Газета "Кишиневские новости"

Российская участница «Евровидения» в Киеве рассказала о своей борьбе и победе среди всех кандидатов

Спасибо Ренате Литвиновой и Владимиру Познеру за их бы­товое хамство. Если бы не они, вряд ли на «Евровидение» в сто­лицу Украины от России поеха­ла девушка с ограниченными физическими возможностями, эдакая прелестная птичка пев­чая, прикованная к инвалидной коляске, Юлия Самойлова. А скорее всего, и вообще никто не поехал бы, ведь Россия находи­лась всего в шаге от воплощения в жизнь идеи бойкота конкурса в Киеве — матери городов рус­ских. И если бы на Литвинову и Познера не обиделось полстра­ны за их жестокие слова на «Ми­нуте славы» в адрес участника с ограниченными возможностями Евгения Смирнова, потерявшего ранее ногу в аварии, возможно, Первый канал и не сделал бы выбор в пользу именно этой кан­дидатки. Но в последнее время особенно наглядно видно: Эрнст буквально вслушивается в свое­го телезрителя.

Выбор Первого канала в пользу Юлии Самойловой в реалиях сегодняшнего дня можно охарактеризовать только одним сло­вом — гениальный. Да, он конъюнктурный. Да, имеет политический подтекст. Но кто сказал, что должно быть по-другому? Ведь конкурс «Евровидение», увы, давно не музы­кальный, а посему приезжать туда следует с четкой политической программой. Кто дума­ет иначе, тот заранее проиграл.

Вот и на этот раз априори представи­тель от России должен был оказаться в Кие­ве в наиболее уязвимом положении. Теперь же, случись так, на тех, кто посмеет обидеть Юлю, обрушится повсеместная волна гнева со всей Европы, где инвалиды — люди не второй категории, а наипервейшей, вызы­вающие самое трепетное к себе отношение. Математически точно просчитанная комби­нация. И нет ничего плохого в том, что наши продюсеры наконец-то освоили и простой счет, и теорию вероятности.

Конечно, осознавать, что закрывать ам­бразуру политического неприятия России на «Евровидении» в Киеве придется хрупкой де­вушке на инвалидной коляске, — приятного мало. Никто не выстелет там ее путь к Олим­пу — неважно даже, к вершине или к предго­рью, — бархатом. И это понимает каждый. В том числе и сама Юля. Но прежде чем кричать о «запрещенных приемах» и о том, что негоже прикрываться самыми уязвимыми, давайте вспомним: у нас-то, увы, нет такого бережного отношения к инвалидам, как в Европе, и чтобы в нашей стране та­кому человеку выстоять, да мало того, не сломаться, а выбиться в первые ряды, надо обладать силой не­дюжинной. Силой, которой порой и в помине нет у лю­дей здоровых. Вот и получа­ется, что порой лишь люди с ограниченными физиче­скими возможностями имеют неограниченные возможности, чтобы продемонстрировать и талант, и силу духа.

И неважно, чем в действитель­ности руководствовались продюсеры, делая свой выбор, если он послужит ре­шению даже более главной задачи, чем по­беда в «Евровидении», а именно — единению российского народа. Потому что уж чье-чье, а выступление этой девушки будут смотреть все. И болеть за нее станет каждый. И у лю­бого из нас найдется для Юли и доброе по­желание, и горячее слово поддержки. А раз так, можно сказать, что она уже победила. «Евровидение» — только конкурс, выступле­ние — только шоу, а вот возможность для человека с ограниченными возможностями доказать себе, стране и всему миру, что он способен отстоять и себя, и целую страну, — это уже настоящая жизнь.

■ ■ ■

Тем временем 28-летняя Юлия Самойло­ва, известная нам по участию в пугачевском «Факторе А», где из рук самой Примадонны она получила именную награду «Золотая звез­да Аллы», и исполнением песни «Вместе» на торжественной церемонии открытия Зимних Паралимпийских игр-2014 в Сочи, рассказала «МК» о тайнах своей подготовки к «Евровиде­нию» и ожиданиях от конкурса.

— Юля, хочу вас поздравить с буду­щей поездкой на «Евровидение»! Это, конечно, смелый шаг — и со стороны ор­ганизаторов, и с вашей стороны. Как вы лично пришли к такому решению?

— Безусловно, это очень ответствен­ный шаг. Но, знаете, я реально с самого детства мечтала выступить на «Еврови­дении», представить Россию. Еще когда я была совсем маленькая и смотрела Алсу (на конкурсе в Стокгольме в 2000 г. — Ред.), пыталась копировать ее движения, пение, кривлялась с феном, который изображал микрофон (смеется. — Ред.), представляла себя на большой сцене. В принципе меня и родители вели к этому. Я росла, и постепен­но, конкурс за конкурсом, этап за этапом, все подошло к тому, что это время настало, и я буду представлять Россию на «Еврови­дении»! Это для меня большая честь и очень волнительно.

— А когда вы поняли, или вам сказа­ли, что «это время настало»?

— В принципе, с 2014 года, когда я вы­ступила на Паралимпиаде и меня наконец- таки заметили, мне уже говорили: имей в виду, ты будешь одним из кандидатов (на «Евровидение»), когда именно, мы не знаем, но готовься. Я и готовилась все это время!

— Но конкретно сейчас — когда вы на­чали подготовку, запись песни и т.д.?

— В принципе, мы начали готовиться давно. Но меня подкосила операция осенью, и я очень много времени потеряла. Было под вопросом, смогу ли я вообще участвовать в конкурсе. Я делала все, чтобы как можно быстрее и успешно пройти реабилитацию, потому что сама очень хотела, и как только пошла на поправку — уверенно сказала, что смогу. На меня, конечно, смотрели с подо­зрением: мол, точно ли смогу? Но своим трудом я показала, что я достаточно усид­чивая, настойчивая, и на меня положились, мне поверили, и опять все стало хорошо. Мы работаем!

— Как вам песня? Вы, конечно, и сами сочиняете, но такое важное ев­родело доверили, конечно, авторам более опытным…

— Мне эта песня нравится. Она мне очень органична, в какой-то степени про меня. Даже не в какой- то, а просто про меня. Как только мне ее показали, я сразу сказала, что мне нравится. Сомнений не было, что это не мое. И во вре­мя записи все было очень легко. Единственная сложность у меня — это английский язык. С этим у меня, конечно, большая беда.

— Не расстраивайтесь. У вас вышел очень милый акцент, та же Аманда Лир пела на английском еще с тем говорком. Думаю, вам за это переживать не стоит…

— Ну, меня еще поддерживают пе­дагоги по вокалу и учитель по английскому. Мы сейчас очень напряженно занимаемся и справляемся потихонечку с этой задачей. Еще два месяца впереди, и я уверена, что у меня все будет хорошо. Можно сказать, что репетиционный период идет уже достаточно давно — насколько это было возможно после операции. Я принимала участие и в записи, и в занятиях с педагогами. Но сейчас мне уже значительно лучше, и мы начали заниматься всем еще активнее.

— Надо отдать должное партизанско­му молчанию и штирлицевской конспи­рации всей команды, включая вас! Ока­зывается, с осени вы занималась этим проектом, пока все гадали: Панайотов? Антонюк? Темникова?.. А вы, наверное, читали и хохотали, да?

— Я ко всему хорошо отношусь. В прин­ципе, мне было без разницы, что происходит. Я знала, как будет. Кто-то запускал какие-то слухи… Мне было странно.

— А вы отсматриваете своих будущих соперников по конкурсу из 42 стран Ев­ропы?

— Совсем немножко я пока посмотре­ла. Мне не то что безразлично это, но здесь так же, как и когда я ехала на «Фактор А», для меня главным было знать себя, сконцентри­роваться на своих силах и на своем таланте, который я должна показать и выложиться на сто процентов. И самое главное — достойно выступить.

— А из прошлых участников «Евро­видения» кто вас впечатлил, кроме, ко­нечно, Алсу, с которой у вас все и нача­лось?

— Мне очень понравилась Полина Гага­рина. Она была великолепна!

— Юля, а с какой амбицией вы еде­те в Киев? Есть два расхожих мотива: «только победа» и «главное — не победа, а участие»…

— Во-первых, я еду представлять и под­держать нашу страну. Для меня это главный мотив. Главная задача — достойно высту­пить, и для этого я усердно занимаюсь. Хочу хорошо спеть хорошую песню. Я уже счаст­лива. А что там будет дальше, я сейчас не хочу загадывать.

— Пока вы тайно готовились, здесь вовсю бушевали страсти и о возможном российском бойкоте нынешнего конкур­са в Киеве. Вы готовы к тому, что обста­новка вокруг делегации России и вас как ее главного лица, возможно, будет не самая благостная?

— Там будет много стран, мы все собе­ремся ради праздника песни в одном месте. Все мы артисты, живем музыкой, творче­ством, и в этом смысле очень хорошо пони­маем друг друга. Можно сказать, что разго­вариваем на одном языке — языке музыки и песни. Думаю, все будет замечательно и хорошо. Не знаю, но мне кажется, что и меня воспримут хорошо.

— Будет ли какой-то особый номер, сложнопостановочный, как принято с не­которых пор на «Евровидении»? Или вы сделаете упор только на пение?

— Честно говоря, я пока еще не знаю, что будет в этом смысле. Мы пока занима­лись только песней. Но однозначно, что на сцене будет показана история любви, кото­рой, собственно, и посвящена эта песня.

— Какая у вас сверхзадача в творче­стве? Конкурсы ведь приходят и уходят, а петь вы, как я понимаю, собираетесь всерьез и надолго?

— Да, самой моей большой мечтой, как я уже сказала, было спеть на «Еврови­дении». Сейчас эта мечта осуществляется, и, безусловно, это не предел. Конечно, я хочу петь на сцене, жить на сцене — до самого последнего вздоха. И чтобы это никогда не надоедало, а было только в радость.

— Это прекрасная мечта! Желаю ей осуществиться, а также успешного вы­ступления на «Евровидении-2017» в Ки­еве!

Татьяна ФЕДОТКИНА, Артур ГАСПАРЯН.