Газета "Кишиневские новости"

Александр МАСЛЯКОВ: «Понимаете, крикнуть «долой!» проще, чем пошутить тонко и изящно»

75, а Александр Васильевич наш ягодка опять. Чудо чудное: про­ходят годы, десятилетия (чуть не написал «столетия»), а он не ме­няется. Очень умный, очень адек­ватный, смеется только одними глазами — такой Марлон Брандо русского юмора. Масляков вечен, как вечен КВН — вот так надо бы сказать или отлить в граните. Но к КВНу вопросов больше, чем к са­мому Маслякову. Даже в этот юби­лейный день.

«Физиономию морщить необходимости нет»

— Для начала вопрос, может, для муж­чины не очень правильный. Вам 75 лет, о которых мы не будем говорить, но которые как мужчина вы не скрываете… Только как вам все это удается? Я имею в виду лицо.

— Ну это я не знаю. Лицо — от папы с ма­мой, гены, больше мне нечем объяснить. Ни­каких специальных ухищрений я не предпри­нимаю. И потом дело, которым я занимаюсь достаточно продолжительное время, до сих пор мне доставляет удовольствие, поэтому физиономию морщить и выражение лица ме­нять необходимости нет.

— Ну да, как говорят французы: после 40 лет каждый сам отвечает за свое лицо. Вы и отвечаете.

— Что имеют в виду французы, я не знаю. Я отвечаю за свою работу. А лицо — это про­сто лицо.

— Тем не менее КВНу исполнилось 55, с чем я вас и поздравляю. Вы практически, как в «Москва слезам не верит», стояли у истоков.

— Стоял.

— Вот КВН, который моложе вас на двадцать лет, как раз менялся с течением времени.

— Я открою секрет, Саша: менялся и я тоже. Даже если внешне, может быть, кажет­ся, что я не изменился, — равно как для мно­гих внешне вот КВН и КВН, — но меняется всё, включая и КВН, и меня.

— Так в какую сторону вы менялись? Помните, как Костик в «Покровских во­ротах»: «Я еще изменюсь, и не в лучшую сторону»?

— Ну, я уж так себя бы глубоко не опускал. У меня еще были работы. У меня еще есть жизнь, и заботы, и интересы. КВН, конечно, менялся. Я всегда говорил: как живем, так и шутим. Вот и КВН существует в том виде, в котором он интересен тем ребятам, которые играют в него сегодня. И про что играют, им интересно. И телезрители сегодняшние, кото­рые живут одномоментно с ними, — у них как бы интересы общие и есть о чем поговорить.

— Вы имеете в виду, что есть такой большой клуб любителей КВН по всему бывшему СССР?

— Ну, раз вы смотрите КВН, то, наверное, вам это интересно. Значит, вы тоже из этого клуба?

— Не совсем, потому что я из любите­лей клуба КВН 1986–1991 годов, извини­те.

— Да нет, ничего, пожалуйста. В то время и травка зеленее была, и солнышко ярче све­тило, простите, и вы моложе были. Ну, любите тот период. А я вот, например, мечтаю о сле­дующем периоде, мне очень интересно, каким он будет после 2016 года.

— Это прекрасно. Просто тогда и шут­ки были острее, глубже, умнее.

— Да неправда это все! Саша, вы же не древний старец. Что же вы повторяете какую-то обывательщину. Что значит «шутки острее были»? Как жили, так и шутили, чего было больше, про то и шутили. Было какое-то время больше политики (как и сейчас), шутили про политику тогда (как и сейчас). Политика не да­вила на обывателей, и мы о другом говорили, о каких-то вещах, нас окружающих. Чем хорош КВН — тем, что он каждый день из сегодня. Ну а то, что «я любил»… Ну мало ли, что я любил, когда мне было 20 лет.

— Согласен, но «сегодня» тоже можно понимать по-разному. Вы говорите, что стало больше политики. Но политика сей­час и политика времен перестройки — это все разное.

— Так, а зачем вы сравниваете тогда?

— Не могу не сравнивать, что же я могу с собой поделать. Шутить по поводу Вла­димира Владимировича, вашего друга…

— Я бы не брал на себя такую смелость — называть Владимира Владимировича моим другом.

— Ах, простите.

— Да нет, не за что. Это приятно, но мы знакомы. И ему, в общем, интересен КВН.

«Господи, а вы хотите, чтобы они бичевали, сатирой занимались?»

— Ну да, пусть цветут сто цветов, со­гласен. Я лично выбираю Жванецкого. А вы?

— Ну ради бога. Я тоже с большим ин­тересом слушаю Михал Михалыча. Правда, некоторое время назад я с бóльшим интере­сом его слушал. Все зависит от множества контекстов, которое включает в себя понятие жизнь.

— Но хорошая шутка — это умная шут­ка, со вторым планом, со вторым смыс­лом. Правильно?

— Они разные бывают. Бывают шутки Жванецкого с глубоким смыслом, в которые не каждый сумеет нырнуть до самой глубины, а бывают просто шутки, которые рождаются у этих молодых людей, играющих в КВН. Это тенденция сегодняшней журналистики: не просто сравнивать, а стравливать.

— Не хочу стравливать…

— А стараетесь!

— А ваш молодняк так доволен жиз­нью, судя по нынешним шуткам?

— Вы плохо, видимо, смотрите пере­дачу КВН. Ну понятно, что вы сегодняшний КВН не любите, поэтому у вас нет никакого основания судить о том, как шутят сегод­няшние. У них тоже масса недоумений, не­приятия чего-то, что происходит в их жизни. Они умудряются шутить и на эту тему. По­смотрите!

— А можно, простите за мою назой­ливость, шутить так про власть, чтобы она не была довольна, не выходила на сцену с улыбкой?

— Ну, пожалуйста, они это делают. Го­споди, а что вы хотите, чтобы они бичевали, сатирой занимались? У нас юмористическая передача, а писатель-сатирик — это Михал Михалыч Жванецкий, например. Еще есть зна­чительно меньше рангом юмористы, которые тоже себя сатириками считают. Понимаете, крикнуть «долой!» проще, чем пошутить тон­ко и изящно.

«А я смотрю на него и слышу все ту же нотку до»

— Тогда, чтобы немножко разрядить обстановочку, вы можете привести мне примеры из сегодняшнего: какой-нибудь такой шутки, от которой вы просто упали.

— Не могу я порадовать вас этим. Видит бог, не кокетничаю. Для меня этот процесс в общем интересен, а не отдельные какие-то сиюминутные шутки. Вот у нас скоро финал, и мне интересно, о чем и как они будут шутить там, понимаете? Я вот в этом состоянии нахо­жусь. А хорошие были шутки? Были хорошие. Плохие? Были плохие. Ну, средние. Плохие мы стараемся по договоренности с команда­ми…

— То есть вы их вырезаете просто?

— Мы их просто не употребляем во время игры.

— Значит, некая редактура присут­ствует?

— Редактура есть, конечно. Во-первых, редактура должна быть в голове у любого че­ловека, играющего в КВН, делающего КВН, пишущего что-то в газеты. Редактура в голове человеческой — вовсе не вредный момент.

— Но в мои любимые годы, перестро­ечные, был еще прямой эфир, насколько я помню.

— Ну и что? Мы сейчас выходили не­сколько раз в прямой эфир. Нас это не пугает. Для меня прямой эфир — это умение команды профессионалов, которая делает передачу, выйти в прямой эфир. Для нас это несложно. Но мы же хотим то же сделать и с передачей телевизионной… Ну, не скажу «конфетку», это не то слово. Я не про шутки, которые мы яко­бы вырезаем, как вы говорите. Хочется делать телевизионный продукт хороший, понимаете? Очень часто мы снимаем передачу — и через день выходим в эфир. Чем это отличается от прямого эфира, я не знаю. Тем, что мы успе­ваем просто как-то картинку исправить, вот и все.

— Вот вы наблюдаете за всем этим. А что вы вообще думаете о нынешнем по­колении? Мне кажется, они довольно ком­промиссные ребята. Может, это и плюс.

— Они разные, как и тогда, когда мы с вами были помоложе. Сегодня они, может быть, более практичные. Сегодня у них боль­ше возможностей себя как-то проявить, у них больше инструментов для того, чтобы свою жизнь перевести в нужное им русло. Знаете, о чем я ну не то что сожалею… что для меня любопытно. Сейчас много каналов, много пе­редач. КВН засвечивает какие-то лица талант­ливых ребят, и им дают возможность проявить себя, повысить свой статус. Но для меня это не всегда приятно. КВН — игра командная, и каждый в команде знает какую-то ноту — до, ре, ми. И какая-то мелодия появляется, ког­да они вместе. А когда одну звезду лицезрят, тут же его хватают, вставляют в какой-то дру­гой канал, в другую передачу, и он получает больше возможностей как солист. А я смотрю на него и слышу все ту же нотку до, которую я слышал в его команде. И ничего нового он мне не говорит. КВН — это самодеятельность, а сольное творчество — это профессия. А про­фессии тебя никто не научил. Поэтому ты вот «докаешь».

— Я даже примерно могу представить, о ком вы говорите.

— Нет-нет, не надо! Я говорю просто о случаях, которые бывают.

«У нас кавээнщики денег не получают»

— А я никак не могу забыть одесскую команду, свердловскую, новосибирскую 89-го года.

— Это были блистательные команды! Сейчас для людей не нашего, а молодого возраста, которые смотрят сегодняшние игры КВН, есть свои кумиры, свои команды, кото­рые заводят не только молодняк, но и людей постарше. Так что не огорчайтесь, Саша! Вы ностальгируете, но жизнь продолжается.

— У нас есть два родных бренда, чисто наших, не купленных, — КВН и «Что? Где? Когда?». Когда я говорил с Борей Крюком в их юбилей, спрашивал: «Что? Где? Ког­да?» — это хороший бизнес?» И вас я спро­шу: КВН — это хороший бизнес?

— Ну, для тех, кого зовут на отдельные каналы — они там получают деньги. У нас ка­вээнщики денег не получают. Им помогают спонсоры. Иногда, если у них нет спонсоров, а мы заинтересованы в команде, наша компа­ния им старается как-то помочь. Для кавээн­щика главное — это игра, это удовольствие, это саморазвитие какое-то. А дальше, если им посчастливится, они своим лицом будут делать свой бизнес.

— Что вам потом опять не понравит­ся, понимаю. То есть нынешние работают только из любви к искусству?

— Из любви к игре, которая называется КВН.

— Простите, при всем моем уважении: а для вас лично это хороший бизнес?

— Для меня это сегодня бизнес. Хорошим бы я его не назвал, потому что это и для нашей компании довольно затратное дело.

— А вы богатый человек? Состоятель­ный?

— Я средний класс.

— О, тогда мы с вами вместе. А как вы отдыхаете от КВНа? Или от него невоз­можно отдохнуть?

— Отдыхать не получается, потому что он все время в голове. У нас процесс довольно на­сыщенный, число кавээнщиков увеличилось, и нам охота с большим числом пообщаться, посотрудничать, поразгадывать разных моло­дых людей. Как говорит моя супруга: мы как сталевары, у нас процесс непрерывный.

— Ну, напоследок…

— Напоследок что-нибудь хорошее, Саша. Напишите: «Поздравляю вас, Алек­сандр Васильевич, с днем рождения». Или вы не для этого затеяли интервью?

Мы поздравляем замечательного те­леведущего и желаем дальше оставаться таким же веселым и находчивым. Без шу­ток!

Александр МЕЛЬМАН.