Газета "Кишиневские новости"

Экс-губернатор Кировской области наладил образцовое библиотечное хозяйство

В качестве члена Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека я посетила рязанскую колонию №5 в поселке Клекотки под Рязанью. Именно там отбывает свой срок экс-губернатор Кировской области Никита Белых. На зоне он сделал выдающуюся карьеру: стал образцовым библиотекарем, приучил заключенных играть в «Что? Где? Когда?», читать и корпеть над диктантами — теперь фамилию президента они пишут без ошибок.
Почти все постройки в колонии №5 — старые. Даже свежий ремонт не смог их осовременить. Нет ни крытого спортзала, ни спортивной площадки на свежем воздухе. Не оказалось в колонии даже клуба, так что все мероприятия проходят в столовой. В отрядах нет горячей воды, не хватает унитазов в туалете (там постоянно живая очередь). А ведь про эту колонию не раз говорили, что она едва ли не самая лучшая и прогрессивная в регионе. В чем же этот прогресс?
— Когда я сюда пришел, она точно была худшая, — вспоминает глава рязанского УФСИН Валерий Семенов и показывает фото, на которых запечатлено жутчайшее состоянии зоны. — Это было в 2009 году. Заключенные и сотрудники ходили по территории исключительно в резиновых сапогах. Канализации не было, поэтому стояло зловоние. В столовой и на пищеблоке все было в плесени и грибках. Осужденные спали в холодных сырых помещениях. И смотрите, что сейчас. Все ведь познается в сравнении. Я считаю, что наша колония пусть не передовая, но стабильно средняя.
Театр начинается с вешалки, а колония строгого режима — с… доски почета. Чей портрет, вы думаете, я там увидела среди прочих? Никиты Белых. А вот он и сам встречает нас как ответственный за важное мероприятие — проведение членами СПЧ (Андреем Бабушкиным и автором этих строк) лекции для осужденных. В черной тюремной робе и кепке бывшего губернатора-демократа не узнать. Но по сравнению с тем, как он выглядел в «Лефортово», перемены явно к лучшему. Похудел, ходит без трости и не хромает. Улыбается: «Вот так и сидим. Хорошо или плохо — сложно сказать. Как есть».

Образцовый зэк-библиотекарь

И все же прогресс (да еще какой!) в колонии есть, и связан он с библиотекой, которую возглавил Никита Белых. Меньше чем за год число посетителей библиотеки колонии выросло вдвое и сейчас равно 670. То есть теперь постоянно берут книги больше 60% осужденных колонии (лучший показатель по стране). Библиотечный фонд благодаря новому библиотекарю достиг 9,5 тысячи книг.
— Немного не дотягиваем до международной нормы — 10 книг на одного заключенного, — говорит Белых. — Есть над чем работать.
2019 год он объявил годом отечественной литературы в ИК-5, повесил список 40 писателей, с которыми познакомит заключенных во время него. Каждую неделю — новый автор, его портрет и биография, подбор цитат и афоризмов (все это вывешивается на красиво оформленном стенде) и конкурсы. День нашего визита «выпал» на Бориса Пастернака. Кто-то из заключенных выжег на дереве его профиль. А еще благодаря Белых осужденные вышивают литературных героев… бисером. Говорит: «Из хлеба поделки делать неприлично уже. Так что у нас в ходу бисер и специальный скульптурный пластилин».
Некоторые конкурсы, которые проводит Белых, не обходятся без курьезов.
— Организовал несколько раз игру «Что? Где? Когда?». Так вот, один заключенный все время выигрывал. И вдруг я его застал за тем, как он побежал звонить родителям (по легальной связи, это разрешено), чтобы у них спросить ответ на вопрос. Я был возмущен до глубины души! Хотел дискредитировать все его победы. У него фамилия такая благородная — Пушкин, а он… Или вот на другом конкурсе один описал в стихах все свое уголовное дело. Бред получился.
Первое время Белых со своими идеями наталкивался на непонимание среди осужденных. Но те вскоре привыкли к его кипучей деятельности, потянулись. Сейчас он самый популярный человек во всей колонии.
По выходным проводит турниры по настольным играм, составляет рейтинги лучших шахматистов и шашистов, научил арестантов игре «Имаджинариум». Еще заключенные благодаря ему делают макеты техники времен Великой Отечественной, пишут стихи и диктанты.
— Провел тотальный диктант! Писали его 50 человек из 10 стран. Я сам готовился к его проведению несколько дней, тренировал голос, дикцию. Результаты так себе. Восемь человек, которые написали лучше других, получили поощрения. А так общий уровень грамотности невысокий. Только 9 процентов с высшим образованием. Тут сидят люди, которые делают ошибки даже в фамилии президента, которому регулярно пишут письма («ПутЕну»).
Сама библиотека на вид совсем деревенская. Читальный зал представляет собой две соединенные парты, за которыми стоят три старых стула. Но вся эта убогая обстановка украшена с душой. В центре стоит доска, на которой каждое утро Белых пишет фразу на латинском с переводом. Приучает спецконтингент к прекрасному.
«Что скоро делается, скоро и гибнет» — это было написано на доске в день нашего визита.
И ассортимент книг более чем достойный, есть уникальные издания. Сын Солженицына Ермолай прислал книгу, которой ни у одной другой тюремной библиотеки точно нет, — «Крохотки».
— Я идеалист, есть еще над чем работать в библиотеке, — скромничает Белых. — Но твердую «четверку» себе ставлю. Хочу создать общественную организацию «Тюремные библиотеки России». Вот у меня некоторые книги представлены во множестве экземпляров (скажем, «Спартака» целых 12), я бы мог их переслать в другие колонии. Помощников, жалко, у меня нет. Присылайте сюда Гайзера и Маркелова.
Кровь губернатора
Пока экс-губернатор суетится с книгами, подбирая стопку для очередного читателя, я отвлекаю его философскими вопросами, цитируя периодически Салтыкова-Щедрина.
— Никита Юрьевич, согласны с писателем, который утверждал, что в России воровство не победить?
— Вы про меня? — поднимает глаза от книг Белых. — У меня желания не было украсть не потому, что я хороший и правильно воспитанный мальчик. Я для себя рассматривал работу губернатором Кировской области как некий этап в карьере. Если бы мне было 60 или 70, у меня ничего за душой не было бы и я понимал, что это последняя работа… Я хотел сказать, что даже и в этом случае… на самом деле не знаю… Но мне было 33, и планы были грандиозные. Я точно не собирался мараться. Тут же история про то, что «визгу много, шерсти мало». И ставить все на карту, когда есть совсем другие перспективы…
— А все-таки можно ли в современной России занимать пост на госслужбе и не нарушать закон?
— Вообще, невозможно не нарушать закон, занимая любой пост, не только государственный. Потому что есть разные трактовки этого закона. При желании можно найти основания для возбуждения уголовного дела на абсолютно любого человека — не важно, на государственной он должности или нет.
Приведу пример. В соответствии с правилами бюджетной системы, если ты деньги в течение года не использовал, ты должен отправить их обратно. И непонятно, получишь ли ты их потом еще. И чиновник зачастую подписывает акт выполненных работ заранее, под честное слово. Столько можно уголовных дел завести на этой почве! Таких ситуаций было у всех полно. Губернатор сам в таких случаях подписи не ставит, но его замы — да. И губернатор точно знает, что такое происходит. И ему могут вменить, что, зная, он не предпринял никаких усилий остановить нарушение.
— На вас тут в колонии никто не пытался напасть? Не устраивали «темную»? Тут ведь и психически нездоровые есть…
— Те, кто не дружит с головой, в библиотеку не ходят. Нет, никто не нападал. С местными АУЕ находил общий язык. Осужденные уважают за конкретные вещи. К примеру, наладили контакт с посольствами разных стран, чьи граждане отбывают наказание.
Недопонимания были вначале. Были моменты, когда мои новации не нравились. Я вот по 5–7 минут по радио дайджест новостей читаю. Так сначала говорили: «На фиг это надо! И так стоим на построении долго, а тут еще лишние пять минут…» А сейчас подходят, просят сами, чтобы я чего-то рассказал.
— Была у вас в отряде, видела ваше «ложе», туалет… Вы, как бывший губернатор, к другому комфорту привыкли. И как сейчас все эти лишения?
— После двух лет «Лефортово» — нормально. Там тоже горячей воды не было, так что я отвык от нее. Это все-таки колония, не курорт.
— Но вот кровати в отрядах стоят близко, наверное, храп соседей мешает спать?
— Я сам храплю и ничего не слышу. А так встаю в 6 утра — и на работу. И там до отбоя. Так что в отряде я просто переспал, и все.
— Депрессия, тоска-печаль не накатывали?
— Ну, конечно, накатывали. Потому так важна работа, чтобы ты занят был постоянно. Если бы не библиотека, пошел бы на сельское хозяйство. Сейчас бы рассказывал вам, как у нас выросли надои, какое поголовье, урожайность. Я могу заниматься чем угодно. Но больше пользы я, наверное, могу принести именно в библиотеке. Надеюсь, уже принес.
— Кстати, вы потеснили кого-то, чтобы занять эту должность?
— Нет, тут формально числился человек библиотекарем. Но он не работал. Мне же за свою работу не стыдно. И получаю я тут больше всех, наверное, — 11 тысяч рублей.
— Много вам пишут?
— Количество корреспонденции, которую я получаю, равно тому, сколько вся зона, вместе взятая.
— Ну и на здоровье, как я понимаю, не жалуетесь?
— Был гипертонический криз. Но в больнице почувствовал себя хуже. Там нельзя ходить, тупо лежишь на кровати. Месяц пролежал, и у меня еще больше давление стало скакать. Я человек действия. Сюда приехал с костылем, а через месяц бросил.
В больнице снова взял костыль. Но вот там пришла новая мысль: хочу стать донором. Вообще хорошо бы, чтобы кровь для донорства сдавали заключенные. С одной стороны, больным помогут, с другой — донорство само по себе полезно, с третьей — администрация всегда будет знать, что арестант-донор точно не пьет алкоголь и не принимает наркотики.
— Мысли по поводу освобождения посещают? Чем займетесь?
— Я все воспринимаю философски. Сегодняшнюю свою жизнь за решеткой — как важный, пусть и неприятный, опыт. Я четко знаю — в любом случае выстою. Стану мудрее, обрету понимание в каких-то вопросах. Значительная часть жизни впереди, и я войду в нее с новыми компетенциями и новым отношением. Я не знаю, чем буду заниматься: преподаванием, бизнесом, общественной деятельностью… Многие деятели проходили через тюрьму, и я пройду. Но если б вы знали, как хочется на свободу!

Ева МЕРКАЧЕВА.