Террористы вычисляют подобную аудиторию, берут ее на разработку, и вскоре русские де­вушки — а чаще всего это именно женский пол — осознают, что преступная идеология может даже стать близкой по духу.

— Для юности свойственна переоцен­ка ценностей, поиск своего места в жизни, поэтому молодежь часто «ведется» на такие яркие темы, — говорит Александра Барха­това. — Нечто секретное и запретное может вызвать волну интереса. Поэтому, на мой взгляд, необходимо ввести в образователь­ных учреждениях обсуждения на тему опас­ности терроризма.

ПАЦИЕНТ 3. Кирилл, 19 лет, студент 3-го курса. Парень очень обрадовался, ког­да узнал, что на его ветке метро теперь тоже есть Wi-Fi. 3начит, он сможет практически всегда быть онлайн, повышая рейтинг до­стижений в популярной среди молодежи се­тевой игре. Через три месяца мама повела Кирилла к психиатру: юноша так погрузил­ся в виртуальный мир, что перестал есть, спать, а однажды утром она увидела рядом с компьютерным столиком бутылку с мочой — сыну просто некогда было отлучиться в уборную.

В графе «спортивные увлечения» в ан­кетах пользователи Интернета нынче часто пишут «веб-серфинг». Это когда ты с голо­вой ныряешь в виртуальное пространство, переключая странички с сайта на сайт до бесконечности. Кто-то играет в игры, кто- то постоянно обновляет соцсети. Так может продолжаться часами, в запущенных случа­ях — сутками. Специалисты описывают такое состояние, как замещение реальных собы­тий на интерактивные.

— Раньше зависимость была только от игровых автоматов, теперь их заменили гаджеты: компьютер, планшет, телефон… К большому сожалению, эта патология рас­познается поздно. Потому что человек, у ко­торого она начинает формироваться, не дает отчета, что он зависим. Как правило, это воз­раст 13–18 лет, в этот период подрастающее поколение слабо поддается влиянию род­ственников. Такие пациенты могут сутками проводить за игрой в Сети, они не едят, не спят, не ходят в туалет… И вот это уже очень тяжелая форма, она лечится плохо и долго. Пациенты часто возвращаются вновь, по­тому что срываются. Сейчас очень пригоди­лось бы массовое воспитание, посвященное использованию электронных устройств, при­чем начинать его нужно с детского сада.

ПАЦИЕНТ 4. Анастасия, 28 лет, мама двухлетнего сына. Незадолго до рождения ребенка завела страничку в Инстаграме. И сразу подписалась на популярных мамочек, ведущих активную интернет-жизнь. Девуш­ка думала, что их пример будет ее вдохнов­лять и заряжать позитивом, но почему-то с каждым днем она, наоборот, становилась мрачнее и раздражительнее. Сын поднимал ее в шесть утра, к полудню она не успевала даже почистить зубы, в ванной скапливалась гора грязной одежды, на обед — наскоро сделанные бутерброды… 3а поеданием бу­тербродов Настя смотрела в экран и видела, что люди живут совсем по-другому, да еще и хвастаются в комментариях, что успевают приготовить обед из трех блюд, обновить ма­никюр, прочитать с детьми три новые книж­ки. К психиатру москвичку уговорил сходить муж. И спас тем самым семью.

— Как правило, наши пациентки не признаются, что они страдают именно из- за того, что попались на удочку популярных блогеров, — говорит Бархатова. — Но по их поведению и по тому, что они снова воз­вращаются к нам после активной сессии в соцсетях, мы можем сделать вывод, что их проблемы из-за этого. Совет зависимым от чужой жизни один — полюбить себя такой, какая вы есть. Каждое утро убеждать себя в этом. Да, это сложно, нужен определенный интеллектуальный уровень и уровень вос­питания.

ПАЦИЕНТ 5. Никита, 35 лет, креатив­ный директор. Он до ужаса боится рака. При малейшем недомогании сверяет симптомы в Интернете, ставит себе неутешительный диагноз, собирает пакет вещей и едет сда­ваться врачам. Медики находят очередное обострение хронических болячек на фоне стресса и отправляют мужчину домой с ре­комендацией пить успокоительное. И так до следующего обострения. Аргумент у Никиты железный: бабушка и дедушка у него умерли от онкологии. А значит, наследственность не победить. Сейчас психиатры убеждают его в обратном. Другие самые популярные болез­ни, выдуманные сильной половиной челове­чества: проблемы с сердцем, давлением и желудком.

На фоне постоянных экономических кризисов многие добытчики теряют работу и оказываются невостребованы как про­фессионалы. Это приводит к психическим расстройствам, требующим комплексного лечения. Причем женщины, столкнувшиеся с увольнением, легче адаптируются к ситуа­ции. Находят себя в детях или в домовод­стве.

— Уровень притязаний мужчин, которые попадают к нам на лечение, очень высок, — объясняет психиатр. — Большинство тех, кто лечится от депрессии на фоне потери работы, стараются прыгнуть выше головы, добиться того, что в принципе им не по си­лам. Они карабкаются наверх, добиваются или почти добиваются этого, но когда что-то идет не так — такие завышенные требова­ния к самому себе приводят к депрессиям. Нужно искать ту работу, в которой комфор­тно существовать, и при потере которой нет ощущения катастрофы.

Тем не менее, если ваш мужчина стра­дает депрессией из-за увольнения, это еще не самое плохое. Значит, он действительно переживает за то, что не может содержать семью. Психиатры с грустью констатируют факт, что образ мужчины-добытчика — прак­тически исчезающий в природе вид. Сейчас в моде мужчина-метросексуал. А совершать настоящие мужские поступки — немодно, нет понятия настоящего мужского качества и нет культа мужчины-героя (как, например, было во время и после войны). Юноши стремятся стать более красивыми, более ухоженными, с хорошей машиной и модным гардеробом. Но, по сути, это абсолютно женские стрем­ления — быть ухоженной, миловидной и ни в чем не нуждаться.

И что остается женщинам? По принци­пу гармонии, для долгих крепких отношений один из пары должен быть сильным, а другой — слабым. Таким образом, в России форми­руется образ эмансипированной женщины. И дамы, которые оказываются в таком положе­нии, — постоянные гостьи психиатрических клиник. Осознание того, что всего достигла и все вытянула на своих хрупких плечах, ча­сто приводит к срыву или к маниакально- депрессивному психозу.

— Женщины, которые устали быть силь­ными, к нам обращаются часто, — говорит Александра Николаевна. — Мы учим их правильно распределять приоритеты. Если большую часть жизни занимает работа, значит, нужно уделить большее внимание оставшейся части: детям, подругам, хобби. Механизм развития ее психологической про­блемы не в том, что она молодец, успешная бизнесвумен и ворочает горы, а в том, что у нее нет времени на себя.

ПАЦИЕНТ 6. Алексей Иванович, 43 года, менеджер по продажам. Всем своим соседям по подъезду Алексей Иванович торжественно сообщил, что он Господь Бог, и отныне со всеми проблемами можно обра­щаться к нему. Все разрулит, всем поможет. Кроме соседки с пятого этажа: она нагреши­ла настолько, что гореть ей в аду. Москвич составил план по спасению человечества и разработал маршрут по монастырям, чтобы обговорить детали со священнослужителя­ми. К счастью, родные не пустили…

Если верить фольклору, раньше пациен­ты психиатрических клиник воображали себя Наполеонами, Гитлерами и прочими исто­рическими личностями. Медики подтверж­дают: было такое, но уже давно не встреча­ется. Чаще всего психиатрические больные отождествляют себя со звездами эстрады и сериалов. Мальчики считают себя Димой Биланом, Алексеем Воробьевым; недавно проходила лечение девочка, которая была уверена, что она Юлия Савичева.

«Политики» тоже захаживают в стацио­нар. Больше всего «президентов», причем человек может воображать себя как Влади­миром Путиным, так и абстрактным главой государства. Один такой пытался вершить государственные дела сначала из дома, по­том решил посетить «основное место рабо­ты» и пришел прямиком в Кремль с просьбой пропустить на рабочее место. Оттуда его и сдали на руки психиатрам.

Но все вышеперечисленные не могут сравниться по популярности с лидерами чарта. Первое место среди образов в «жел­том доме» делят Бог и Антихрист.

— Богов у нас можно найти сколько за­хочешь, — рассказывает Александра Бар­хатова. — Причем они появились совсем недавно, в XXI веке. Объяснение этому про­стое: в советское время были другие герои, и религия не была популярна. А сейчас к ре­лигии вернулись вновь, вера наша возрожда­ется. Иногда на этой почве формируется так называемая токсическая вера — она пере­ходит границы приемлемости и становится болезнью.

«Антихристы» гораздо опасней: они могут нанести реальный вред — например, следуя голосам в голове, сжигают кварти­ры. Навязывают своей семье определен­ные требования и правила жизни, которые бы навязал Антихрист, — запирают родных в квартире, не пускают детей в школу, из­бивают членов семьи. При этом не чувству­ют никаких угрызений совести, потому что считают, что наделены дьявольской силой. Когда терпение родственников кончается, «жителей преисподней» сдают в психиатри­ческие больницы.

Как понять, что ты не сходишь с ума в атмосфере мегаполиса? Совет от экспер­тов — следите за собой. Есть признаки, по которым можно определить, что это не про­сто временные трудности, а нужно брать ноги в руки и бежать к врачу. Первое: если у вас ежедневно плохое настроение и длит­ся это от двух недель и больше. Нежелание вставать по утрам и ходить на работу, от­сутствие интереса к тому, что нравилось раньше, вялость, апатия, раздражение. Это первые «звоночки». А вот если вы перестали выходить из дома, мыться, не узнаете себя в зеркале — это уже «колокол». Алгоритм та­кой: самое простое — посетить психиатри­ческий диспансер по месту жительства, их сейчас много. Если боитесь в диспансер — идите в районную службу психологической помощи, они тоже распространены. Если и туда страшно — записывайтесь по телефо­ну на прием к любому врачу в Научный центр психического здоровья РАН. Доктор примет на условиях анонимности, проведет беседу, расскажет, есть ли проблемы, и в случае не­обходимости назначит лечение или курс у психолога.

Елена АПРЕЛЬСКАЯ.