Газета "Кишиневские новости"

Российский бизнес угодил в капкан

О схемах выстраивания бизнеса таким образом, чтобы принима­ющий решения холдинг базиро­вался в европейском офшоре, придется забыть. ЕС принял соот­ветствующее решение. Вернет­ся ли российский бизнес домой?Офшоры — это юридическая родина практически всех крупнейших рос­сийских компаний, в первую оче­редь частных, но не только. Всем памятно, как резко в декабре 2011 года высказался президент Влади­мир Путин о ряде региональных энергетических компаний, пород­нившихся с частными, в том числе офшорными структурами.

Именно там, на экзотических налоговых курортах, прописаны материнские холдинги, контролирующие капитал российских компа­ний, именно в офшорах протекает важней­шая, но закрытая часть их жизни — финан­совая и управленческая.

Офшоры — популярнейшая тема у рос­сийских политиков, которые, однако, прак­тически всегда предпочитают говорить лишь об одной их стороне: о том, что в офшорах прячутся деньги, которые (тут следует глубо­кий вдох) могут, оказывается, решить прак­тически все проблемы нашей жизни. Другая сторона — почему столь необходимые здесь деньги оказались там, подается на повышен­ных тонах: вот такие они, эти бизнесмены, — алчные и космополитичные! Все, впрочем, по Черчиллю, который в черновых набросках к своим парламентским речам честно по­мечал: «Здесь аргументы слабоваты — надо возвысить голос».

Бомба на офшоры

При очевидной остроте темы до недав­него времени она казалась чуть ли не вечной. Но на офшоры, по крайней мере в Европе, вот-вот будет сброшена административная бомба.

Принято решение, по которому с 1 янва­ря 2017 года перестает действовать едва ли не универсальная схема, которая давно ста­ла родной для российского бизнеса.

Схема хорошо знакомая, не раз и многи­ми апробированная и обжитая. Есть крупная известная компания, бизнес которой разво­рачивается в России. Но ее собственниками являются куда менее известные компании с ничего российскому уху не говорящими на­званиями. Причем эти компании, в свою оче­редь, выстраиваются в вовсе не одноэтажную конструкцию. Например, такую: российской компанией владеет компания, зарегистри­рованная, скажем, в Нидерландах. Но это не конечный владелец. Голландской фирмой, в свою очередь, владеет компания где-нибудь на Кипре.

Кто сказал, что Нидерланды — офшор? Зато у этой страны еще с Советским Союзом было заключено соглашение, действующее и сейчас, о защите инвестиций. Если здесь возникают сложности с властями, это со­глашение позволяет эффективно противо­стоять изъятию имущества и собственности в России в нероссийских судах. А вот Кипр, несмотря на относительно недавний банков­ский кризис и условия, которые эта страна приняла, получая помощь, в частности ЕС, практически остается офшором.

Главное — дивиденды, которые перево­дятся в границах ЕС из Нидерландов на Кипр, между материнскими и дочерними компания­ми, налогом не облагаются. Налог на прибыль на Кипре есть, но в рамках этой схемы он не действует. Зато у Кипра нет соглашений об избежании двойного налогообложения с Ни­дерландами, поэтому в конечном звене этой цепочки, где дивиденды юридического лица становятся доходами лица физического, до­вольно щадящий налог, стремящийся к нулю. Схема рациональна — убиты два зайца: есть защита от рецидивов произвола со стороны российских правоохранительных органов и есть возможность пользоваться льготными налогами.

И вот эта схема перестает действовать. Евросоюз обязал все входящие в него стра­ны внести изменения в свои налоговые за­конодательства до 31 декабря 2015 года. Европейские страны больше не смогут пре­доставлять налоговые льготы компаниям, которые не ведут реальную экономическую деятельность в странах ЕС. Соответственно, теперь тем, кто хочет управлять своими акти­вами в Европе с Кипра, придется создать ре­альное эффективное присутствие на остро­ве. При этом создание и функционирование компании на Кипре должно будет иметь неналоговые цели. Это затраты, которые в значительной мере обесценивают всю схе­му. К тому же там зарегистрировано столько российских компаний, что для их «реального» присутствия территории острова может про­сто не хватить.

Спасибо, ЕС…

Казалось бы, ну наконец Москва и Брюс­сель действуют в унисон! Ведь задача деоф­шоризации российской экономики Москвой ставится давно. И теперь к деофшоризации российских бизнесменов толкают уже с двух сторон.

Как их выталкивают из Европы, мы толь­ко что видели. Но на российской стороне пол­ной ясности нет. Еще в 2002 году президент Владимир Путин предупреждал российских бизнесменов, любителей офшоров: «Заму­чаетесь пыль глотать!» Теперь предсказание сбывается, но готова ли Россия к репатриа­ции капиталов?

Раз уж я процитировал одно из крылатых выражений нашего президента, стоит вспом­нить, что перед этой фразой, произнесенной на IV съезде членов Торгово-промышленной палаты, Путин оценил, как должно вести себя российское государство по отношению к тем бизнесменам, которые вознамерятся пере­вести свои капиталы на родину: «Государство не должно хватать всех за рукав, спрашивая, откуда эти средства взялись, если само в свое время не смогло обеспечить нормаль­ных условий для инвестирования». Важное признание, сделанное, напомню, в июне 2002 года. С тех пор офшоризация, правда, лишь набирала обороты, в частности, случи­лось «дело ЮКОСа», усилилось давление на частный бизнес. Согласно статистике Цен­тробанка, вывоз капитала банками и пред­приятиями в 2013 году составил 61 миллиард долларов, а в 2014-м уже 151,5 миллиарда.

Классический образчик взаимоотно­шений бизнеса и государства — это выкуп российской государственной компани­ей «Роснефть» долей частных владельцев российско-британской ТНК-ВР, которыми являлись бывшие и действующие граждане РФ, осуществленный в рамках юридической сделки, заключенной не в Москве, а в Лон­доне, по британскому, а не по российскому праву. Это яркое проявление недоверия, ко­торое испытывают бизнесмены к российской судебной и в целом юридической системе, не говоря уже о деятельности правоохрани­тельных органов.

«Недоверие» — ключ к очень многим сто­ронам нашей жизни. Бизнес не доверяет го­сударству. Государство не доверяет бизнесу. Общество не доверяет бизнесу. Дело дошло до того, что правительство не доверяет го­скомпаниям, те не доверяют правительству. Ряд можно продолжать.

Как разорвать этот, без сомнения, по­рочный круг? Надо начать доверять. Вернем­ся к деофшоризации. С 1 января 2015 года вступил в силу отечественный «деофшори­зационный» закон о контролируемых ино­странных компаниях. Его цель — заставить бенефициаров офшоров раскрыться перед налоговыми органами, а затем — доплатить с доходов в офшорах налог по российской ставке налога на доход физических лиц (13%). Предусматривается переходный пе­риод до 2017 года, в 2015 году необлагаемая налогом прибыль — 50 млн рублей, в 2016-м — 30 млн. С 2017 года необлагаемая прибыль — 10 млн рублей, штраф за неуплату налога — 20%, но не менее 100 тыс. рублей.

Бизнесмены роптали. Закон толкает на перевод капиталов в Россию, но, во-первых, переходный период для этого слишком мал; во-вторых, перерегистрация бизнеса меняет налаженные связи, устанавливать их в новом формате, да еще в условиях кризиса — зна­чит, терять часть бизнеса.

Однако теперь перестраивать бизнес в новом формате придется все равно — ЕС по­заботился. Кто-то уже нашел замену Кипру, кто-то продолжает искать, но все понимают: давление на офшоры будет только продол­жаться.

Принципиально важно, как в новых, благодаря решению ЕС, условиях поведет себя российское государство. Есть четкое указание Владимира Путина — провести ам­нистию капиталов, возвращающихся в ходе деофшоризации. «Предлагаю провести пол­ную амнистию капиталов, возвращающихся в Россию. <…> Давайте это сделаем сейчас, но один раз. И все должны этим воспользо­ваться, кто хочет прийти в Россию», — вот слова президента. Он говорит о «полной», а не только налоговой амнистии капиталов. Это значит, что следует переписать букваль­но только что подписанный президентом за­кон. Амнистия должна распространяться и на налоговую, и на уголовную ответственность. На подготовку соответствующих изменений в законодательстве президент отвел срок до 15 июля 2015 года.

Значит, так и будет? Хотелось бы… Пол­ная амнистия возвращающихся капиталов была бы центральным и самым эффектив­ным пунктом антикризисной программы. Но будет ли амнистия?

В антикризисной программе правитель­ства уже есть замечательный блок, назван­ный «дерегулированием бизнеса». Есть кон­кретные предложения, идея же в том, чтобы до 2017 года не принимать решений, которые явились бы новым не только налоговым, но и административным давлением на бизнес. Это уже мощный стимул к тому, чтобы про­должать, а не сворачивать бизнес.

Но вот что настораживает. В тот самый день, когда программа правительства, вклю­чая «дерегулирование бизнеса», была одо­брена президентом, Генпрокуратура начала рейд по сетевым ритейлерам, проверяя всю документацию, связанную с их внутренним ценообразованием. Прокурорские проверки никто, конечно, не отменял, но что это, как не очередное административное давление на бизнес?

Другой пример: правительство планиру­ет «дерегулировать бизнес», а МВД предла­гает снова ужесточить печально знаменитую статью УК о мошенничестве. Бизнесомбуд­смен Борис Титов многократно доказывал, что эта статья с «резиновым» составом преступления позволяет правоохраните­лям открывать и закрывать дела по своему усмотрению, то есть выкачивать деньги из бизнесменов. Это ли не административное давление?

Засада!

Президенту надо приложить немало личных усилий, чтобы недоверие к бизнесу пошло на убыль. Пока же у чиновников по­является искушение: зачем мучиться пере­писыванием законов, баловать бизнесменов полной амнистией, когда им там и без нас хвост подпалили. Куда они денутся!

Важнейший тест. Будет ли в этих непро­стых условиях Российское государство вос­станавливать доверие с бизнесом, помогать бизнесменам ощутить под ногами родную землю, выстраивая реальную амнистию ка­питалов, или предпочтет это доверие подо­рвать еще больше, дожидаясь, когда блуд­ные бизнесмены «и так» приползут.

Исход теста предсказать трудно. Дело даже не в том, что можно привести массу примеров, когда благие идеи президента так и оставались нереализованными. Все гораздо хуже. Против полной амнистии воз­вращающихся в Россию капиталов есть воз­ражения на Западе, к которым Москва вы­нуждена прислушаться.

Известная организация — FATF (Financial Action Task Force), которая вырабатывает стандарты в сфере противодействия отмы­ванию преступных доходов и финансирова­нию терроризма, грозится включить Россию в черный список, если будет проведена пол­ная амнистия репатриируемых капиталов. По правилам FATF амнистия не должна преду­сматривать даже частичного освобождения от соблюдения законов о противодействии отмыванию и финансированию терроризма.

Презумпция невиновности здесь не дей­ствует. Значит, необходимо очертить закры­тый круг статей, на которые амнистия будет распространяться. Это кропотливая работа. К которой лучше с самого начала подключить и Бориса Титова, и объединения предпри­нимателей, чтобы потом не появилось бес­почвенных обвинений в причастности к фи­нансированию терроризма тех, кто не имеет к этому никакого отношения.

Время поджимает. Есть срок, постав­ленный Владимиром Путиным, — 15 июля 2015 года, и есть срок, установленный ЕС, — нынешняя схема управления бизнесом через европейский офшор будет объявлена вне за­кона до конца этого года.

Российский бизнес угодил в клещи. И делать вид, что в этом исключительно его вина, российское же государство совершен­но ни при чем, безответственно, а в условиях кризиса просто недопустимо.

Задача правительства, которую оно обя­зано решить, — выстроить амнистию эваку­ируемых из офшоров капиталов так, чтобы Россия не попала в черный список FATF, а сопротивление кризису существенно воз­росло.

Это посложнее, чем делить ФНБ.

Николай ВАРДУЛЬ, главный редактор «Финансовой газеты».