Газета "Кишиневские новости"

Главная премия по литературе неожиданно вручена поэту‑песеннику Бобу Дилану

Вочередной раз «прокатив» лидера букмекеров Ха­руки Мураками, Нобелевский комитет опять удивил всех, буквально вырубил в нокаут, вручив свою лите­ратурную премию бунтарю Бобу Дилану. Кого-то это крайне напрягло и ввергло в непонимание: собствен­но, за что? Кто-то спокойно кивнул головой, разложив ситуацию по полочкам.

В любом случае кандидатура Дила­на куда больше обрадовала большин­ство, чем премии иным местечковым писателям, имена которых на премии всплывали и так же на ней забывались.И впервые в отношении нового нобелев­ского лауреата самым разным личностям — поэтам, музыкантам, книжникам — было что сказать.

Александр Градский:

— Дилан — замечательный сонграйтер. Он один из столпов американской действи­тельности и культуры. При этом один из не­многих, кого ценят и почитают во всем мире. Решение очень неожиданное, поскольку, как известно, Нобелевский комитет не очень-то жалует современных исполнителей. Видимо, они, как и я, причисляют Боба Дилана к вы­дающимся деятелям музыкального и поэти­ческого искусства. Я чрезвычайно рад, что это произошло.

Андрей Макаревич:

— Это заслуженно. Могли и раньше дать, но лучше поздно, чем никогда. Дилан изме­нил литературное содержание рок-музыки, которого до него по большому счету и не было. Под эту музыку привыкли плясать и слушать в лучшем случае, как мальчик любит девочку. А оказалось, что можно петь о про­блемах мира нестандартным поэтическим языком. Дилан произвел большое впечатле­ние на великих музыкантов, включая Джона Леннона. Я думаю, Леннон не был бы Ленно­ном, если бы он не познакомился в 1964 году в Америке с Диланом.

Виктор Ерофеев:

— Конечно, это ирония судьбы, потому что Боб Дилан — человек протеста и вдруг получает самую солидную премию! Сартр в свое время от нее отказался, думаю, Дилан не откажется. Но выглядит это несколько на­смешливо, потому что певец явно никогда не подозревал, что все кончится Нобелевской премией; это все равно как похоронить на Новодевичьем кладбище. Или как Высоц­кому дали бы Нобелевскую премию. Дилан замечательный, он прекрасный, конечно, с точки зрения русского сознания достаточ­но наивный и безответственный. Пороху не нюхал, не знает того, что знает каждый русский человек: что можно ни за что по­лучить тюремный срок, можно лишиться дома, получить все несчастья, — его песни протеста на нашей улице выглядят довольно пресноводными… Нобелевский комитет в то же время продемонстрировал свою личную левизну такую шведскую, социализм, но тут сыграл еще тот фактор, что они сами все та­кого возраста, как Боб Дилан. Но все равно он милый, радует то, что дали таланту, а не каким-то непонятным людям, как иногда бы­вает с нобелевскими лауреатами. Причем дали американцу — это как бы в противовес Трампу, доказали, что в Америке тоже есть люди.

Денис Мацуев:

— Конечно, это сенсация. Любая пре­мия, а тем более Нобелевская, мне кажет­ся, должна даваться за что-то основное… Но тут дали музыканту, что очень необычно; хотя сейчас часто дают не за профессию, а за гражданскую позицию или общественную деятельность, — это тоже должно быть. Но в данном случае… Боб Дилан — культовая фи­гура в свое время, но она как-то не вяжется с Нобелевской премией.

Замглавы Роспечати Владимир Гри­горьев:

— Дилан взорвал общество антивоен­ными памфлетами, протестуя против войны во Вьетнаме. Сегодня мир живет с ощущени­ем надвигающейся войны — наверняка это стало главной мотивацией для Нобелевского комитета. Во многих странах ведутся воен­ные приготовления, усиливается оборона, НАТО приближается к границам России. Самое время вспомнить антивоенные бал­лады Дилана, написанные предельно про­стым языком и доступные всем социальным слоям. Они зажигают сердца и сподвигают на марш.

Дмитрий Быков:

— Логика Нобелевского комитета всегда была логикой экспансии. Экспан­сией в разные сферы литературы, которые до какого-то момента не реализовали себя достаточно. Вот, скажем, нон-фикшн: экс­пансия в нон-фикшн сегодня отмечена во всем мире, и вот Светлана Алексиевич, по­жалуйста, награждается. А с Бобом Дила­ном — это еще одна экспансия в новую сфе­ру. Осуществилась она в 60‑е годы, когда и Джим Моррисон, и Леннон с Маккартни, и Боб Дилан, и Леонард Коэн предложили совершенно новую концепцию песен: пес­ни осмысленные, песни лирические. В Рос­сии это вылилось в движение бардов, это во всем мире отметилось. И тоже все спо­рили: поэт или не поэт Окуджава, поэт или не поэт Ким. Хотя Ким — это поэт такого класса, какого дай бог его хулителям на­брать когда-нибудь. Поэтом называется тот, кто дает нам формулы для выражения наших тайных чувств. И естественно, что рано или поздно сам факт трансформации песенного текста должен был кем-то быть отмечен и подробно проанализирован. Боб Дилан — первоклассный лирический поэт, предложил совершенную песню — длин­ную, довольно изощренную в смысле об­разности, богато инструментованную по звуку. И я совершенно не понимаю, поче­му он должен отказываться от Нобелевской премии, он вполне вписывается в нобе­левские принципы, в те традиции, которые заложил сам Нобель, который сказал, что надо награждать произведения, несущие дух христианских ценностей. Дилан несет эти ценности, и оснований отказываться у него нет.

Ян СМИРНИЦКИЙ, Ксения КОРОБЕЙНИКОВА.