Газета "Кишиневские новости"

Эксперт: «В случае нахождения турецких войск на сирийской территории вероятность конфликта с Россией сильно повышается»

неодно­кратно обстреляла территорию Си­рии. Под огнем оказались в первую очередь позиции курдов в провин­ции Алеппо, где сейчас идет насту­пление сирийских правительствен­ных сил. По некоторым данным, войска Турции обменялись удара­ми и с правительственной армией Сирии. Все это — на фоне усиления милитаристской риторики Анкары: глава МИД Турции Мевлют Чаву­шоглу на Мюнхенской конферен­ции по безопасности заявил, что его страна и Саудовская Аравия могут начать на территории Сирии назем­ную операцию.

Как известно, боевики так называемого «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в России террористическая группировка) в сво­их действиях во многом опираются на древ­ние пророчества, согласно которым якобы на сирийской земле произойдет финальная битва с «римлянами» (аналог христианско­го Армагеддона), как только те ступят на эту территорию (местом решающего сражения считается город Дабик). А от Дабика до Алеп­по всего-то 38 километров. Выходит, что для пропагандистов ИГ наземная операция из-за рубежа крайне выгодна (под «римлянами» они теперь подразумевают всех противников ИГ), ведь она подтвердит правоту предсказаний и воодушевит джихадистов. Но чем чревато для других участников сирийского конфликта по­тенциальное вторжение?

Анкара давно дала понять, что рассма­тривает вмешательство в войну в Сирии как опцию. Саудовские власти, а вслед за ними Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн также заявляли о готовности отправить свои силы в зону конфликта.

Чавушоглу добавил, что Саудовская Аравия, которая в последние месяцы стано­вится все более близким союзником Турции, направляет свою боевую авиацию на турец­кую базу Инджирлик. Эта база, как известно, является ключевым хабом, используемым в ходе операций возглавляемой американца­ми коалиции против «Исламского государ­ства», отсюда совершают вылеты на терри­торию Сирии самолеты Великобритании, Франции и США.

Формально все выглядит вроде бы глад­ко: и Анкара, и Эр-Рияд целью своей опера­ции в Сирии — равно как Россия и возглавля­емая американцами антитеррористическая коалиция — называют борьбу с «Исламским государством». В свою очередь ИГ рассма­тривает и режим Эрдогана, и саудовский королевский дом как «отступнические» пра­вительства, не скрывая своей враждебности по отношению к ним. Более того, именно руками террористов ИГ был совершен ряд громких терактов на территории той же Тур­ции (в Анкаре, Стамбуле и т.д.).

Но турки и саудовцы и не думают скры­вать своей крайней враждебности по отно­шению к сирийскому правительству Башара Асада. И легко предположить, что именно против асадовских сил направлена турецко-саудовская операция. Глава МИД Саудов­ской Аравии в интервью CNN 13 февраля ясно дал понять, что допускает силовой сце­нарий устранения Асада. Турция же вдобавок крайне озабочена активностью сирийских курдов, успешно воюющих против все того же ИГ. Впрочем, Вашингтон уже «одернул» Анкару по следам обстрела курдских пози­ций.

Очевидно, что катализатором к готовя­щейся интервенции стали и успехи сирий­ских правительственных сил, которые при российской поддержке добились значитель­ных успехов в районе города Алеппо.

«Это не первый случай, когда саудовцы и турки говорят о возможном вмешательстве в конфликт в Сирии, — напомнил старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института вос­токоведения РАН Борис ДОЛГОВ. — Это стремление переломить возникшую ситуа­цию, ведь очевидно, что с помощью россий­ских ВКС сирийская армия вошла в район Алеппо: возможно, тем самым оказалась пе­рекрытой часть путей, по которым из Турции шло снабжение и вооружение радикальных исламистских группировок. И если сирий­ская армия восстановит контроль над грани­цей с Турцией, это может полностью пере­крыть эти пути. Заметим, ранее саудовцы заявляли, что готовы направить свои силы в Сирию, но с одобрения коалиции, действую­щей под руководством США. В свою очередь между Анкарой и Вашингтоном наблюдаются трения по поводу курдов. Возможность того, что турецкие и саудовские войска выступят совместно, есть, — Эрдоган, очевидно, готов к этой операции. Однако есть несколько «но». В частности, должны быть продолжены меж­сирийские переговоры, а ряд государств — включая Россию и США — продвигают про­цесс политического урегулирования. Если начнется турецко-саудовское вторжение, то есть опасность соприкосновения с россий­скими силами. Насколько руководство Тур­ции и Саудовской Аравии готово к такому развитию событий? Вопрос очень тонкий — и многое здесь зависит от твердости россий­ской позиции».

«Естественно, заявляя о планах борьбы с ИГ, Анкара и Эр-Рияд преследуют другие цели, — заявил военный эксперт Михаил ХОДОРЕНОК. — Мало кто на объединен­ном Западе готов согласиться с тем, что побеждает Асад и что плодами военных по­бед могут воспользоваться Дамаск, Россия и отчасти Иран. Ведь Сирия — чересчур ла­комый кусочек с геополитической и военно-политической точки зрения. И чтобы не до­пустить этого, надо вмешаться. В конечном счете судьба Асада, судьба Сирии решается не за столом переговоров в Мюнхене. Все судьбы государств и правителей решаются на полях сражений. На мой взгляд, плода­ми военных побед ни Москве, ни Дамаску воспользоваться не дадут. Если вторжение в Сирию состоится, то риск вооруженного столкновения, в которое будет вовлечена Россия, необычайно большой. И тут еще раз хотелось бы подчеркнуть уязвимость нашей позиции. Мы действуем почти без союзни­ков, не считая ослабленной армии Асада и таких условных союзников, как Иран и «Хез­болла». У нас не так много сил и средств в Сирии, наши военные возможности сегодня на очень удаленном театре боевых действий ограничены. Перебросить туда значительные силы и технику очень нелегко. Ключ от черно­морских проливов находится в Анкаре, а про­лет наших самолетов осуществляется через воздушное пространство Ирака и Ирана, но эта дверь тоже теоретически может быть за­крыта. Впрочем, это только предположения о самом неблагоприятном ходе событий. В реальности все может быть по-иному…»

«Международный конфликт не исклю­чен, но в данном случае есть несколько важных моментов. Во-первых, Асад сейчас хочет восстановить контроль над сирийско-турецкой границей, который он утратил еще в 2013 году, — напоминает первый вице-президент Центра политических техно­логий Алексей МАКАРКИН. — И ему все равно, кто будет осуществлять этот контроль — непосредственно он или же его ситуатив­ные союзники из числа курдов. Если граница будет перекрыта, то вооруженная оппозиция на севере Сирии окажется лишенной снаб­жения, что может стать для них катастро­фой. Второй аспект — это Ракка, которая на­ходится на востоке Сирии, где укрепилось ИГ. С одной стороны, и Запад, и саудиты готовят операцию там, но ее очень трудно реализовать без поддержки курдов. Поэто­му американцы ведут диалог с курдами. Это вызывает недовольство Эрдогана, который дает понять, что в Алеппо у него серьезные интересы, а насчет Ракки он еще подумает. Поэтому Асад хочет идти на опережение, одновременно наступая на Алеппо и пыта­ясь перекрыть границу. Это тоже осложняет ситуацию. Что касается России, то Запад за­интересован в диалоге с Москвой, но для ре­шения одной задачи — уговорить Асада уйти. Российская сторона в этой связи в двояком положении: если удастся убедить Асада уйти, это будет означать неминуемую утрату влия­ния в Сирии и на Ближнем Востоке. Поэто­му, очевидно, Россия в качестве основного варианта рассматривает сохранение Асада, причем существует и зависимость от него — президент может просто отказаться уйти. И теоретически Москва могла бы рассмотреть вопрос об уходе персонально Асада, но с сохранением его режима, благоприятного для нее. Но это очень сложно сделать — си­рийский президент не марионетка, его под­держивают алавиты, он пришел к власти по­сле своего отца, а не в результате внешнего вмешательства. Если Турция все же начнет операцию в Сирии, то вероятность прямого столкновения с Россией велика. Если турки обстреливают Сирию со своей территории, такой конфликт маловероятен — бить по турецкой земле вряд ли Москва станет, по­скольку это означало бы конфликт с членом НАТО и, значит, со всем альянсом. В случае же нахождения турецких войск на сирийской территории вероятность конфликта сильно повышается: Россия исходит из того, что за­конным правителем Сирии (не исключенной и из ООН, где ее представляют асадовские дипломаты) является Асад, и вполне может ударить и по этим частям. Это не будет иметь отношения к НАТО — у альянса нет интере­сов на территории Сирии. Равно как НАТО не может и помешать турецкой операции».

«Официальных подтверждений ударам со стороны Турции по сирийской армии нет, но действительно был обстрел позиций группировки «Джаиш аль-Тувар», поддержи­ваемой сирийским курдским «Демократиче­ским союзом», — подчеркивает турецкий политолог, доцент Университета эконо­мики и технологий TOBB в Анкаре Тогрул ИСМАИЛ. — Анкара считает его террористи­ческой организацией. Что касается вопроса о проведении Турцией наземной операции в Сирии, то он стоит давно. Но будет ли она — сказать сложно, это совсем не простая про­цедура. Турция — парламентское государ­ство, и решение о таких шагах принимается парламентом. Если правительство сможет доказать, что есть угроза территориальной целостности Турции, то все возможно. Пока мы видим войну в Сирии, куда турецкая сторона на военном уровне не вступает: ни в рамках наземной операции, ни в рамках авиаударов. Что касается Алеппо, то паде­ние этого города чревато проблемами для Турции — в страну хлынет огромный поток беженцев. И этот факт тоже может повлиять на мнение парламентариев. Турецкая армия, конечно, могла бы добиться больших успе­хов в Сирии, но наши военные специалисты полагают, что прямое участие страны в этом конфликте может негативно сказаться на ней. Но в конечном счете все зависит от того, насколько складывающаяся ситуация будет угрожать Турции».

Андрей ЯШЛАВСКИЙ.