Газета "Кишиневские новости"

Сыщики — об «ангарском Чикатило»: «Иногда он просыпался ночью и проверял, не убил ли жену и дочь»

Имя Михаила Попкова — «ангар­ского маньяка» — без сомнения, войдет в историю отечественной криминалистики. Если новые показания серийного убийцы, о которых стало известно на про­шлой неделе, найдут подтверж­дение, он затмит самых страш­ных преступников современной России — и Чикатило, и битцев­ского маньяка Пичушкина. Без малого сто замученных женщин начиная с 1992 года — даже не верится, что столько убийств мог совершить один человек. К тому же сотрудник милиции.

О феномене «ангарского маньяка» нам рассказал старший оперуполномоченный отдела по раскрытию преступлений против личности главного управления МВД России по Иркутской области Артем ДУБЫНИН — он участвовал в поимке садиста.

Ангарск — небольшой (около 230 тысяч человек) и не самый спокойный городок в 50 километрах от Иркутска. В окрестностях — несколько зон, у каждого пятого жителя за плечами криминальное прошлое. А в начале 90-х Ангарск — еще и поле битвы между не­сколькими местечковыми бандитскими груп­пировками. Неудивительно, что когда начиная с 1992 года в окрестностях города начали на­ходить трупы молодых женщин, приписывали эти убийства именно ОПГ.

Но к 1998 году стало ясно — в Ангарске орудует маньяк. Слишком уж схожими были обстоятельства исчезновения девушек и об­становка на местах убийств.

— Жертвы исчезали с улиц Ангарска в темное время суток, были в состоянии алко­гольного опьянения, останавливали попутные машины для того, чтобы доехать домой. Но, наверное, главный общий признак — состоя­ние одежды девушек. Кофты или футболки жертв убийца натягивал до шеи, так, чтобы оставались обнаженными груди. А джинсы или брюки, наоборот, стягивал до щиколоток, — объясняет Дубынин. — Кроме того, почти везде вокруг места происшествия валялись пустые пивные банки, бутылки из-под шам­панского или вина.

Впрочем, даже эти общие признаки не помогли хоть как-то приблизиться к раскры­тию личности убийцы. Следов он почти не оставлял.

В 2002 году в Ангарск направили специ­алистов из Москвы — следователя Генераль­ной прокуратуры РФ Валерия Костарева и старшего оперуполномоченного МВД России Сергея Державина, имевших большой практи­ческий опыт работы по серийным убийствам. Благодаря им в 2005 году дело «ангарского маньяка» сдвинулось с мертвой точки — был выявлен генотип преступника.

— Одежду убитых женщин и биоло­гические образцы (то есть мазки из по­ловых органов) направили в экспертно- криминалистический центр. Выяснилось, что в трех образцах содержится сперма одного и того же мужчины, — объясняет Артем Дубы­нин. И добавляет: — Надо сказать, что до это­го такие экспертизы у нас в области не было возможности делать.

— Почему генотип нашли в образцах только трех женщин, хотя на тот момент в Ангарске было уже 22 трупа?

— По другим убийствам было либо мало биологического материала, либо он был утра­чен. Кроме того, надо сказать, что наш убийца был педантичен — в случае интимной связи он использовал презервативы, часто выкидывал одежду жертв в другом месте или сжигал.

К 2005 году у следствия был список наи­более вероятных поисковых признаков убий­цы. Он имел 3-ю группу крови, машину «Нива», а также, скорее всего, имел отношение к си­ловым структурам — мог быть милиционером, следователем, судебным приставом, воен­ным. К последнему заключению следователи пришли путем сопоставления всех обстоя­тельств преступлений.

— Дело в том, что все жертвы обнаружены за пределами Ангарска, то есть убийца бес­препятственно выезжал со своими будущими жертвами за город. А в то время на всех выез­дах были посты ГАИ. Сотрудники останавли­вали все машины, они бы наверняка заметили подвыпившую женщину в салоне, которую по­том нашли мертвой. Исключение может быть только в том случае, если наш убийца — чело­век в погонах. Тогда он наверняка показывал корочку, и его пропускали, даже не заглянув в салон.

Так у следствия появились зацепки и еще порядка 10 тысяч «подозреваемых» в по­гонах.

— У нас материалов оперативно- поискового дела было 500 томов. Некоторых из числа подозреваемых даже арестовывали, потом проверяли и отпускали, — вспоминает Дубынин.

В марте 2012 года очередь дошла до бывшего младшего лейтенанта центрального РОВД города Ангарска Михаила Попкова. По повестке он пришел без проблем.

— Вы узнавали потом, был ли Попков в курсе, что он один из подозреваемых в этих убийствах?

— Был, конечно. Он же общался со свои­ми знакомыми в других отделах. К тому же в милицейской среде по городу шел слух, что всех вызывают по этому делу. Но Попков, ви­димо, не подумал, что его могут вычислить таким образом, решил, что это очередная бравада следственного комитета и уголов­ного розыска, что все просто создают види­мость работы.

Собственно, на этом маньяк и проколол­ся. Если бы Попков тогда не пришел, верну­лись бы к его персоне еще не скоро.

Отказавшихся сдавать образцы было много. Потом, если бы среди сдавших убий­цы не оказалось, мы бы пошли по «отлынив­шим»: устанавливали бы их родственников и просили бы их сдать образцы. Но этого не потребовалось — в июне 2012 года пришли результаты исследований: генотип Попкова полностью совпадал с тем, который был в мазках убитых женщин.

В обвинительном заключении Попкова фигурируют пять двойных убийств. Прежде чем выехать на место преступления, он обя­зательно покупал спиртное, а потом расправ­лялся с потерявшими контроль над ситуаци­ей женщинами.

— Естественно, одномоментно двух де­вушек он не убивал. Например, одной гово­рил: ты мне так понравилась, давай с тобой уединимся, выйдем из машины. Потом, со­вершив задуманное, возвращался к ее под­руге.

Насиловал, да и убивал, он далеко не всех. Был у Попкова своеобразный опро­сник, после которого он решал, кто достоин смерти.

— Взявшись подвезти девушку, он спра­шивал, хочет ли она с ним продолжить вечер, выпить чего-нибудь. Если жертва соглаша­лась, она подписывала себе смертный при­говор. Если же нет, например, говорила, что дома ее ждут муж и дети, он просто ее под­брасывал до места назначения и высаживал. У нас в новом деле есть такие свидетели — они увидели Попкова по телевизору и вспом­нили, что он их когда-то подвозил.

Тех же, кто соглашался продолжить ве­чер, он уговаривал вступить с ним в интим­ную связь. Согласится дама или нет — не важно. Смертный приговор ей все равно уже был подписан. Но в случае согласия Попков еще и пользовал своих жертв.

Жестокость сам подсудимый объясняет тем, что хотел проучить женщин. Ночью они якобы должны быть дома, с мужем и детьми, а не шляться по улицам. У такого «подхода» есть своя предыстория: в 1992 году Попков уличил жену, с которой прожил 20 лет, в не­верности. Придя домой со смены, он нашел в мусорном ведре презервативы. Отноше­ния между супругами потом наладились, но пережить измену обвиняемый так и не смог. Решил мстить всем женщинам.

— Но неужели ни супруга, ни дочь Попкова (ей сейчас больше 30 лет) не за­мечали ничего подозрительного?

— Уверяют, что нет. Но надо сказать, что в быту подсудимый достаточно педантичен. В гараже у него, например, всегда был смен­ный набор одежды. Брызги крови он смывал. Да и жена лишних вопросов не задавала. Она была психологически подавлена из-за этой своей измены: он ведь ее вроде бы простил, а потому права предъявлять претензии она не имела. Вернулся домой поздно — рабо­та. Одежда в крови? Подрался с кем-то или же замарался на месте преступления. Вещи стирались — и он дальше в них ходил.

— Сейчас жена и дочь общаются с Попковым?

— Они переехали в другой город, чтобы в них пальцем не тыкали. Но до сих пор присы­лают ему передачи. Сам Попков очень любит жену и дочь, постоянно просит поговорить с ними по телефону.

В июне 2012 года Михаил Попков был за­держан в поезде, следовавшем из Иркутска во Владивосток. На тот момент из милиции он уже уволился, занимался перегонкой по­держанных японских иномарок.

— Он спокойно протянул руки для того, чтобы мы ему надели наручники. Сопротив­ления не оказывал, предъявленные обвине­ния никак не комментировал, — вспоминает Артем Дубынин.

Оперативники спешили взять Попкова — у следствия появилась информация, что он хочет бежать в Китай.

— После того как обвиняемый сдал обра­зец на экспертизу, он поехал в Липецк, чтобы попрощаться с матерью. Затем решил съез­дить во Владивосток, чтобы пригнать маши­ну и заработать как можно больше денег для своей семьи.

— Он сам ни с того ни с сего начал да­вать показания?

— Сперва признался в тех трех убий­ствах, по которым была обнаружена сперма, — глупо было отпираться. Потом же Костарев Валерий Евграфович посоветовал нам про­сто сесть с ним и поговорить, сказать Попко­ву такую фразу: «Повинную голову не секут». Он сказал, что ему надо подумать сутки. И на следующий день начал признаваться.

— Что вас поразило из его рассказов? Ему не снятся жертвы?

— Нет, единственное, он рассказывал, что иногда просыпался ночью и шел смо­треть, живы ли его жена и дочь, потому что ему снилось, что он их тоже убивает. Он ждал, что его задержат. Говорит, что хотел открыть­ся. Хотя такого, чтобы он жалел о содеянном, раскаивался, нет. Он вообще считает, что своими действиями принес пользу обществу. По его словам, другие женщины на примере его жертв стали вести себя в рамках прили­чия — реже садиться в попутные машины по ночам, изменять своим мужьям.

— Что вас больше всего шокировало в Михаиле Попкове?

— Во-первых, то, что он до сих пор любит жену, которая, как я считаю, во многом вино­вата в том, что он стал таким. Он пишет ей письма, ждет весточек от нее. Кроме того, он очень щепетильно относится к своим личным вещам, очень прижимистый, считает каждую копейку. У него арестовали гараж, который был в его личной собственности, чтобы хоть как-то потерпевшим возместить ущерб. А для него это было шоком: как это так, мое имущество, я его сам купил, а вы его у меня забираете. Кроме того, в своей второй, нор­мальной жизни он вполне себе положитель­ный человек — любил комфорт, уют, чистоту, хорошую пищу. Дома готовил и убирал только он — жена с дочерью почти ничего не делали. Попков вообще тащил на себе весь быт.

Анастасия ГНЕДИНСКАЯ.

Кстати: 14 января 2015 года Иркутский областной суд приговорил Ми­хаила Попкова к пожизненному заключению. Ему вменялись 22 убийства и два покушения на убийство (де­вушки остались живы). Но приговор в закон­ную силу так и не вступил. Подсудимый начал строчить явки с повинной, вспоминая все но­вых и новых жертв. Сейчас он взял на себя вину в 59 убийствах. Это плюс к тем 22, по которым бывшего милиционера уже осуди­ли. Обвинения в 47 ему уже предъявлены, по оставшимся двенадцати ждут экспертиз.