Газета "Кишиневские новости"

Если бы состоявшийся накануне референдум в Голландии относи­тельно ассоциации Украины с ЕС состоялсяв ноябре 2013 года, Киев не только не испытал бы на себе все прелести Евромайдана и гражданской войны, но могбы быть сейчас одной из столиц Евразийского Союза. И не ис­ключено, что именно там сейчас встречались бы Ильхам Илиев и Серж Саргсян для урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Однако история не приемлет сосла­гательного наклонения. Поэтому даже столь наглядное (почти в два раза) преимущество противников интеграции с Украиной над сто­ронниками не поможет объяснить нынешней киевской власти тщет­ность их усилий. По сложившейся традиции упорные украинцы будут и дальше назло Европе лезть в Ев­ропу. И с этим ничего не поделать.

Что означают цифры 64% против ассо­циации с Украиной при 32-процентной явке?

Первое — лимит на любые формы даль­нейшей интеграции с третьими странами вне зависимости от их геоэкономического поло­жения у ЕС исчерпан. После миграционного кризиса, нескольких террористических атак в Париже и Брюсселе на фоне экономиче­ского спада даже самые либеральные жи­тели Европы больше обеспокоены тем, как ассимилировать понаехавшую массу «новых европейцев». В отличие от евроскептиков, предлагающих данную массу (выборочно) экстрадировать. Но уже никто в ЕС даже не заикается о продолжении политики открытых дверей. Время стратегии мультикультурализ­ма заканчивается. И проигнорировать это уже невозможно.

Второе — полученный результат дела­ет невозможным технически дальнейшую евроинтеграцию Киева. Критические 2%, на которые явка превысила минимально допу­стимую, оказались фатальными для Поро­шенко. Хотя итоги референдума официально носят рекомендательный характер, вряд ли в демократической Голландии найдется здра­вомыслящий политик, готовый идти в разрез с общественным мнением, столь очевидно выраженным. Поэтому премьер-министр страны Марк Рютте уже заявил, что не смо­жет продолжить ратификацию соглашения с Украиной. Таким образом, соглашение об ассоциации с Украиной будет заблокирова­но в ближайшее время. Даже при условии продолжения деятельности договора о зоне свободной торговли между Украиной и ЕС, выгодного в первую очередь европейским компаниям, блокировка ассоциации важнее, поскольку ставит точку в дальнейшей полити­ке сближения. Более того, на примере Киева дается понять и другим соискателям — мест больше нет. Уверен, поставь вместо Украины название любой другой страны в вопроснике, и результат был бы похожим. Хотя, конечно, нельзя недооценивать «старания» Порошенко и украинской власти, но об этом ниже.

Третье — именно в силу описанного кра­ха политики дальнейшей евроинтеграции по итогам данного референдума Киеву вряд ли стоит рассчитывать на безвизовый режим с ЕС в ближайшее время. А это было одним из основных обещаний Порошенко во внешней политике. Очевидно, что Европа более не го­това поддерживать украинскую власть в ее коррупции под соусом антироссийской по­литики. Коротко это называется так: дальше разбирайтесь сами.

Четвертое — как нельзя «вовремя» слу­чившийся скандал с панамским офшором президента Украины добавил еще одну ще­потку в и без того уже переполненную чашу европейского терпения киевскими выкрута­сами. Ведь подобное голосование в стране, чьи граждане погибли в трагедии с малай­зийским «Боингом» в июле 2014-го, недвус­мысленно говорит о том, что всей украинской политике у граждан Голландии более доверия нет — начиная с версии Порошенко о «сби­том российскими сепаратистами самолете», заканчивая позицией Киева в Минском про­цессе.

Пятое — голландский референдум стал наиболее чистым социологическим срезом мнения европейцев, лишенным каких-либо дополнительных наслоений. Ведь, случись он в Германии или Чехии, тут уж рассказов про «влияние Москвы» или «сговор Москвы и Берлина» было бы не избежать. А так — ма­ленькая, но важная в экономическом смысле западноевропейская страна, никогда в своей истории не присутствовавшая в российской орбите, проголосовала исключительно ис­ходя из собственного взгляда на ситуацию. В этом смысле тянущееся уже больше года демонстративное невыполнение Киевом сво­их обязательств по Минским соглашениям сыграло не последнюю роль. А случившееся аккурат в день референдума заявление По­рошенко в Японии о том, что-де «до момента вывода российских войск с Донбасса Украина не будет голосовать во втором чтении консти­туционные изменения» (и без того, замечу, исключительно фасадные и не согласованные с ЛДНР), в принципе ставит точку в вопросе отношения к Украине в Европе. Ведь сколько бы ни искали российскую армию на Донбас­се, никто пока что ничего всерьез предъявить не смог.

Шестое — Европейский Союз будет вы­нужден аннулировать уже принятое согла­шение об ассоциации с Украиной, исходя из принципа консолидированного решения. Если одна из 27 стран — членов ЕС (на мо­мент принятия соглашения об ассоциации) выступает против, общеевропейское со­глашение принято быть не может. И мнение остальных 26 стран, ратифицировавших, в отличие от Голландии, документ, уже не яв­ляется решающим.

И, наконец, седьмое — Порошенко до последнего рассчитывал на положительный итог голландского волеизъявления. В против­ном случае накануне референдума он не от­правлял бы в Амстердам большую делегацию пропагандистов из числа украинских депута­тов и общественников во главе с министром иностранных дел страны. И это уже вопрос к адекватности нынешнего украинского лидера и его окружения. Кто ему готовит документы? Кому доверяет украинский президент? Если даже в таком деликатном вопросе, как ре­гистрация офшора в далекой Панаме, он не смог найти доверенного человека, на кого можно зарегистрировать очередную компа­нию по выводу активов, то на кого вообще он может положиться? Разве что на своего старого друга Михаила Зурабова, исполняю­щего ныне обязанности российского посла и наверняка предупреждавшего Петра Алек­сеевича о таком результате?

Олег БОНДАРЕНКО, политолог.