Газета "Кишиневские новости"

Как в университетах мира готовят политическую элиту

В сентябре вузы всего света вновь распахивают свои двери. Хоро­шее образование важно в лю­бой профессии, но для предста­вителей мировой элиты выбор учебного заведения определяет всю дальнейшую карьеру. Даже антиамериканские диктаторские режимы не могут устоять перед тем, чтобы отправить «наслед­ников престола» в престижный университет за границей. Что уж говорить, например, о США, где без корочки Гарварда или Йеля не стоит даже начинать караб­каться на политический олимп. Даже если в учебе будущий властитель мира не блистает, университет дает ему массу дру­гих преимуществ. Например, неформальные связи, которые выстраиваются между студен­тами, в том числе в ходе участия в тайных обществах со злове­щими названиями «Череп и ко­сти», «Волчья голова», «Свиток и ключ»… «МК» разобрался, как в престижных университетах мира куется мировая элита.

Под знаком плюща

Объединение самых авторитетных уни­верситетов США принято называть «Лигой плюща». В нее входят восемь учебных заве­дений: Брауновский, Гарвардский, Йельский, Колумбийский, Корнелльский, Пенсильван­ский, Принстонский университеты и Дартмут­ский колледж. Большинство из них было осно­вано еще до провозглашения независимости Соединенных Штатов. В наши дни именно от­сюда начинается путь на политический олимп не только для американцев, но и для многих представителей мировой элиты. Хотя «Лигой плюща» сегодня называют сами учебные за­ведения, изначально это название носили их студенческие спортивные команды.

Почему именно плющ? В XIX веке в аме­риканских университетах распространилась традиция высаживания плюща, который опле­тал старинные здания учебных корпусов. В на­чале XXвека это растение настолько прочно стало ассоциироваться со старейшими уни­верситетами Восточного побережья США, что превратилось в их символ.

Неформальное лидерство по количеству выпускников-президентов принадлежит Гар­варду. Своей альма-матер его могли назвать восемь глав Белого дома, среди них и Барак Обама. Второе место за Йелем — в нем учи­лись пять президентов, включая представите­лей влиятельного клана Бушей. Американские аналитики шутят, что политика в США — это уже не спор демократов с республиканцами, а противостояние Гарварда и Йеля. И они от­части правы.

Во время избирательной кампании 1988 года Джордж Буш-старший (выпускник Йеля) высмеял внешнеполитические взгляды свое­го соперника Майкла Дукакиса, назвав их «рожденными в салонах Гарварда», то есть элитарными и оторванными от жизни. Как метко подметили американские журналисты, в действительности для большинства изби­рателей никакой разницы между Гарвардом и Йелем нет, потому что оба эти университета считаются обителью высокомерной, непри­лично богатой и снобистской элиты. Поэтому обвинения Буша в адрес Дукакиса выглядели так комично, «будто заварочный чайник обви­няет в элитизме чайник для кипятка», написал журналист Рассел Бейкер.

Репутация университетов «Лиги плюща» основана не на пустом месте. Учеба в них сто­ит огромных денег, поэтому их студентами становятся, как правило, представители выс­шего класса. Хотя система грантов на обуче­ние и стипендий для самых талантливых (но небогатых) студентов несколько «разбавила» среду «золотой молодежи» «Лиги плюща», она все равно остается по преимуществу элитар­ной. К примеру, в 2013 году 46% студентов Гарварда были выходцами из 3,8% богатей­ших домохозяйств Америки. Даже цвет кожи по-прежнему играет роль: от 45 до 70% вы­пускников университетов этого объединения — белые англосаксонские протестанты (в Америке этот термин настолько расхож, что часто употребляется в виде аббревиатуры — WASP). И всего около 6% — чернокожие.

«Имущественный ценз» начинает рабо­тать еще до поступления в вуз. Выдержать экзамены в престижный университет, проу­чившись в государственной средней школе, крайне сложно — не тот уровень подготовки. Поэтому первая ступенька на пути в «Лигу плюща» — это частная школа, в которую не всем по карману определить своих детей. Зато вложения на начальном этапе, как пра­вило, окупаются.

Барак Обама, например, родился в со­вершенно обычной семье. Но бабушка с де­душкой не пожалели денег, чтобы перевести его из государственной школы в частную, и это позволило ему стать студентом сначала Колумбийского университета, а потом и Гар­варда. Конечно, в обители  WASP Обама вы­глядел белой вороной. Но нехватку связей и родословной он компенсировал талантом и трудолюбием. Так, будущий президент стал первым чернокожим редактором универси­тетского журнала Harvard Law Review.

Попасть в кресло главы Белого дома можно и окольными путями. Например, через военную карьеру: президенты Улисс Грант и Дуайт Эйзенхауэр окончили элитную военную академию Вест-Пойнт.

Страшная тайна

Внутри престижных американских уни­верситетов существуют и суперпрестижные группы — тайные общества. Именно в них со­стояли самые влиятельные выпускники «Лиги плюща», будущие власти­тели мира. Что обсуждается на собраниях подобных союзов, естественно, тайна на семью печатями. Самое известное закрытое университетское общество Америки — «Че­реп и кости», оно базирует­ся в Йельском университете. В разное время его членами были оба президента Буша, госсекретарь Джон Керри, а также множество будущих мини­стров, губернаторов и крупных бизнес­менов.

Даже после выпуска из альма-матер члены «братства» не обрывают контакты друг с другом и регулярно собираются. Одним из таких мест встреч служит Олений остров на реке Святого Лоуренса, который целиком принадлежит «Черепу и костям». На терри­тории Йеля у общества также есть свое зда­ние — легендарная «Гробница», зловещая на вид и тяжеловесная постройка, возведенная во второй половине XIX— начале XXвека на средства участников общества.

Стать членом «Черепа и костей» может далеко не каждый. Почти все участники об­щества — мужчины, белые англосаксонские протестанты. Важно также происходить из богатой и влиятельной семьи. Хотя прорвать­ся в святая святых Йеля можно и через спорт: в «Череп и кости» принимают выдающихся игроков и капитанов университетских команд, даже если они представляют национальные меньшинства. Первый чернокожий — звезда американского футбола Леви Джексон — был приглашен в это общество в 1950 году. Жен­щин в союз стали принимать только в 1992 году после ожесточенных дебатов, демаршей несогласных и голосования с минимальным перевесом.

Членов «Черепа и костей», конечно, об­виняют в снобизме, и не без причины. Они выстроили вокруг своего общества такую ат­мосферу зловещей тайны и конспирации, что порой это даже выглядит забавно. В универ­ситетском братстве, например, в ходу обычай похищать черепа, которые (предположитель­но) принадлежали известным людям, и в ка­честве трофея приносить в «Гробницу». Или давать каждому члену общества прозвища, взятые из мифов и литературы. А костюми­рованный обряд инициации больше похож на ритуал из книг про Гарри Поттера. По крайней мере, именно так на условиях анонимности описал его один из участников тайного объе­динения в интервью изданию The Atlantic.

Атмосфера исключительности в обще­стве поддерживается на всех уровнях. Лето­исчисление «Череп и кости» ведет от 322 года до нашей эры. По одной из версий, эта дата была выбрана, потому что в греческих Афинах в это время установилась плутократия: граж­данами города-государства стали считаться только те, кто владел по меньшей мере 2000 драхм. Часы членов общества всегда пере­ведены на пять минут вперед: общепринятое время они считают «варварским». Впрочем, не только время: «варварами» в своем кругу они называют всех, кто к нему не принадлежит.

«Череп и кости» не единственное тайное общество в Йеле. Этот университет счита­ется рекордсменом по числу «секретнейших союзов». В тройку наиболее престижных на­ряду с «Черепом и костями» входят «Свиток и ключ» и «Волчья голова». Хотя множество ритуалов и традиций эти общества взяли у их старейшего йельского аналога, на словах их связывает лишь ожесточенное соперниче­ство между собой. И, несмотря на то что среди студентов Йеля давно установилась традиция критиковать секретные общества, мало кто из них отказывается прикоснуться к тайне, когда такая возможность представляется.

Пропуск во дворец

В Великобритании выбор учебных заве­дений у элиты не такой большой, как в Амери­ке. Самое престижное образование в стране уже которую сотню лет дают университеты Оксфорда и Кембриджа, которые объедине­ны под неформальным названием Оксбридж. Вплоть до XIX века они оставались единствен­ными университетами в Британии, пока там не появилась шестерка авторитетных вузов, прозванная «университетами из красного кирпича».

Но достаточно взглянуть на статистику, чтобы понять, кто на Туманном Альбионе все еще главный. 27 британских премьеров окон­чили Оксфорд, 15 — Кембридж. В Оксфорде учились почти все главы правительств Вели­кобритании последних лет, включая Тони Блэра, Дэвида Кэмерона и Терезу Мэй. В общей сложности из Оксбриджа вышли около 70 зарубежных лидеров, вклю­чая монархов. Как правило, британское образование вы­бирают представители элит из бывших колоний Соеди­ненного Королевства — Ин­дии, Пакистана и Канады.

Во Франции существует своя кузница кадров для госу­дарственного аппарата — Нацио­нальная школа администрации. Сложно на­звать ее традиционным вузом, потому что ее студенты обычно уже имеют одно высшее образование. Сразу после зачисления в ЭНА (французская аббревиатура названия Нацио­нальной школы администрации) они получают чиновничью должность, если у них до сих пор ее нет.

Так как учебу в этом вузе оплачивает госу­дарство, выпускники обязаны отработать свое образование на госслужбе в течение 10 лет. Если же новоиспеченный чиновник уходит с государственного поста раньше положенного срока, ему приходится возмещать казне стои­мость обучения — 50–60 тысяч евро. Именно так пришлось поступить нынешнему прези­денту Франции Эммануэлю Макрону, кото­рый ушел в крупную финансово-холдинговую компанию после четырех лет на должности финансового инспектора в министерстве экономики.

Национальная школа администрации была создана по инициативе Шарля де Гол­ля, чтобы сделать процесс подбора государ­ственных служащих во Франции максимально прозрачным. В ЭНА действительно нет тайных обществ, как в Йельском университете, а бес­платное образование делает поступление в нее доступным для любого талантливого и ам­бициозного человека. Однако не всем фран­цузам нравится такая система. Считается, что школа способствует формированию узкой прослойки элиты, которая контролирует всю политику в стране, но оторвана от простого народа.

Любовь ГЛАЗУНОВА.