Газета "Кишиневские новости"

Фанаты гробовой доски

Есть такая профессия — хоронить звезд. Работка — не пыльная: внимательно отслеживать смерть того или иного артиста, фиксировать дату и место прощания, наготове иметь черный костюм и фотокамеру. Постоянных участников светских траурных процессий насчитывается порядка пятнадцати человек. Большинство из них посещают скорбные мероприятия на протяжении 20 лет. Кто эти люди и зачем они смотрят на чужое горе — читайте в нашем материале.

«Пролез к Путину — лишился очков»

Егору Пугачеву (да-да, он однофамилец Примадонны, и скоро поймете почему. — Прим. авт.) — за 40. Женат, двое детей. В конце 80-х мужчина эмигрировал в Болгарию. Оттуда теперь и отслеживает отечественную светскую жизнь и смерть.
На его страничке в соцсети — видео с похорон Кобзона, Марьянова, Яковлева из «Иванушек», Аросевой, Говорухина, Хворостовского, Задорнова, Веры Глаголевой, Жанны Фриске и других российских звезд.

Что за странное хобби?..

— Да вы что? Неужели вы думаете, что человек может серьезно увлекаться чужими похоронами? — начал разговор Пугачев. — Считаете, что я пошел на похороны Марьянова и Олега Яковлева от большой любви к этим людям? На черта они мне все сдались? Я езжу на похороны только для того, чтобы посмотреть на живых, а не на мертвых.

— Зачем вам снимки с траурных мероприятий?

— Я снимаю похороны на видео, фотографирую звезд, которые пришли проститься с покойным. Потом выкладываю кадры на своей страничке в соцсети. Мне не нужны лайки. Мне приятно, когда получаю письма: «Я из Магадана, никогда никого не видела живьем, но благодаря вам разглядела всех артистов». Хотя находятся такие, кто меня оскорбляет, стыдит: мол, зачем примазываешься к артистам?!

— Вы живете в Болгарии. Выходит, специально прилетаете в Россию, когда кто-то умирает?

— Нет, конечно. Я коренной москвич, но из России мы сбежали в 1986 году. Я часто бываю в Москве по делам или приезжаю к родственникам. Как ни прилечу, обязательно кто-то умирает. Тогда я покупаю букет цветов и еду на прощание…

— Вам удавалось на чьих-нибудь похоронах подойти к первым лицам государства?

— На похоронах режиссера Говорухина мне повезло приблизиться к Путину. Я его заснял, чему был несказанно рад. Хотя вокруг него выстроилась такая охрана, что близко никого не подпускали. До сих пор не понимаю, как мне удалось протолкнуться к нему. Мне ведь там чуть нос не сломали, пока я пролезал, очки упали — вот за ними я и полез. Пока поднимал очки, мне удалось вытащить телефон и «щелкнуть» президента чуть ли не в лоб.

— Я думала, что у вас какой-то спецпропуск был?

— Многие так думают, но никаких спецпропусков у меня никогда не было. Люди из провинции уверены, что на прощание со звездой могут попасть только избранные, по «корочке». Они не подозревают, что на прощание пускают всех. Вот я их и просвещаю: мол, покупаете цветы и спокойно проходите. Причем агитирую всех идти на прощание, потому что знаю: близкие покойного переживают, если соберется мало народу. По слухам, даже Нелли Кобзон нервничала, боялась, что мало людей придет. Не случайно она потом в интервью благодарила всех, кто нашел время проститься. У меня же на похоронах Кобзона был свой интерес: я хотел снять Пугачеву, так как являюсь ее фанатом.

— У вас все получилось?

— Конечно. Правда, для этого пришлось пожертвовать снимком траурного зала, где стоял гроб. Но Пугачеву я не прозевал. Она в трех метрах от меня оказалась. Для меня важны все карточки с ней. Я ведь даже детей своих в честь ее назвал: дочь у меня Алла, а старший сын — Аллал.

— Есть такое мужское имя?

— Алал — осетинское имя. В Америке популярно имя Аллал — с двумя «л». Сын живет в Штатах, так что его имя там никого не смущает. Я свою фамилию тоже поменял на Пугачев.

«Нес венок за гробом Марьянова и Самойловой»

— Чтобы увидеть звезд живьем, не обязательно ходить на похороны: есть много других событий.

— Когда я жил в России, то обожал театры. На все спектакли ходил, чтобы только увидеть артистов. А сейчас думаю: зачем мне тратить деньги, я бесплатно всех посмотрю на похоронах. Тем более, на сцене не узнаешь, каков на самом деле тот или иной актер, — на похоронах многие люди проявляют себя. Могу сказать, что 70 процентов ведут себя отвратительно на траурных мероприятиях: лицемерят, ругаются… На похоронах Ольги Аросевой я сцепился с Лией Ахеджаковой. Она теперь меня боится как огня. Вы знаете, она ведь незадолго до смерти поругалась с Аросевой. На прощании просила прощения у покойной за то, что удалила ее телефонный номер из записной книжки. Я тогда подсел поближе к гробу звезды, затерялся в толпе родственников и друзей покойной. Рядом оказалась Ахеджакова, которой я высказал: «Вы что, не в себе были? Зачем удалили номер женщины, которая была на девятом десятке? Что вы не поделили? Роли, что ли?..»

— И часто вам удается сидеть около гроба?

— Удается. На похоронах оперной певицы Елены Образцовой я сидел прямо напротив гроба, рядом с ее родней. Случайно пролез. Вот там я практически не делал фотографии. Редкие снимки оказались очень личными. Не стал их публиковать.

— Ругаетесь с присутствующими часто?

— Случается. Я человек несдержанный. На прощании с Олегом Яковлевым сцепился с Анной Семенович. Она нелицеприятно высказалась в адрес поклонников. Я услышал — ну и поставил ее на место. Она не знала, куда убежать от меня. Даже траур не всегда опускает звезд с небес на землю…

— На похоронах Дмитрия Марьянова вы несли венок. Как так вышло?

— Я дважды нес венок — на похоронах Марьянова и Татьяны Самойловой. У Самойловой организатор процессии попросил меня взять венок, так как один актер поскользнулся на сцене, вывихнул ногу, а лишних рук там не оказалось. У Марьянова вышла странная история. Организатор прощания просто обратилась ко всем собравшимся: «Товарищи артисты, подойдите ко мне, нужны мужчины, чтобы нести венки». Кто знает, артист я или нет? Я и подошел.

— Я думала, что на прощании звезд все организовано до мелочей.

— Не очень там организовано. Например, на прощании с Верой Глаголевой людей не пускали в зал Дома кино довольно долго. Около дверей толпился народ, люди возмущались — был какой-то кошмар, организаторы просили всех вести себя деликатно, не шуметь… Само прощание тоже прерывали, пока на сцене говорили речь известные люди. Поклонники опять негодовали.

На похоронах Михаила Задорнова не обошлось без скандала. Прощание с сатириком состоялось в ритуальном зале морга подмосковной клиники. Около входа собралось порядка сотни человек. Три часа мы мерзли на улице около больницы. Внутрь никого не пускали. Народ страшно возмущался: поклонники ехали черт знает откуда, чтобы проститься с кумиром. Родственники Задорнова кричали им: «Мы не будем никого пускать!» Что значит «не пускать»? Я не поклонник Задорнова, но такое поведение недопустимо. Через несколько часов ожидания люди начали лезть через забор — только тогда нас пустили. В итоге поклонникам дали 20 минут на прощание. Мы заходили в полнейшей тишине. Никаких речей в это время никто не произносил. Ближе чем на метр к гробу не подпускали. Задерживаться нельзя было. Считайте, забежали и выбежали из зала.

— Какие похороны вам запомнились больше всего?

— Самыми мощными по энергетике были похороны Хворостовского и Жанны Фриске.  На церемонии прощания с Жанной я разрыдался, хотя никогда не являлся ее поклонником. Четыре часа я стоял в очереди, чтобы попасть в траурный зал. Когда я увидел ее в гробу, то меня проняло. Некоторые издания опубликовали фотографию, где я закрыл лицо руками около гроба… В прошлом году, на очередную годовщину ее смерти, я поехал на ее могилу. Там собрались ее родители, близкие, друзья. Меня выгнали оттуда: подумали, что я знакомый Шепелева. Спутали, наверное, с кем-то. На похоронах Хворостовского я тоже не мог сдержать слез. Больше нигде не плакал. А еще всегда наблюдаю, кто из звезд плачет. Удивительно, но почти никто не рыдает. В основном плачут поклонники. Хотя и они — не всегда.

— Выходит, редкие похороны вызывают у вас эмоции?

— Верно. Да и кого мне жалеть? Олега Яковлева из «Иванушек», про которого писали, что он много пил? В гробу он лежал желтый — какие у меня могли быть эмоции после этого?.. Странная смерть Мурата Насырова тоже меня не тронула. Нет, я никого не жалею из покойных. Прихожу просто посмотреть на звезд.

«Смотри, сколько придурков ходят на чужие похороны»

— Сколько лет вы ходите на прощания?

— Тринадцать лет хожу. Первым хоронил продюсера Юрия Айзеншписа в 2005 году. Там познакомился с певцом Шурой, у нас с ним до сих пор хорошие отношения. Некоторые похороны врезаются в память. А некоторые — проходят мимо. Почему-то запомнилось прощание с певцом Александром Барыкиным. Вот там была трогательная атмосфера. Туда я попал спонтанно. Панихида проходила в Театре эстрады, но об этом нигде не говорили. Я случайно узнал от своих знакомых, которые жили с ним по соседству в Люберцах. Вот его мне было жалко.

— На похороны звезд шоу-бизнеса ходят один и те же люди?

— Как правило, на прощание с деятелями шоу-бизнеса приходят одни и те же. Странно, что к Кобзону не пришли Киркоров с Басковым. Остальные все были.

— Я заметила, публичные люди даже на траурных мероприятиях держат марку: все наряжаются, наводят макияж, укладывают прически…

— Скорбящие всегда наряжаются. Мое мнение — публичные люди и на похоронах коллег должны выглядеть при параде. На прощание с Кобзоном все были одеты с иголочки, видно, что тщательно подготовились. Но друг перед другом там никто не выпендривался. Звезды даже не пересекались, не разговаривали друг с другом. Приехали, быстро прошли в зал и уехали. А вот у Олега Яковлева они будто соревновались, кто круче выглядит. Там собравшиеся долго стояли все вместе, общались. Я слышал, как некоторые обсуждали наряды своих коллег.
Кстати, к Кобзону я тоже надел костюм, на лацкан повесил значок «Единая Россия», хотя никакого отношения к партии не имею. Думал, значок обеспечит мне «зеленый свет». Но в итоге прогадал: меня чуть не разорвали из-за значка. Дело в том, что у меня на руке висел массивный золотой браслет, на пальце была крупная печатка. Кто-то из присутствующих фыркнул в мою сторону: «Вот как у нас депутаты зажрались». Я отшутился: «Жру на ваши деньги». Ну и собрал небольшую потасовку…

— Таких, как вы, любителей похорон много?

— После похорон Юрия Яковлева я стал замечать, что одни и те же люди ходят на светские прощания. Многих узнаю в лицо. Однажды так и сказал своей подруге: «Смотри, таких же придурков, как мы, оказывается, много». Но мы не общаемся друг с другом, не знакомимся. Что нам обсуждать?..

— Все эти люди тоже фотографируют звезд или просто смотрят?

— Все пытаются сами попасть в кадр со звездами, потому и приходят. Моя знакомая раньше вела себя на похоронах, как на свадьбе: ржала, подбегала ко всем… Помню, стоим на прощании с Говорухиным. Рядом с нами — Буйнов, Зюганов с охраной. Она протискивается к ним с просьбой сфоткаться. Я ее одернул: «Не вздумай просить! Подойди к нему со скорбным видом, я тебя незаметно щелкну. Потом я подойду — ты меня щелкнешь».

— Пикантные моменты, происходящие на похоронах, вы описываете на своей страничке в соцсети?

— Нет, я не высказываю своего мнения нигде. На похоронах Кобзона мне показалось, что Волочкова себя странно вела, будто хмельная явилась. Но я нигде не стал об этом говорить. На моей странице в соцсети все предельно корректно и скромно. Вообще, светские похороны объединяют людей. Я знаю, что на траурных мероприятиях люди часто знакомятся, налаживают связи. Похороны — хороший повод завязать полезные контакты. Как ни странно, чужое горе объединяет людей больше, чем веселье.

Ирина БОБРОВА.