Газета "Кишиневские новости"

LOBODA: «Лолита готовила мне кашки каждое утро»

Поразившая меня неожиданной ассоциацией метафора про «Жигули» и «Мерседес» принадлежит совершенно рядовому зрителю, внимательно следившему за всеми концертами «Новой волны» в Сочи. То есть все, что этот человек видел и слышал — а это, пардон, почти все расфуфыренные сливки роспопсы, — оказались для него «Жигулями». И только одна LOBODA показалась ему, не фанату (!), а беспристрастному обывателю, «Мерседесом», в котором «нет ничего лишнего и все сбалансировано». Резюме «я бы купил билет на ее концерт» — самый главный для любого артиста зрительский вердикт.

Ночной сольник певицы, который не удосужились даже снять для исторических телехроник, поднял на уши зрителей, зарядил их невероятно позитивной энергией. Она не пишет на своих афишах про «шоу мирового уровня», но таковое, по сути, показывает из раза в раз — хоть в Киеве, хоть в Москве, хоть, как сейчас, на южном взморье. Это настолько очевидно, что нет нужды уже метать бисер восторгов и комплиментов — за них говорят аншлаговые концерты, высшие строчки хит-парадов, занимаемые каждой новой песней артистки, скачивания, просмотры и т.д.

У самой же Светланы удивление другого порядка: «Дочка вчера спросила: мама, а что значит слово «концептуальность»? Ей всего шесть лет! Не понимаю, что из нее вырастет, моя Ева — совершенно экстраординарный ребенок!». В ответ я сделал осторожное предположение: «Наверное, в маму?..».

■ Света, ты идеально поешь, двигаешься на сцене. Как машина. Тебя даже с «Мерседесом» сравнили. А по чувственности и эмоциям ты еще и «вулкан страстей»…

■ Ну до идеальности мне еще очень далеко. Я считаю, что я еще слабенькая — на фоне тех целей, которые я ставлю, и на фоне тех людей, которые являются для меня авторитетами в своей работе… Хочется расти, быть лучше для самой себя. Я страшный перфекционист, и если вижу какие-то нюансы, погрешности, то не успокоюсь, пока не избавлюсь от них. Я вообще всегда собой недовольна. Все в моей команде знают, что у меня всегда есть огромное количество вопросов к себе… Иногда я чувствую, что выдыхаюсь. Но каждый раз, когда выхожу на сцену, то ощущаю, что публика заряжает. Раньше я не умела брать, умела только отдавать, и все время после концертов была просто как выжатый лимон. Не чувствовала ни ног, ни рук, ни эмоций. А сейчас нашла людей, которые учат меня взаимообмену энергией. С людьми нужно уметь энергетически обмениваться. Если ты научилась этому, то идет очень сильный всплеск.

■ Свою публику и даже себя в музыке ты, однако, нашла не сразу. Начинала как девушка «ВИА Гры», пробовала себя на «Евровидении», помню, как долго металась в поисках… Когда поняла, что перешла наконец Рубикон, стала востребованной, убедительной для себя и публики?

■ Мне кажется, что я и сейчас в состоянии поиска. Когда я начинала сольную карьеру, то вообще не понимала, что делаю, куда иду. Было много амбиций, мне очень хотелось встать на какой-то свой путь, но я не знала, как это делать. И по мне было видно — как выскочка, прыгаю, пытаюсь, мечусь, и акробатика, и танцы, и это, и то. А по большому счету — ничего. Стержня не было, характера, все размазано. Помню, мы с Лолитой обсуждали мой номер на «Евровидении» в Москве в 2009 году (Be My Valentine), где не было самого артиста. Были колеса какие-то, акробатика, барабаны. Но не артист. И вот сейчас я уже понимаю, о чем мне Лолита говорила. Самое важное, как ты умеешь доносить, смотреть, а все остальное — мишура. Для меня лично перелом, конечно, произошел с приходом Нателлы (Крапивиной), моего продюсера, когда у нас получилась песня «Революция». Эта песня была переломная, новая веха в моей карьере. Потом была «40 градусов», мы сняли потрясающий клип в Исландии. Нателла была режиссером. И эта работа дала нам очень большой пласт женской аудитории. Как в известной формуле: наутро мы проснулись знаменитыми в моей родной стране Украине.

■ В России тоже, знаешь, не остались безучастны тогда к такому неожиданному и новому воплощению…

■ Просто в Украине «40 градусов» выстрелила моментально — сразу во всех хит-парадах, и держалась на первых позициях очень долго. Смерть, страдания, сопереживание — материи, которые волнуют людей. Женщина теряет своего мужчину — это канва, но важно, чтобы люди в это еще и поверили. И мне тогда это удалось. Уже я понимала свое предназначение, умела и знала, как это воплотить. И видеоряд сыграл большую роль.

■ Но и песня с музыкой сами по себе тоже были хороши…

■ Да, конечно. Дима Монатик написал потрясающую песню. Я всегда его искренне благодарю за то, что у нас сложился такой тандем. Хотя, признаюсь, мне песня понравилась сразу, а Нателле нет — говорит: ерунда какая-то. А я ей говорю: стоит всего 500 долларов, чего уж, давай возьмем! А она: за 300 возьму… Помню, мы торговались с Димой из-за этих 200 долларов за песню, которая стала мегахитом и принесла нам огромное количество всего!

■ Это часто, когда артисты не то что не угадывали будущий хит, а просто в штыки поначалу принимали — от «Миллиона алых роз» у Аллы Пугачевой до «Прованса» у Елки…

■ Но это Нателла не верила, а я верила. Я всегда верю в то, что делаю. Люди вокруг могут говорить: нет, это плохо, — но, если я четко понимаю, что это мое, как «Революция», «40 градусов», то не отступлюсь. Пусть даже говорили поначалу, что такую музыку не ставят радиостанции, но я знала, что нужно делать, и оно со временем сработало.

■ Ты обмолвилась об образцах для подражания…

■ Да. Майкл Джексон, Фредди Меркьюри. Из современной музыки — Бийонсе, которая потрясающе работает. Леди Гага невероятна. Очень спокойно к ней относилась, знала, что трудяга, делает хорошие перфомансы, но когда в живом концерте услышала, как она поет, увидела, как относится к своей публике, то я была просто поражена. Пришла на концерт с одним ощущением, а ушла с другим и в полном восторге. И мне сейчас многие люди говорят, что уходят с моих концертов совершенно с другим ощущением и именно после концерта становятся моими настоящими поклонниками. Для меня это очень большое достижение.

■ А когда появилось знаменитое вибрато в твоем голосе, так волнующее многих? На «Евровидении», насколько я помню, его еще не было…

■ Не было. Последние пять лет я занимаюсь вокалом практически каждый день. Труд и работа. Раньше я практически не умела петь, не знала, как это. Я закончила эстрадно-цирковое училище по классу эстрадно-джазового вокала, умела петь в определенном джазовом направлении, но там не нужно особо держать длинные ноты. Там свои фишечки, подвижность гортани, но это немножко другая стилистика и другая музыка, где нужно уметь удачно интонировать и, безусловно, быть музыкальным человеком. У меня это было с рождения: мама, бабушка — все поют, было от кого взять. А потом я нашла преподавателя — девочку, которая помогла мне раскрыть все, что есть во мне, научила реально петь. И в какой-то момент неожиданно для самой себя я поняла, что я человек поющий и могу спокойно выдержать полноценный двухчасовой концерт. И сделать этих концертов десять в месяц, чего раньше не могла, сипла после первого же концерта. А сейчас уже и 30 концертов в месяц. Артист — это харизма, стержень и пение, пусть не сумасшедший вокал, но обязательно живой, потому что должна всегда быть магия рождения песни, музыки в живом концерте.

■ Только что мимо нас прошел Костя Меладзе. Он не дуется на тебя за то, что ты сбежала, не оценив счастья работы в его «ВИА-Гре»?

■ Очень тепло мы друг к другу относимся. Тогда, в 2004‑м, все было очень неожиданно. Они на кастинге не объявляли, что идет набор в группу «ВИА-Гра», а просто говорили, что Костя ищет для себя артиста, которым хочет заниматься. Я пришла к нему как к продюсеру, очень мечтала — такой великий человек, хотелось бы, чтобы он занимался моей карьерой. Прошла конкурс из тысячи человек, в конце вечера, уже в 11 часов, мне говорят, что я отобрана. Присаживайтесь, мол, мы вас поздравляем, вы в группе «ВИА-Гра». Я немножко была в недоумении, потому что не шла в «ВИА-Гру»-то вообще..

■ Репутация не устраивала?

■ Не в этом дело. До этого я была в группе Capuccino и понимала, что это не мое кино, я не групповой человек, я перетягиваю одеяло на себя. Сольные артисты всегда индивидуалисты. И я говорю: «Костя, я не смогу, я уже была в группе, у меня не получается». Он удивляется: вы, говорит, сошли с ума? Это самая популярная группа в СНГ, вы о чем вообще говорите, девушка?! У вас есть другие предложения? Я говорю: да, у меня есть другой продюсер, он хочет заниматься моей сольной карьерой. «И как его зовут?» — спрашивает Костя. Александр Серый, говорю. Он обмерил меня с ног до головы и говорит: «Светлана, серый не ваш цвет». И я подписала контракт. Но мы договорились, что если у меня не получится, то он меня отпустит. Он очень благородно ко мне относился. Наблюдал, смотрел, видел, что мне на протяжении этих четырех месяцев было душно, я задыхалась, впадала в депрессию. После большого тура по Азии я пришла и сказала, что не буду больше в коллективе. И Костя великодушно меня отпустил, а контракт отменил. Пожелал удачи. Мы все время переписывались, он спрашивал, как мои дела, всегда меня поддерживал, и отношения остались очень теплые. Вряд ли он так общается с другими солистками, которые покинули группу. После творческого вечера Валеры Меладзе его песня «Текила-любовь» зашла в наш репертуар настолько органично, будто это наша песня. Сейчас уже не могу представить свою концертную программу без нее.

■ А сейчас, видимо, к тебе уже выстраивается очередь из авторов?

■ Много, но в основном это очень странная музыка. Обычно я отслушиваю перед сном все, что за день приходит к нам на e‑mail. Порядка ста писем в день с песнями! Я обязательно должна отслушать все, потому что иногда попадается хороший куплет, а где-то хороший припев или какая-то фишка в аранжировке. Я себе все это отмечаю, покупаю у авторов все эти фрагменты, а потом музыкальный продюсер собирает все это в единое полотно и делает тот хит, который должен работать.

■ Меня поражает, как исступленно за тебя переживает и волнуется твоя московская подруга Лолита. Такая эмоциональность и беззаветная дружба, особенно в шоу-бизнесе, невообразимая редкость…

■ Я тоже за нее очень переживаю и очень сильно ее люблю. Много лет назад Лолита очень помогла в тяжелой ситуации в моей жизни, это было связано с продюсером, с мужчиной, которому тяжело было перенести расставание. И по обычной схеме взаимоотношений мужчина-женщина он сделал все, чтобы женщину, то есть меня, стереть. Со временем он, правда, признал свою неправоту, и сейчас мы неплохо общаемся. Благо, что весь этот груз с нас спал. Нельзя расставаться врагами в принципе. Потому что остаются круги, которые ты не завершил. Если на тебя кто-то держит зло, то карме это плохо, я в это очень верю. Но мы с Лолитой очень близки и по творческому темпераменту.

■ Это правда. А как все началось?

■ Мы познакомились во время московского «Евровидения», я была маленькой девочкой, ничего не понимала, она мне позвонила: «Аллё, это Лолита». Я говорю: «Ой, а мне показалось, это какой-то мужчина». Она говорит: «Меня все с мужчиной путают».

■ Басит…

■ Низкий голос… С этого и началось наше знакомство. После «Евровидения» она приютила меня у себя. Говорит, нужно делать сейчас важные шаги, приезжай, живи у меня, я буду за тобой ухаживать, помогать, вижу, что ты очень похожа на меня в молодости, и хочу тебе помочь. И наша большая дружба началась с того, что Лолита готовила мне кашки каждое утро. Я просыпалась и не понимала: куда я попала, за что мне это упало с неба? Она была такой заботливой. Она вообще очень заботливый человек, всегда дарит моему ребенку подарки, спрашивает, как я, нормально ли питаюсь, как езжу… Мы постоянно на связи, в эсэмэсках, в вотсапе… Начитываем друг другу аудиосообщения, если вне зоны доступа.

■ А еще она стратегически мыслящий человек, однако. Рассмотрела в тебе то, что другие тогда даже не подозревали…

Артур ГАСПАРЯН,

Сочи.