Газета "Кишиневские новости"

Посол Ирана в России Мехди САНАИ: «У нас в стране женщины не сидят в парандже где-нибудь дома, в уголке»

Иран — страна, которая приковы­вает к себе внимание всего мира. Но хорошо ли знают эту страну за ее пределами? Насколько стереотипы соответствуют реалиям? Об этом и не только с нами поговорил новый посол Исламской Республики Иран в России д-р Мехди САНАИ.

— Господин посол, вы совсем недавно возглавили иранскую дипломатическую миссию в Москве, но работа в России для вас не в новинку. Вы замечательно гово­рите по-русски, защищали в России дис­сертацию…

— Я не учил классический русский язык, не посещал занятия. Одну командировку я провел в Казахстане и одну — в России. В обоих случаях я создавал культурное пред­ставительство при посольстве Исламской Ре­спублики Иран. В Казахстане я работал с 1995 по 1998 г., а в России — с 1999 по 2003 г. Я получил образование в Тегеранском универ­ситете, но кандидатскую диссертацию я за­щищал в Институте социально-политических исследований при Российской академии наук. Вхожу в научный совет Тегеранского государ­ственного университета. После возвращения из вашей страны на родину в 2003 г. я воз­главлял в университете кафедру по изучению России. Так что я знаком с теми событиями, которые происходят на современном этапе у вас. Иногда бывает, что планируешь свою судьбу по одному, а в жизни все происходит по-другому. Я хотел пройти магистратуру, а потом и аспирантуру в Канаде. Но меня сна­чала отправили в командировку в Киргизию в 1993 году, а второй раз — я оказался в Рос­сии. И стал русистом. Один из наших Непо­рочных Имамов изрек, что одна из причин познания Бога и мира заключается в том, что твоя судьба не оказывается именно такой, какой ты ее планируешь… Уже несколько лет в качестве знатока России я вхожу в дискус­сионный клуб «Валдай», занимаюсь научной и экспертной деятельностью.

— Знать — это значит понимать. А по­нимание в нашем мире очень важно. Есть масса стереотипов, касающихся Ирана. Много ли люди в других странах, у нас в России знают о нем? Кто-то уверен, что это бедная страна, — но это совсем не так. Другие говорят о царящей у вас дик­татуре. Но при этом в Иране проходят вы­боры на конкурентной основе с реальной политической борьбой — при диктатуре это невозможно… Как бы вы описали свою страну?

— Соглашусь с вами, в умах других лю­дей Иран — порой нечто незнакомое. Да, обычно те люди, которые не знают глубоко Иран, приезжая в нашу страну, обычно очень удивляются. Потому что то, что они слыша­ли в СМИ, очень отличается от того, что они видят у нас своими глазами. Они видят, что Иран меняется, динамично развивается. И это производит ошеломляющее впечатле­ние. Недавно бывший министр иностранных дел Великобритании Джек Стро побывал в Иране, В своем Фейсбуке он написал, что Те­геран похож не на столицы сопредельных с Ираном государств, а на столицу очень циви­лизованного, развивающегося мира: в Теге­ране очень много автомагистралей, эстакад, мостов, широких улиц…

Главная причина того, что у многих лю­дей — извращенное представление об Иране, которое не соответствует действительности, заключается, на мой взгляд, в иранофобии. К сожалению, должен констатировать, что главные средства массовой информации на­ходятся в подчинении доминирующей в мире силы. Я имею в виду то, что они находятся в руках американцев и Западной Европы. Та­кова реальность. И Россия тоже находится в схожем положении. Очень многое говорится не соответствующего действительности о си­туации в России, о ее позиции.

В новостях часто говорят о том, что Те­геран создает ядерную бомбу, — но именно те, кто ее создает, и распространяют такую информацию. Они прекрасно знают, что Иран этим не занимается и развивает исключи­тельно мирный атом, не развивая военных аспектов. И никогда ни один международный орган не обнаружил даже признака, свиде­тельствующего о военном аспекте иранской ядерной программы. Если часто повторять ложь, то она может показаться правдой. Но когда они сами поймут, что повторяли ложь, то испытают чувство стыда.

А говоря о том, есть в Иране диктатура или нет, сошлюсь на ваши же слова о на­ших президентских выборах. Очень многие не могли прогнозировать, кто окажется по­бедителем, что нынешний президент станет президентом. Это было решение народа. Демократия — вещь относительная. Мы не говорим, что у нас совершенная демокра­тия, лишенная дефектов и недостатков. Нет, но сравните нашу демократию с той, которая есть в соседних с нами странах! И из этого делайте выводы.

И когда говорят, что иранская экономика отсталая и в ней творится хаос, — это не так! Любой, кто приезжает в Иран, может увидеть, что во всех сферах идет развитие. Мы видим динамизм. Не будем забывать про политиче­ское давление, оказывавшееся на нашу стра­ну, — мы находились под санкциями. Раньше Иран экспортировал 2,4 млн баррелей нефти в сутки, а за последние годы экспорт снизил­ся до миллиона баррелей — из-за санкций. Но все равно наша экономика крепко стоит на своих ногах.

В Иране развивается спорт, развивается кинематография. Иранские фильмы получа­ют призы на самых престижных фестивалях. Если бы мы были такой закрытой страной, как мы могли бы развивать нашу культуру?

Если смотреть на проблему с точки зре­ния университетского деятеля, то хочу ска­зать вот что: политический строй в Иране и стиль жизни — это новое, отличающееся от того, что было и есть. У нас в стране женщины не сидят в парандже где-нибудь дома, в угол­ке, — они в хиджабе определенной формы работают врачами, являются министрами, вице-президентами, занимаются современ­ной деятельностью. Исламский демократи­ческий строй — это новая форма, которая оказывает влияние на восприятие страны.

— Не так давно новым президентом страны стал Хассан Роухани. С его при­ходом сильно ли изменилась жизнь стра­ны?

— Предшественниками господина Роу­хани на посту президента были Ахмадинежад (два срока), который считался консервато­ром, и Хатами, имевший репутацию рефор­матора. На сей раз к власти пришли умерен­ные, независимые силы. В этом же ракурсе развивается политика, что оказывает влияние на внутреннюю и внешнюю политику. Иран сейчас активно взаимодействует со всеми странами, стараясь устранить имеющуюся напряженность с соседними странами. Так что изменения налицо.

— Да, события происходят и на ди­пломатическом фронте. Это и сделка между Ираном и «шестеркой», и перего­воры по линии МАГАТЭ… Как у вас в стра­не оценивают договоренности по ядерной проблеме? И какие перспективы у пере­говоров?

— То, что нами уже сделано, это большое достижение. И наметилась тенденция дого­воренностей между Ираном и группой «5+1» , так же, как тенденция ослабления и снятия санкций. Но думаю, что здесь нельзя иметь преждевременных суждений. Важно то, что и правительство нашей страны, и президент д-р Роухани имеют очень серьезную волю и решимость прийти к достижению догово­ренностей, чтобы устранить существующие неясности, чтобы защитить право иранского народа на мирный атом. Мы думаем, что при­сутствие иранской делегации во главе с пре­зидентом Роухани на форуме «Давос», а во главе с нашим министром иностранных дел — на Мюнхенской конференции по безопас­ности очень хорошо демонстрируют дости­жения Ирана в области внешней политики. Мы надеемся, что группа «5+1» продвинется вперед и мы сможем прийти к соглашению. Здесь хочу подчеркнуть важность позиции России, которая имеет огромное значение в этом вопросе. Конечно, есть определен­ные силы, которые скрытно или явно не хо­тят, чтобы эти договоренности были закре­плены, чтобы переговоры не продвинулись вперед. Мы надеемся, что группа «5+1» вы­стоит перед этим: здесь как раз ситуация «выигрыш–выигрыш» для обеих сторон. Без Ирана невозможно достичь мира и стабиль­ности для всего ближневосточного региона. И то, что США и их союзники вмешиваются в ситуацию, ничего, кроме вреда миру на Ближ­нем Востоке, не принесет.

— На днях появились сообщения о том, что Иран направляет свои военные корабли к морским границам США. Как бы вы прокомментировали эту информа­цию?

— Насколько нам позволяют междуна­родные нормы, Иран направляет свои ко­рабли в свободные воды. Да, наша эскадра в соответствии с обычным планом двинулась в международные воды Атлантики. Говорили очень много, что оборонительная система Ирана очень ослабла, — но она, наоборот, окрепла и основывается на внутренней про­мышленности.

— Некоторое время назад появилась информация о «бартерной» сделке между Россией и Ираном: иранская нефть в об­мен на российские товары. Ряд западных дипломатов сделали резкие заявления против такого сотрудничества. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Между нашими странами проводят­ся различные переговоры, в том числе и по меморандуму о взаимопонимании в сфере экономического сотрудничества. В рамках этого меморандума есть и вопрос об обме­не нефтью. Это комплекс вопросов, вклю­чающий и обмен нефтью, энергетическими ресурсами, а также инвестиции в сфере энергетики. Эти переговоры не направлены против кого-то или против чего-то. И если переговоры окончательно оформятся, то это приведет к увеличению объема това­рооборота между нашими странами. Пока же переговоры ведутся, окончательной до­говоренности еще нет. Эти переговоры не нарушают никаких международных норм и правил, не нарушают никаких резолюций. И иранская, и российская стороны очень се­рьезно настроены. То, что некоторые страны хотят оказать давление… это касается толь­ко российско-иранских отношений. И третьи страны не имеют права вмешиваться в наши двусторонние отношения.

— А вообще насколько режим санкций отражается на экономике вашей страны и на жизни людей?

— Мы не отрицаем, что санкции оказали влияние и привели к дороговизне в стране и к тому, что доходы нашей страны снизились. Но цели тех, кто вводил санкции, конечно, не были реализованы. Они думали, что санкции приведут к очень серьезным экономическим неурядицам. Но этого не произошло. Эконо­мика Ирана не дрожит под такими ветрами. Хотя, конечно, доход от продажи нашей нефти за последнее время уменьшился. Но мы ста­рались правильно развивать страну. Конечно же, была инфляция, конечно, выросли цены — но особого кризиса не возникло. Наша эко­номическая и повседневная жизнь идет сво­им чередом. Эти санкции привели нас еще и к тому, что наши ответственные лица обрати­ли внимание на национальную экономику, на внутренние ресурсы. И в рамках этого возник подход «сопротивляющейся экономики»…

Андрей ЯШЛАВСКИЙ.