Газета "Кишиневские новости"

События в Америке могут привести к новому витку гей-сопротивления

В США существует разветвленная и многочисленная организация, объединяющая всех русскогово­рящих представителей ЛГБТнатер­ритории Штатов. Мы расспросили президента RUSA Елену Гольцман о реакции членов сообщества на на­падение на гей-клуб в Орландо. И о том, какие последствия может иметь орландская трагедия со стороны властей США.

— Сразу после печальных вестей из Ор­ландо, — рассказывает Елена, — мы, предста­вители ЛГБТ, и сочувствующие нам собрались возле легендарного гей-бара Stonewall в нью- йоркском районе Гринвич Вилидж, с бунта в котором 28 июня 1969 года и началось ЛГБТ- движение. Тогда гей-баров было очень мало, там собирались не только геи и лесби, но и травести (переодетые в одежду другого пола), полиция часто туда наведывалась — запира­ла или забирала в участок. И 46 лет назад это вызвало бурное сопротивление, переросшее в бунт: секс-меньшинства протестовали про­тив своей дискриминации. Бунт превратился в постоянное движение гей-сопротивления, и примерно через четыре десятка лет движение добилось успеха: за последние 5 лет «партнер­ство» (то есть официальное заключение одно­полого брака) было законодательно разреше­но сначала на федеральном уровне, после чего каждый штат обязан был принять у себя ана­логичный закон… Мы, представители ЛГБТ, — равноправные члены американского общества. Но это вовсе не значит, что все в США к нам хо­рошо относятся. Америка — многоликая стра­на, со множеством языков, вероисповеданий, национальностей и разнополярных мнений. Увы, и в США пока есть не только гомофобия, но расизм, и антисемитизм, и антимусульман­ские настроения, и просто консервативный настрой… Но какие бы ни были настроения, закон у нас работает. И не исключено, что тра­гедия в орландском Pulse сделает это назва­ние таким же нарицательным, как 46 лет назад Stonewall, породив новый виток мощного гей- сопротивления.

— А что государство может сделать, чтобы подобное стало невозможным впредь?

— Следует пересмотреть возможность покупки оружия каждым желающим. Ведь этот убийца из Орландо спокойно приобрел оружие, хотя, как выяснилось, уже был под колпаком у ФБР… Ну и разведка, конечно, лучше должна работать.

Мне кажется, что в Орландо произошла не только гомофобная, но и антиамерикан­ская акция в целом. Ведь, покушаясь на свя­тые для американцев свободы — темнокожих и секс-меньшинств, — Штатам хотят показать, что они не в состоянии защитить тех, кого они «приравняли к нормальным людям». А что ка­сается личности самого агрессора, то лично я не исключаю, что он и сам был гей. Что вкупе с традиционным мусульманским воспитанием и религиозным догматом создало в нем так на­зываемый «разрыв шаблона» — внутренний диссонанс, который и привел к подобной кро­вавой расправе. Атака была, конечно, направ­лена на гей-коммьюнити, но пострадало очень много людей традиционной ориентации. В по­следние годы в Штатах сократилось количество гей- и лесби-клубов. Просто секс-меньшинства больше не чувствовали необходимости идти в специально отведенные для них места, им ста­ло комфортно и в обычных барах. А натуралы, которым хотелось пойти в интересное место с хорошей музыкой и изысканной атмосферой, спокойно шли в гей-клуб — и их там тоже с ра­достью принимали…

Жанна ГОЛУБИЦКАЯ, Ирина СЕЛИВЕРСТОВА.

МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ

Исламовед, президент Института ре­лигии и политики Александр ИГНАТЕНКО:

— У этого теракта есть несколько аспек­тов. Первое и самое главное заключается в том, что он совершен, так сказать, в пользу «Исламского государства» (ИГ — организа­ция, запрещенная в России). По этому поводу будут еще дискуссии, дескать, это невменяе­мый, сумасшедший… Но если посмотреть, как происходили все эти события, то здесь обра­щает на себя внимание следующее: террорист — если можно так выразиться, представитель структурного подразделения ИГ, которое у теоретиков и практиков ИГ терминологически обозначается как «одинокий волк». То есть это человек, непосредственно не связанный с са­мим ИГ, он действует автономно и совершает теракты в тех формах и тех местах, которые считает удобными, приемлемыми для большей результативности.

Другой важный момент состоит в том, что он формализовал этот теракт, позвонив «911» — службу, которая записывает все обращения, и принес присягу ИГ. Спустя некоторое время ИГ подтвердило, что он является боевиком террористической группировки этого квазиго­сударства.

Таким образом, все это является терак­том, который был совершен ИГ в лице этого «одинокого волка» на территории США. Тем самым реализовались угрозы ИГ, заявленные в отношении этой страны, которая теперь ока­зывается в пределах досягаемости террори­стических акций ИГ.

Политолог, доктор исторических наук, член научного совета Московского центра Карнеги Алексей МАЛАШЕНКО:

— Я бы сказал, что в данном случае этни­ческая принадлежность не имеет значения, им мог стать кто угодно.

Тут, конечно, требуется более точная ин­формация, но сваливать все на ИГ (на Халифат, на ДАИШ) я бы не стал, так как вокруг него вра­щается такое количество организаций, причем совершенно диких, которые делают подобные вещи самостоятельно. Существует сам фено­мен экстремизма. И террористы совершенно не обязательно слушаются приказов из ИГ, они и без него «хороши». Короче говоря, ситуация очень печальная, но более чем ожидаемая.

Главный научный сотрудник Института США и Канады РАН Владимир ВАСИЛЬЕВ:

— Прослеживается стремление Дональ­да Трампа одним ударом решить исход вы­боров. Когда он после инцидента заявил, что Обама должен уйти в отставку, он сделал за­явку на решение подобного рода проблем. Он послал мощный сигнал общественному мнению, что перед нами — итог всей деятель­ности Обамы и по борьбе с терроризмом, и по внешней политике. Когда произошли теракты в Сан-Бернардино 2 декабря 2015 года, Трамп сказал: нам нужен новый президент, и немед­ленно. Сегодня он повторил это послание в новом качестве. События в Сан-Бернардино действительно сыграли роль катализатора предвыборной кампании Трампа. Это стало мощным трамплином, который вывел Трампа в лидеры гонки у республиканцев. Фактически Трамп на этой волне и остался. Сегодня как по заказу произошел второй инцидент, который может сыграть роль трамплина на этом этапе президентской гонки.

Это аргумент в пользу того, чтобы демо­краты сошли с дистанции. Какова будет реак­ция демократов, надо посмотреть, но, на мой взгляд, заявление Трампа очень серьезное. Демократы тоже могут сказать, что теракт стал возможен из-за таких, как Трамп. Он послед­ние полгода провоцировал расовую ненависть, насилие, нагнетал такую ситуацию. Вот в этом контексте стал возможен этот теракт.

Профессор истории колледжа Бирмингем-Саусерн (Birmingham-Southern College) и автор книги «Терроризм: исто­рия» Рэндал ЛОУ:

— Это выглядит как атака, вдохновленная ИГИЛ, но не срежиссированная. В этом плане ее можно сравнить с нападением на дом пре­старелых в Сан-Бернардино. Тогда «стрелки» тоже утверждали, что они верны ИГИЛ, хотя не было никаких доказательств, что группировка играла какую-то роль в их обучении, финанси­ровании или руководстве. Террористические атаки приверженцев ИГИЛ в США сильно отли­чаются от того, что делают приверженцы груп­пировки в Египте, Турции, Франции, Бельгии, да и по всей Европе. В этих странах ИГИЛ соз­дало свои ячейки, которые могут планировать и проводить нападения, а затем инициировать последующие атаки, пока они не будут найдены и уничтожены. До сих пор в США атаки «волков- одиночек» носили единичный характер. Это означает, что они, как правило, были менее разрушительными (данное нападение в Орлан­до было чем-то вроде исключения), а также бо­лее изолированными. Но они могут произойти снова. Мои опасения носят двоякий характер: то, что теракты некоторых из этих «одиноких волков», вдохновленных ИГИЛ, в США будут расти и становиться более опасными; то, что эти нападения будут оказывать все большее и большее влияние на президентскую гонку. До­нальд Трамп обращается к тем, чья основная эмоция — это страх и гнев. Очевидно, что такие атаки, как в Орландо, подливают масла в этот огонь.

Ольга БОЖЬЕВА, Игорь СУББОТИН.