Газета "Кишиневские новости"

Подруга детства экс-президента Грузии — об истоках формирования его характера

После ухода Михаила Саакашвили с поста президента Грузии прошло уже много времени. А споры вокруг его персоны не утихают. Одни считают его великим реформатором, другие — диктатором, поломавшим жизнь тысячам людей. Кто-то вспоминает про новые дороги и полицию, не берущую взятки, кто-то — про пытки в тюрьмах и тотальную про­слушку телефонов. Автор книги «Я, президент и чем­пион мира» Лали Морошкина знает Саакашвили с детства. Журналист и правозащитник, в эпоху Ше­варднадзе она занимала должность заместителя министра по особым делам. После ухода Саакаш­вили работала главным советником министра по исполнению наказаний

— Калбатоно Лали, почему вы решили дать интервью российской прессе?

— Мне не нравится, как российские СМИ освещают «тему Саакашвили». Почему-то много внимания уделяется тому, с кем он спит, странностям его поведения. Поверьте, это не главное. Главное — то, что при нем истребляли генофонд грузинского народа. Я часто слышу: Саакашвили искоренил коррупцию. Зато эли­тарная коррупция процветала. Грузия прошла через 9 лет насилия. Саакашвили и его люди пошли против грузинских традиций, против наших дедов, отцов. Самое страшное — они хотели уничтожить грузинский менталитет, самосознание и самоуважение народа. И мы все спрашиваем себя: в чем причина этого? Почему он так ненавидит грузинский народ?

— Может быть, причины надо искать в его детстве? Вы ведь вместе с ним учи­лись?

— Да. Мы с ним учились в Первой, «экс­периментальной» школе в Сабурталинском районе. Это была элитарная школа, простые смертные туда не попадали. В ней учились дети чиновников и других высокопоставлен­ных родителей. Я тоже была не из простой семьи. Это была одна из самых сильных школ Тбилиси. Около нее собиралось столько чер­ных «Волг», что можно было подумать, что там проходит съезд КПСС.

— А Саакашвили как туда попал?

— Мы все в детстве знали, что Саакашви­ли попал в Первую школу потому, что его дядя Темур Аласания — генерал КГБ, который при­сылает ему джинсы из Америки. В те времена качественную одежду купить было трудно, и это было очень заметно. Выделялись дети ди­пломатов, которые могли щеголять в импорт­ной одежде. Саакашвили не был тогда яркой фигурой. Классическая серая мышь в хороших джинсах. Учился он не очень хорошо.

— Вы были в одном классе?

— Саакашвили на два года меня старше. Это был такой парень в белой сорочке, кото­рый не принимал участия в общих играх и ша­лостях. Он всегда держался особняком. Для него было важно не запачкать одежду, чтобы мама не поругала, когда он вернется домой. Когда ребята всем классом прогуливали заня­тия, он мог остаться в школе и потом наябед­ничать директору, кто был зачинщиком этого коллективного прогула. Естественно, ему по­том за это доставалось. Его били, и эти побои он запомнил надолго. Я от всего сердца его жалела. В 7–8-м классе он перешел в другую школу, в 51-ю, которая находится в Верий­ском районе. Я тоже перевелась в эту школу года через два. В новой школе с ним случи­лось примерно то же самое.

Потом мы с ним встречались в неправи­тельственных организациях, вместе работа­ли. Во время абхазской войны все парни из нашего класса ушли на фронт, и мало кто из них вернулся обратно. Миша на войну не по­шел, он работал в это время переводчиком у американцев. Он не принадлежал к геройской молодежи. Тбилиси относится к числу горо­дов, имеющих особый дух. Тбилиси помнит своих героев, своих мальчиков, которые ушли на войну и погибли. Мы каждый год собираем­ся на кладбищах у их могил. Саакашвили ни­когда не посещает такого рода мероприятия. Хотя из его класса тоже многие погибли. Кто остался в живых, с теми он расправился, уже когда стал президентом.

— Почему расправился? Припомнил школьные обиды?

— Когда Саакашвили стал президентом, он первым делом приказал спилить дерево в школьном дворе, с которого когда-то упал, и уволить директрису 51-й школы, с которой у него были конфликты. Буквально на следую­щий день после избрания президентом он занялся и нашей семьей. Мы стали его пер­вой жертвой. Пострадал мой первый муж, отец моего старшего сына Нукри Чаганава, его одноклассник. Он отнял у него полностью весь бизнес и отправил под арест. Семья Ну­кри была очень состоятельной. Она владела парком в центре города, элитным участком земли в Тбилиси, где сейчас стоит новое зда­ние американского посольства. Моего мужа посадили в тюрьму и сильно избили, несмо­тря на то что у него были больные почки. И все отобрали. Якобы через суд, но этот суд был фикцией. Из-за этого у 38-летнего молодого человека случился инфаркт, и он скончался на руках моего сына.

— Нукри Чаганава ведь был другом детства Саакашвили?

— В школе они дружили. Конечно, были между ними и конфликты. Потому что очень сложно дружить с человеком, который на всех стучит. Близких друзей у Саакашвили в школе не было. У него вообще никогда не было близ­ких друзей.

— А как он поступил с другими одно­классниками?

— Всех одноклассников, которые были ему неугодны, он посадил в тюрьмы. Я виде­ла их, когда посещала места заключения. И не просто посадил. Они внедрили в тюремную практику старый монгольский метод: ломать людей в пояснице. Это была такая пытка. В тюрьмах ввели так называемые черные пят­ницы. По пятницам заключенных избивали. Когда объявили амнистию, из тюрем выезжа­ли люди на инвалидных колясках.

— Саакашвили такой мстительный че­ловек?

— Тот факт, что он приказал срубить де­рево в школьном дворе, очень хорошо рас­крывает психологию этого человека. Он даже дереву отомстил. Представляете, если мы сейчас начнем мстить всем, кто нам кофе не так подал, косо посмотрел, что-то не то ска­зал? А он так и живет. Он ничего не забыва­ет, ничего не прощает, и вся его жизнь — это непрерывная цепь «отмщений». Поэтому он очень опасный человек.

— Он ведь и вам лично сделал какие-то гадости, несмотря на то что в школе вы с ним дружили и даже защищали его от хулиганов?

— Он предъявил мне ультиматум: я долж­на была помочь ему взять под стражу моего любимого человека, гражданского мужа, чем­пиона мира по боксу Георгия Канделаки. За это он предлагал мне пост госминистра по конфликтам.

— Зачем Саакашвили понадобилось сажать Канделаки?

— У него была такая странность: он стре­мился посадить в тюрьмы всех, кто имел хоть какой-то авторитет в Грузии. В любой сфере: в спорте, в искусстве, в науке, в журналистике, в бизнесе.

— Что вы ответили Саакашвили?

— Я отказалась от поста госминистра. Мой гражданский муж — очень известный спортсмен, гордость Грузии. И его должны были посадить по какому-то смехотворному обвинению. Я сказала Саакашвили: «Только попробуй, я такое тебе устрою! Я расскажу в газетах про все твои грехи!» В тот момент я была заместителем министра, известной личностью. Я могла поднять большой шум. Я бы вышла и на ВВС, и на CNN. И он, види­мо, решил, что «с этой сумасшедшей» лучше не связываться. Георгий тогда стал чемпио­ном мира, и это была значимая фигура. Если можно его забрать, значит, можно переса­жать всех. Суть была в этом. В нагнетании атмосферы страха. Чтобы получить какой-то пост, требовалось кого-то сдать, заложить. Поэтому они держались одной командой. Как члены мафии, которые повязаны кровью. Это люди, которые принимали участие в избиени­ях, убийствах. Они всех записывали, за всеми следили. На каждого был компромат.

— Можно сказать, что причины вашего расхождения с Саакашвили — чисто лич­ные?

— Нет, не только. Причины были и в том, что он собирался решать конфликт в Южной Осетии вооруженным путем. Я понимала, что этот план неосуществим. Я ему сказала, что мы с осетинами должны договариваться по-хорошему. Но в 2004 году он все-таки устроил провокацию, во время которой погибло до­вольно много грузинских парней.

— Почему о гибели этих солдат не было информации?

— Родителям погибших заплатили за молчание большие деньги — по 10 тысяч лари за каждого убитого. Еще им сказали, что если они будут поднимать шум, то могут постра­дать другие их дети. Кроме того, если во вре­мя грузино-абхазской войны на фронт пошли в основном тбилисские, городские парни, то в 2004 году на войну с Осетией набирали пар­ней из сел. Поэтому их гибель не была так за­метна. Придет время, и Саакашвили ответит на все вопросы, которые к нему накопились. И в первую очередь за войну 2004 года.

— Сколько тогда человек погибло с грузинской стороны?

— Точные цифры никто никогда не на­зывал. Я лично присутствовала при передаче 50 пленных грузинских солдат. Я жила тогда в селе, граничащем с конфликтной зоной. На наших глазах привезли этих пленных, совсем молоденьких парней. И когда их перевели на нашу сторону, их страшно избили грузинские военные. Я своими глазами все это видела. Все село тогда возмущалось.

— Да, во время военных авантюр Саакашвили погибло много людей. Но его команда любит рассказывать о своих успехах в борьбе с преступностью, кор­рупцией…

— В 2006 году они объявили так называе­мую нулевую толерантность по отношению к преступности. Звучит красиво. Но на практике это означало, что людей начали массово от­правлять в тюрьмы.

— За что?

— Ни за что. Каждый третий грузинский парень сидел в тюрьме. У нас в те годы было 320 тысяч заключенных. Для трехмиллионного населения это ненормально высокая цифра. — Вы утверждаете, что Саакашвили разру­шал грузинский менталитет. Что он делал для этого?

— Грузия всегда славилась уважением к старшему поколению. А в Саакашвили этого не было. Он называл «опущенными» тех лю­дей, которые когда-то считались грузинской элитой, которые были «золотым фондом» Гру­зии. Когда он пришел к власти, он сразу ска­зал: «Сорокалетние мне и родственниками в семье не нужны». Люди старше 40 лет при нем не могли получить работу. В один прекрасный день мое поколение журналистов осталось не у дел. Потому что они знали нового президен­та просто как Мишу, с которым было неинте­ресно делать интервью. Поэтому он сделал ставку на молодых. В Грузии их прозвали кар­манными журналистами.

В 2006 году он вышвырнул из универси­тета профессуру, уволил ректора Роина Ме­тревели. Я тоже как молодой профессор тогда заняла место около протестующих. И знаете, что с ними сделали? Их заперли в клубе и не­сколько часов не давали выйти в туалет. Они так были оскорблены, я никогда не забуду лица наших пожилых преподавателей. Их ме­сто заняли молодые члены Нацдвижения, ор­ганизации «Кмара» — люди без образования, без ученых степеней… Какие-то непонятные члены неправительственных организаций пришли в университет в качестве лекторов. Их называли в шутку «бэбиситтерами» — то есть это люди, которые где-то в Америке прошли 2–3-месячные курсы, работая параллельно бебиситтерами.

Он разрушил церкви, чтобы разрушить нашу веру. Пересажал авторитетных людей, чтобы разрушить суть грузинского общества. Он разрушил университет, чтобы не было по­читаемых людей. Все делалось для того, чтобы убить кавказский дух, грузинский менталитет. Насаждалось все турецкое. Реклама турецких товаров, турецкие песни, турецкие сериалы.

Марина ПЕРЕВОЗКИНА.