Газета "Кишиневские новости"

Православный Киев может распрощаться с Москвой

За 20 с лишним лет после распада СССРцерковный раскол на Украи­не стал привычной реальностью. И все же большинство украинских приходов — свыше 12 тысяч — вы­брали пребывание в единой Рус­ской православной церкви. Их офи­циальное название — Украинская православная церковь Московского патриархата. Так, может, хотя бы с ними «вместе навеки»?

Нет, и тут нарастает взаимная усталость от «добрососедства»…

В 1992 году первый президент новой Украины Леонид Кравчук потребовал предо­ставить своей стране кроме государственной еще и церковную независимость. Эту прось­бу поддержали почти все епископы Украины (против был епископ Черновицкий Онуфрий — это имя стоит запомнить). Патриарх Алек­сий предложил компромиссный вариант и подписал грамоту о предоставлении УПЦ са­мостоятельности в вопросах ее внутренней жизни. То есть внешние связи — через мо­сковскую церковную дипломатию, а все, что внутри Украины, — решайте без нас.

Сложилась крайне странная ситуация: Киевский митрополит решения о назначениях и перемещениях епископов по Украине при­нимает самостоятельно и лишь уведомляет об этом московского патриарха. Но москов­ский Синод не может назначить епископа в России или Казахстане без согласия киевско­го митрополита по той причине, что тот оста­ется постоянным и первым (после патриарха) членом московского Синода.

За эти 20 с лишним лет было несколько случаев, когда патриарх Алексий прямо про­сил Киевского митрополита отказаться от по­священия в епископы тех или иных людей с крайне дурной репутацией и эти просьбы па­триарха демонстративно не были услышаны. Так, например, митрополит Киевский Влади­мир произвел в епископы молодого человека, только что изгнанного из Московской акаде­мии и из патриарших иподиаконов за гомо­сексуальные приставания к семинаристам…

Так что реальная независимость — ка­дровая, финансовая, политическая — у УПЦ есть. Связь с патриархией носит чисто сим­волический характер, и она была сохранена по двум причинам:

1. Украинское духовенство 1980-х го­дов слишком хорошо знало властолюбие и жесткий характер тогдашнего Киевского ми­трополита Филарета (именно он стал идео­логом «автокефальной украинской церкви» и со временем провозгласил себя патриархом созданного им раскола); союз же с Москвой помогал избавиться от своего локального де­спота.

2. Украинские прихожане, травмирован­ные распадом Союза, не желали повторить аналогичный опыт и в церковной жизни.

Но с тех пор прошло много лет. Люди при­выкли жить в собственно украинском мире. Утихла боль, а с ней и тяга к восстановлению былой шири.

Уже давно я стал подмечать поразитель­ное равнодушие украинского духовенства к московским церковным сплетням: епископы и священники меня, гостя из Москвы, даже не пробовали расспросить на тему каких-то со­бытий или перспектив московской церковной жизни. Психологически жизнь патриархии для украинцев давно уже стала далекой заграни­цей.

Опросы, в том числе среди духовенства, показывают, что главный мотив сохранения единства с Москвой — это вовсе не влю­бленность в идею «русского мира от Бреста до Владивостока». Люди просто не хотят за­виснуть в правовой пустоте, то есть попасть в религиозную организацию, которая не имеет опоры в законах (канонах) всемирного право­славия.

Значит, вопрос длительности и прочно­сти нашего единства зависит не от «братских» чувств. Все зависит от культуры жонглирова­ния каноническими нормами. И от политиче­ской воли того, кто приступает к этой интерес­ной интеллектуальной работе.

Правило понятно: ни одна церковная об­щина не может провозгласить собственную независимость от своей матери-Церкви без ее на то согласия. Вопрос в одном: а кто же породил киевское православие?

Сам Киев — «мать городов русских». И греческое слово «митрополия» ровно это и означает — «мать городов». Так кто же явля­ется «матерью» для самого Киева? Москва, основанная на триста лет позже крещения Киева? Или Константинополь, откуда в тече­ние столетий и присылались в Киев митро­политы? Константинополь, который, хотя и стал именоваться Стамбулом, продолжает оставаться резиденцией Вселенского право­славного патриарха…

Некогда правительство тогда еще мало­летнего царя Петра Алексеевича обратилось к турецкому султану и константинопольскому патриарху с просьбой привести церковные границы в соответствие с границами госу­дарственными. Мол, Малороссия уже вошла в Московское царство, а потому и церковная власть над этим южным (для Москвы) краем должна быть передана «патриарху Севера». Турция тогда была накануне войны с Европой (Австрией, Польшей, Венецией). Дружба с Россией ей была важна. Московский посол щедро раздавал золото и соболей. В итоге под давлением турецкого правительства гре­ческий патриарх передал Киев московскому собрату. Но — как временному своему «экзар­ху» (наместнику), как бы «в аренду».

По условиям присланного из Констан­тинополя документа в Киеве (в отличие от Москвы) все равно должны были на службах поминать именно Вселенского патриарха, что на церковном языке означает указание на подчиненность именно ему. То есть Констан­тинополь не считал, что он полностью отказы­вается от Киева…

И вот уже двадцать лет из Вселенской па­триархии слышатся намеки на то, что соболя давно истлели и что Константинополь готов услышать мольбу своей украинской паствы о возвращении к греческим истокам. Так что церковные каноны могут как привязать Киев к церковной Москве, так (при надлежащем ис­толковании) и отвязать его от нее. При этом большинство священников готовы порвать с Москвой, если Константинополь даст им над­лежащее «каноническое» прикрытие.

Да, юго-восток Украины православен и скорее симпатизирует сближению с Россией. Но он очевидно непассионарен. Неспособен к самоорганизации и самозащите. Вдобавок уже давно в ключевые епархии востока Укра­ины расставлены епископы и священники, переехавшие из западных областей.

Киевский митрополит Владимир пребы­вает в состоянии комы (в медицинском смыс­ле). Убедившись в его недееспособности, 24 февраля украинский Синод избрал местоблю­стителя. Им стал владыка Онуфрий — епископ граничащей с Румынией Буковины, человек подлинной монашеской жизни, много лет про­живший в подмосковной Троице-Сергиевой лавре, ревнитель канонов и традиций.

И именно эта заслуженная добрая репу­тация делает его смертельной угрозой для весьма многочисленной группы развратни­ков и дельцов в украинском епископате. Когда скончается митрополит Владимир, будет Со­бор, который изберет уже не временного ме­стоблюстителя, а нового пожизненного главу УПЦ. Шансы на избрание владыки Онуфрия в этих условиях я считаю, увы, крайне низкими. Как в светской политике Юлия Тимошенко не стала в кризисную минуту брать на себя ответственность за жизнь страны, доверив формирование правительства временным и второстепенным фигурам, так и политически искушенные митрополиты в украинском Си­ноде решили до поры остаться в тени.

Выборы местоблюстителя никак не свя­заны с текущим политическим переворотом. Это просто совпавшие события. Но тогда же, 24 февраля, киевский Синод принял несколь­ко важных именно политических деклараций.

«Мы однозначно осуждаем злодеяния той государственной власти, что спровоци­ровала кровопролитие на улицах и площадях златоверхнего Киева», — заявил Синод. Вы­ходит, вся вина лишь на прошлой власти, на Януковиче, а боевики Майдана никому боль и смерть не несли… Как всегда, наши синоды смело обличают беззакония вчерашних вла­стей, но никогда — сегодняшних.

Синод также не преминул дать завере­ние в полной своей лояльности и по другому важнейшему вопросу украинской политики — вопросу о федерализации: «На протяжении кризиса конца 2013 — начала 2014 годов мы неоднократно подчеркивали, что выступаем за сохранение целостности Украинской дер­жавы… Обращаемся ко всем верным Укра­инской православной церкви с призывом не поддаваться на провокации и ни в коем слу­чае не поддерживать лозунгов, направленных против территориальной целостности Украи­ны».

Наконец, 24 февраля Синод создал ко­миссию для диалога с ранее ненавистным раскольником Филаретом.

Выводы из этого вполне очевидны: по России бродит слишком много мифов о жизни Украины, которая ведь и вправду «не Россия». Натыкаться на расхождение между взлелеян­ным образом и реальностью бывает непри­ятно. О степени же таких разрывов можно судить по сюжету, облетевшему российские СМИ: мол, боевики с Майдана блокировали Киево-Печерскую лавру и вот-вот возьмут ее штурмом. На самом же деле, как поясни­ла пресс-служба УПЦ, митрополия сама об­ратилась к лидерам Майдана с просьбой о присылке боевиков для охраны лавры от ма­родеров.

Украинская церковь живет своей жиз­нью и болеет своими болячками. Украинский епископат никак не связан с российскими элитами, и его не стоит рассматривать как проводника российской политики. Украин­ские епископы откровенно игнорируют даже те решения, за принятие которых они сами голосовали на общецерковных соборах в Мо­скве. Но при этом настоящая свобода остает­ся лишь мечтой.

Однако все каноны будут забыты, если начнется военное противостояние России и Украины. На этом история УПЦ МП завер­шится. «Ни одного политического заявления патриарха Кирилла мы не воспримем, если он одобрит агрессию России», — заявил пресс- секретарь УПЦ МП. И чтобы было совсем по­нятно, добавил, что все священники УПЦ Мо­сковского патриархата являются гражданами Украины и намерены сохранять верность сво­ей стране.

Андрей КУРАЕВ, протодиакон, профессор богословия.