Газета "Кишиневские новости"

Александра РАШЕЛЬ: «Если бы Гурченко делала разумный перерыв между пластическими операциями, то была бы сейчас еще с нами»

— Александра, се­годня все больше людей обращают­ся к пластическим хирургам. Это что, веяние моды?

— Это веяние на­чалось лет десять назад. И с каждым годом набирает все большие обороты. Клиники по пласти­ческой хирургии растут в столице как грибы после дождя. Дело в том, что сегодня подобные учреждения открывают все кому не лень. Почему? Потому что специалисты по пластике — самые богатые из всех катего­рий врачей. Никакие, даже самые ведущие стоматологи и гинекологи не сравнятся по уровню заработка с ними.

— Сколько зарабатывает пластиче­ский хирург?

— Самый средненький зарабатывает до 50 тысяч долларов в месяц. Но, конечно, речь идет о более-менее известном враче. Я уж не говорю, сколько зарабатывают те, кто «распиарен» по полной программе и чьи лица висят на рекламных растяжках по всей Москве. Поэтому мальчики, заканчивающие медицинский институт, без раздумий идут в пластические хирурги, туда, где можно за­работать большие деньги.

— Как это они идут? Для начала, на­верное, заканчивают какие-нибудь кур­сы?

— Такой профессии в России не обу­чают. На моей практике человек десять из всех наших хирургов ездили обучаться в Европу. Остальные изучают это дело по по­собиям. Если у выпускника мединститута бо­гатые родители, то за большие деньги они пристраивают своего отпрыска в клинику, помощником уже состоявшегося пластиче­ского хирурга. Через полгода такой прак­тики мальчики или девочки, хотя женщин- хирургов единицы, выходят в свободное плавание и начинают уродовать людей. Не­которым из них родители помогают открыть собственное дело.

— Все клиники в России работают с лицензией?

— По пальцам можно пересчитать, сколько клиник работает с лицензией.

— В советское время тоже ведь были пластические хирурги. Где же они наби­вали руку?

— В советское время на всю Москву приходилось 5–6 хирургов. Это были от­вратные врачи, непонятно откуда они взя­лись. Я сама пострадала от такого хирурга. На Калининском проспекте тогда открылся первый институт красоты, вот там мне ма­стера изуродовали нос. Сработали топор­но, было ощущение, что меня молотком били по лицу, нос выглядел так, будто по нему танком проехали. После операции никого не оставляли в клинике на реабили­тацию. Сделали и на улицу выкинули: езжай домой.

— В провинции сейчас наверняка та­кая же ситуация? Тем не менее желаю­щих подправить внешность в регионах становится все больше.

— В регионах есть 3–4 неплохих хирур­га. Там, конечно, операции делать дешевле. Например, если в столице за увеличение груди можно отвалить до 450 тысяч рублей, то в регионах такая же операция обойдется в 90 тысяч. Вот девушки туда и едут. А потом приезжают в Москву, слезы-сопли, берут кредиты, родители отдают последние день­ги: переделайте, ради бога.

Андрей Хромов, председатель совета общественной орга­низации «Общество защиты пациентов» и действующий пла­стический хирург: «Один начинающий хи­рург как-то сказал мне: «Поеду-ка я в Саратов, потренируюсь там, по­том вернусь в Москву». Много практикующих врачей едут в регионы, берутся за пластические операции, не имея никакого отношения к пластике. Итог — из­уродованные лица. Чем это чревато? Если человеку что-то отрезали, обратно пришить сложно, практически невозможно. Я видел девушку, у которой после ринопластики нос стал напоминать пятачок у хрюши. Другая увеличила грудь. Началось заражение, не­кроз соска — это когда на месте соска обра­зуется дырка, ткань отмирает».

— Александра, многим пациентам приходится что-то переделывать?

— Таких очень много. Сейчас в России на­чалась настоящая катастрофа! Мне кажется, чуть ли не каждая вторая дама готова лечь под нож хирурга. Я даже обращалась к депутатам за помощью, чтобы те придумали некий ко­митет, который отслеживал бы деятельность клиник пластической хирургии и проверял бы лицензии и квалификации оперирующих врачей. В противном случае скоро наберется целый город изуродованных людей.

— Как часто к вам обращаются изуро­дованные хирургами люди?

— Часто, но далеко не всем можно по­мочь. Я очень боюсь таких пациентов, боюсь их еще больше изуродовать. Даже хорошие врачи не боги. Большинство моих коллег, ког­да сталкиваются с такими пациентами, сразу говорят: «Мы не возьмемся переделывать». Исправлять чужие ошибки крайне сложно. Нельзя из чудовища сделать красавицу. За­частую врач может изуродовать человека, а потом предложить бесплатно исправить ошибку. Как правило, все соглашаются на «бесплатно». В итоге получается еще хуже.

— И все-таки ошибки хирургов подда­ются корректировке?

— Смотря какие. Например, после под­тяжки лица нельзя все вернуть на свои ме­ста. Если вас перетянули, искривили, то вы будете долго жить с новым лицом, лет пять должно пройти, чтобы хоть что-то вернулось на место. Вспомните актрису Алену Галич, у которой после операции онемела одна по­ловина лица, ее перекосило. Я такого никогда не видела. Самое интересное, что врачам за подобные ошибки ничего не бывает. Хирург, который изуродовал Галич, продолжает ра­ботать и оперировать.

— На врачей подают в суд?

— У нас судов не будет никогда — в этом плане у нас законодательство несовершен­но. В других странах таких хирургов посади­ли бы, запретили работать, а пострадавшим еще и гигантскую компенсацию бы выплати­ли. А у нас если и начнутся разборки, то они будут длиться годами.

— Перед операцией пациент подпи­сывает какую-нибудь бумагу?

— Подписывает договор. Но он от кося­ков хирурга не спасает. Врач сразу предупре­ждает: «Результат может быть любым».

— Существует статистика летальных исходов во время пластической опера­ции?

— Такая статистика не ведется. Но то, что подобных ЧП гораздо больше, чем по­казывают по телевидению, это точно. Зача­стую у пациента возникает аллергия на тот или иной препарат, кто-то из врачей что-то недосмотрел, медсестра уснула…

Андрей Хромов: «Пластическая опера­ция сама по себе не может стать причиной летального исхода. Смерть наступает по ха­латности хирурга, медсестры, анестезиолога. Например, громкий случай: девушке делали операцию — липосакцию, отсасывание жира. Вводили наркоз. Рядом стояли две пробирки с жидкостью одного цвета — в одной было ле­карство, в другой — спирт. Пробирки перепу­тали, и в вену вместо лекарства ввели спирт. Это халатность и небрежность».

«Знаменитые люди делают операции по ночам, а в клинику заходят через подземный вход»

— Если коснуться звездных клиен­тов — наверняка они обращаются к луч­шим врачам. Однако даже звезды не за­страхованы от ошибок. Вера Алентова, например.

— Мне жутко интересно, у кого Аленто­ва делала лицо. Я ее встретила на выстав­ке. Узнала актрису только по голосу. Когда делают неудачную круговую подтяжку, рот растягивается, глаза становятся разной формы. Это ужасно. 90 процентов наших серьезных звезд в России не оперируются. Но Алентова, я думаю, обращалась к нашим специалистам.

— В свое время переборщила с пла­стикой и Людмила Гурченко. В какой-то момент у нее перестали закрываться глаза… Это ошибка хирургов?

— Нет, здесь другое. Гурченко была властной богатой женщиной с тяжелым ха­рактером. Перечить ей — себе дороже. Она не выдерживала время между операциями, какое положено выдерживать. Делала опе­рации раз в 5–6 лет. А ведь пауза между такими серьезными процедурами должна составлять не менее 10 лет. Если бы она де­лала разумный перерыв между операциями, то была бы сейчас еще с нами. В то же вре­мя меня всегда удивляло, почему она себе грудь не сделала? Ведь у нее была малень­кая грудь. Ее возраст выдавали еще и руки. Губы зачем-то накачала, несколько раз нос делала, верхние и нижние веки… Ее глаза не закрывались, потому что была жуткая пере­тяжка лица. Она стала как мумия. Она не смогла вовремя сказать себе «стоп».

Андрей Хромов: «У Гурченко на каком-то этапе действительно перестали закрываться глаза. Это результат частых операций. У ряда других известных людей, которые также делали подтяжку лица, бле­фаропластику, в итоге перестали смыкаться веки. Это ведет к ухудшению зрения, потому что происходит пересыхание роговицы, туда попадает пыль и грязь, развивается конъюн­ктивит».

— Пьеха, Ротару хорошо выглядят. Результат хирургического вмешатель­ства?

— Да, они хорошо выглядят, но вы ведь их видите в макияже, Пьеху в парике. Да и стилист Сергей Зверев с экрана неплохо вы­глядит. Но если на них посмотреть без макия­жа, все они тянут на свой возраст.

— То есть нельзя убежать от возраста с помощью пластики?

— Можно выглядеть хорошо, свежо, но выглядеть на 30, когда тебе за 40, — нере­ально.

— Есть звезды, которые ничего не ме­няют, хотя вы считаете, что им не поме­шало бы подкорректировать внешность?

— Есть пожилые актрисы. Я им предлага­ла сделать некоторые процедуры бесплатно, ради пиара. Они наотрез отказывались: «Мы играем характерные роли, это наш хлеб».

— Среди эстрадных звезд тоже есть такие, кто не прибегал к пластике?

— Да, например, Наташа Королева или Жанна Фриске. У Королевой своя грудь на месте, делать липосакцию ей не имеет смыс­ла — у нее такая конституция. Да и зачем Ко­ролевой что-то менять в себе, если Тарзан рядом с ней. Так же и Лолита. Кое-что она себе сделала и остановилась. У нее молодой супруг, на фига ей?

— Не утихают споры вокруг Анны Се­менович…

— У нее своя грудь. Я присутствовала с ней в раздевалке, видела ее маму и бабуш­ку — у них увсех совершенно одинаковые фи­гуры с одинаковыми большими грудями.

— Волочкова?

— Волочкова делала грудь — неаккурат­но и с размером переборщила.

— Алла Пугачева неоднократно при­бегала к пластике?

— Раньше — да. Сейчас она не может де­лать операции из-за проблем с сердцем. Ей противопоказан наркоз.

— Телеведущая Роза Сябитова в по­следнее время заметно похорошела.

— Роза Сябитова не скрывает, что сдела­ла грудь, липосакцию. А вообще среди звезд сцены гораздо больше тех, кто говорит, что не делал, а на самом деле все проопериро­ванные.

— Как правило, известные люди скры­вают этот факт. Но в клинике они могут столкнуться со своими же коллегами…

— Большинство знаменитостей делают операции по ночам. Например, в моей кли­нике для особо важных персон даже имеет­ся специальный вход, чуть ли не подземный, куда они ночью и приходят. Мы стараемся по максимуму законспирировать их появление. Если информация просочится в прессу, мож­но нарваться на крупные неприятности.

Ирина БОБРОВА.