Газета "Кишиневские новости"

В чем причина подростковых изнасилований?

История Дианы Шурыгиной в начале этого года всколыхнула всю страну. А затем и разделила: и взрослые, и подростки задавались одним вопросом: а было ли вообще изнасилование? А что, если у Дианы и якобы насильника Сергея Семенова все произошло по обоюдному согласию, а затем она решила написать заявление под давлением родителей? От этих современных «детей» всего можно ожидать.

Многие опасались, что у Дианы появятся последовательницы, и ярлык провокаторши начали клеить на каждую юную жертву изнасилования.

Однако, как выяснилось, нужно было опасаться, что появятся последователи у Сергея…

В противовес шельмования Шурыгиной был создан проект «Расскажи Диане», где девочки-подростки сообщают о сексуальном насилии, совершенном над ними. И обнаружилась закономерность: все чаще насильниками девочек-подростков становятся их ровесники, одноклассники и приятели. С этим проектом активно сотрудничает Анна Левченко — директор тематического мониторингового центра.

— Мальчики современные растут на порнографии, — говорит Левченко. — И представления об отношениях и сексе у них ровно на этом уровне. Многие уверены, что если девочка говорит «нет», это она просто ломается и надо проявить напор и настойчивость. Никто этим подросткам ничего не объясняет. Да и с девочками мало кто в семье говорит о банальной личной безопасности. Если и говорят — то на уровне «куда пошла? разоделась, как шалашовка!» Родители чаще всего строят классический образ пуританской асексуальной семьи, где вообще запрещено говорить о «грязных делишках»… Ну а то, что происходило с Дианой в эфире федерального телеканала, — это вообще совершенно немыслимо. Ей задавали провокационные вопросы — пила, сколько пила, что пила, как была одета, улыбалась ли мальчикам, флиртовала ли с ними. Это совершенно недопустимо. Ведь эти шоу вместе с родителями часто смотрят и дети. И мальчики будут понимать, что если ты принудил девочку к сексу — ты герой. А она виновата — потому что выпила спиртное и надела короткую юбку… А задавать нужно совсем другие вопросы, и не только Диане. Из общественного сознания напрочь ушло понимание того, что во время следствия и суда, да и после вся семья Шурыгиных подверглась преследованию — избивали родителей, гадости писали на стенах и кричали вслед… В результате семье пришлось скрываться и менять место жительства.

* * *

В подтверждение своих слов Анна передала нам историю 15-летней Ольги из Подмосковья. (Имена участников этой истории изменены).

По словам Ольги, 28 января этого года ей позвонил приятель Максим и сообщил, что ее подруге Даше стало плохо. Компания подростков находилась на даче в соседнем СНТ. Ольга сразу бросилась туда, через поле, лес. Подругу девочка обнаружила пьяную в стельку и почему-то раздетую до нижнего белья. Мальчики отказывались сообщить Ольге, что происходит, но зато начали уговаривать ее выпить. А когда она отказалась, заставили: Максим и Леша держали руки, Тимофей наливал водку в рот. Девочка опьянела моментально и дальше помнит все как в тумане: парни требовали пить еще, угрожали избить, дергали за волосы, били. После угроз вроде бы что-то пила еще сама… Парни сказали, что отведут девчонок домой, и действительно, помогли одеться Даше и вывели девчонок из дома. Точнее, вынесли, так как обе едва стояли на ногах. Ольгу нести им было тяжело, ее все время роняли в снег. К тому же ее постоянно тошнило.

В какой-то момент Оля поняла, что рядом с ней остался только один из них — Егор. Девочка не могла встать и просила парня помочь ей добраться до дома. В ответ на это Егор предложил помощь за деньги.

— Он сказал: гони 2–3 тысячи, тогда отведу тебя домой, – рассказала Ольга. — Я ответила, что у меня с собой денег нет. Он сказал: тогда сделай мне минет… Ну, это по смыслу так. Сказал он, конечно, грубее. Я ужаснулась: ты что, с ума сошел? Просила его отвести меня домой, обещала, что родители дадут деньги. Но он расстегнул ширинку… У меня от холода руки онемели, я ничего не могла делать, сопротивляться не могла. Дальше я, видимо, потеряла сознание. Потом я очнулась, какие-то парни оттаскивали Егора от меня со словами: «Ты что, она еще маленькая». Опять куда-то меня несли… То и дело у меня начиналась рвота, каждый раз, когда я нагибалась, Егор бил меня ногами. Потом я опять потеряла сознание. Очнулась — было дико холодно, я пыталась встать и поняла, то у меня приспущены трусы и штаны. Я испугалась, что умру от холода, стала кричать: «Помогите, я умираю».

В разговор вступает мама Оли, Елена Николаевна:

— Я отпустила дочку погулять где-то в 17.30. Она сказала, что будет недалеко от дома. Когда стала ей звонить в 18.15, телефон был уже отключен. Позже позвала сына, и мы пошли ее искать. Бродили около двух часов. То, что я увидела у леса, не забуду никогда. Эта картина стоит перед моими глазами: на снегу лежит без сознания моя дочь в спущенных штанах, без шапки, а вокруг стоят подростки — Максим, Тимофей, Егор, Леша — и смеются. По именам я их тогда не знала, только внешне. Я набросилась на них — что с ней, почему не помогаете, может, даже кому-то тумаков раздала в горячке. Но меня остановил проходивший мимо мужчина с собакой. Сказал, что дочь может замерзнуть, помог нам ее донести до дома. К сожалению, мы его контакты не взяли. Мысли, что Оля могла быть изнасилована, появились, когда я ее переодевала и увидела следы… Она лежала как в бреду. Все время твердила: «Егор, Егор». Со всей этой компанией она общалась через одну девочку — Катю. Я позвонила ей и спросила, кто такой Егор. А он выхватил у Кати трубку и начал кричать: «Вы ничего не докажете, мне ничего не будет!» Дальше уже Оля пришла в себя и рассказала все, что помнила. Мы поехали в полицию и в травмпункт. По итогам осмотра ее оставили в больнице — было сильное обезвоживание.

Егор был задержан на 48 часов, начались следственные действия.

Довольно быстро Егор и Оля оказались на очной ставке. Там же присутствовали мамы обоих и адвокат Егора. По словам и мамы, и Оли, Егор вел себя нагло, а его мать в открытую хамила.

— Мать мальчика уверяла, что ее сын ни в чем не виноват. Но был момент, когда даже она испытала шок от его показаний. Когда его спросили, зачем вообще все это затеяли ребята, он со смехом сказал: «Мы просто хотели над Олей поглумиться», — вспоминает Елена Николаевна. — Потом уже его мать начала склонять нас к примирению, спрашивала Олю, не откажется ли она от своих слов, если Егор попросит прощения. Оля, конечно, сказала, что нет. Он ведь не за косичку ее дернул…

* * *

Родители у Оли люди простые, они были уверены, что следствие пройдет как надо и скоро они с Егором встретятся уже в суде. Правда, уже тогда произошел эпизод в районном Следственном комитете, который неприятно удивил Елену Николаевну:

— Я вышла, дочь осталась одна в кабинете со следователем, затем туда вошел начальник отдела, который начал убеждать Олю забрать заявление. Услышала такие слова: «Там будут 10 мужиков, будут на тебя кричать, тебе придется им еще раз это рассказывать во всех подробностях». Я возмущенно спросила: «А почему это какие-то мужчины будут кричать на моего ребенка?» Оля же мне рассказала, что сначала оперативники пытались узнать, не мама ли ее заставляет говорить об изнасиловании, а затем начали утверждать, что у них есть сведения, будто дочь была влюблена в Егора и даже резала из-за него вены. Разумеется, все это неправда. Дальше у Оли забрали телефон, и долгое время мы никаких известий от следствия не получали. А потом следователь в ответ на наш звонок заявил, что уволился и работает в другом месте.

Мы попытались связаться с этим следователем и уточнить информацию по этому делу, однако тот ответил, что не будет разговаривать с журналистами без разрешения начальства. А новый следователь сообщил, что в деле нет скриншотов с угрозами и никак не зафиксировано то, что друзья Егора всячески отравляют жизнь семье пострадавшей.

Между тем, по словам мамы и дочери, угрозы и преследования начались почти сразу.

Пока тянется следствие, Егор находится под подпиской о невыезде, а его друзья-товарищи преследуют Олю — собираются под окнами, пьют водку, выкрикивают ругательства «проститутка, шалава, шкура», караулят ее у магазинов и остановок. Все они считают, что никакого изнасилования не было и девочка просто хочет денег. И что самое ужасное — к травле примкнули и бывшие Олины подружки.

— Егор был лидером этой компании. Сам он не приходит под окна и вообще не ищет со мной встреч. А девочки его просто боятся. После всего случившегося Даша и Катя были у нас дома и говорили моей маме, что будут очень рады, если Егор сядет, так как могло такое и с ними случиться. Но при парнях они, конечно, такого никогда не скажут и будут с ними заодно, — говорит Оля. — Вы бы знали, как мне это тяжело далось… Я людей считала друзьями, а потом из-за него просто вся жизнь разрушилась, и учеба, и общение, и нервные срывы начались.

Тут Оля ничуть не преувеличивает. Из школы после 9-го класса она ушла в колледж, но выяснилось, что вся гоп-компания тоже учится там. Документы пришлось забрать, а в школу пока вернуться не получилось. Девочка боится выходить из дома, родители теперь стараются всюду сопровождать ее.

* * *

Оля показывает в соцсетях страницы своих бывших друзей. Удивительно, но с фотографией на нас смотрят не бандиты, не гопники, а милые современные мальчики и девочки. Пытаюсь пообщаться с ними.

Первой пишу Кате. По ответам есть ощущение, что она напугана.

— Я не буду вам ничего говорить. Меня в момент изнасилования даже рядом с ними не было. Я ничего не знаю. Откуда у вас мои контакты? Поймите, я бы рассказала, если что-то знала бы.

Сразу после общения Катя меняет на страничке имя на Александру.

Мальчики оказались более многословны.

— Тимофей, добрый день. Я из газеты, хочу с тобой поговорить об Ольге.

— Нет, спасибо.

— У нас есть информация, что ты ее преследуешь.

— Нет, это не так.

— А в чем тогда дело, по-твоему?

— Она просто вымогает деньги как моральную компенсацию и т.д.

— А сколько она попросила с Егора? Или с кого-то еще?

— Она ни с кого ничего не просила.

— Если не просила — то как же вымогает?

Этот вопрос Тимофей оставил без ответа.

— Ты заставлял ее водку пить 28 января?

— Нет, я не заставлял, она пришла, взяла сразу бутылку водки и начала ее пить. Я вам скажу, мне от Ольги ни горячо ни холодно, поэтому я ей даже слова не сказал, а чтобы ударить девочку, надо быть последним уродом. Если она написала это заявление, то пускай доказывает это, а мне бояться нечего, ведь я этого не делал! Ясно?

Еще один друг Егора — Алексей — выдвигает свою версию, откуда у Ольги травмы: «Изнасилования не было. Ее никто не видел и не трогал. А че, травмы сложно получить? С велика упала, может, еще где-то упала».

Велосипед в январе? В лесу?.. Ольга с родителями говорят, что не подавали никакого иска о материальной компенсации, поэтому в вымогательстве обвинять их нелепо.

— Нас спрашивал начальник в СК, мол, если вам денег предложат, не заберете ли вы заявление? Мой папа сразу ему сказал: «Мы детей не продаем!» — рассказывает Оля.

Однако совершенно непонятно, почему дело никак не двигается вперед. Меняются следователи, из дела исчезают скриншоты, полиция отказывается официально заводить дело о преследовании, подозреваемому не меняют меру пресечения… Анна Левченко считает, что все дело в несовершеннолетии подозреваемого Егора: «Если бы ему было 18, он бы давно уже сидел. Изнасилование несовершеннолетней — а Оле на тот момент было 15 лет — тяжкая статья». Парень, по всей видимости, совершенно уверен, что ему по закону ничего не будет. И, что самое скверное, похоже, родители поддерживают эту его уверенность.

Марина ТАЛАГАЕВА.