Газета "Кишиневские новости"

На чеченской границе напали на журналистов и правозащитников

«Светлая отечественная машина, похожая на «Ладу», номера я не запомнила, блокировала насна дороге. Люди в масках, их было человек 15, стали выбивать стекла в нашем автобусе. Мы, естествен­но, легли на пол, стали закрывать лицо руками, насвытащили на улицу, бросили в ров. Ребят били палками, затем они подожгли автобуси скрылись в неизвест­ном направлении», — так жур­налистка Александрина Елагина описывает нападение на репорте­ров и правозащитников Сводной мобильной группы «Комитета по предотвращению пыток», которое произошло на границе Ингушетии и Чечни, около поста ДПС.

В автобусе было шестеро журналистов — Егор Сковорода, Михаил Солунин, Антон Прусаков, Александрина Елагина, шведка Лена Мария Перссон и норвежец Эйстейн Виндстад; они участвовали в пресс-туре по проблемам прав человека на Северном Кавказе, организованном «Комитетом по предотвращению пыток». Пострадали также пресс-секретарь НКО Иван Жильцов, юрист Екатерина Вансалова и водитель автобуса Башир Плиев. «Больше всех досталось во­дителю, — рассказала Елагина. — Сейчас он в больнице». По словам девушки, самой ей удалось отделаться травмой левой ноги: врачи зафиксировали повреждение кости на левой ступне, наложили гипс. У Екатери­ны Вансаловой — гематомы по всему телу, ушиб головы и руки; у Марии Перссон — глу­бокая рана (видимо, журналистку задело вы­битое стекло), на которую наложили швы; у Эйстейна Виндстада — порезы на лице, вы­биты зубы, синяки по всему телу. В сгорев­шем автобусе у многих остались документы, видеокамеры, телефоны…

По данным Сводной мобильной группы (СМГ), до нападения за автобусом с журна­листами уже два дня как велась слежка. «За нами ездил какой-то черный «Мерседес» с номерами 666», — пояснил Егор Сковорода. Однако об этом они никуда не сообщили. «Это же не нарушение, в этом нет ничего удивительного, — пояснил член «Комите­та по предотвращению пыток», юрист СМГ Олег Хабибрахманов. — Мы осознавали, что везем журналистов на территорию Рамзана Кадырова, но не предполагали, что разраз­ится такой скандал». «Мы знали, что за нами следят, — говорит Александрина Елагина. — Но одно дело наблюдать, а другое — бить». Были ли на месте нападения машины, кото­рые вели слежку за автобусом, девушка не заметила.

«Это уже четвертое на моей памяти на­падение на нашу организацию на Северном Кавказе», — говорит Олег Хабибрахманов. Сейчас ситуация особенная: в апреле ис­текает срок полномочий Рамзана Кадыро­ва на посту главы республики. Возникает вопрос: кто-то специально подставил его перед Кремлем или Кадыров просто «поте­рял берега»? «Подставлять Кадырова просто бессмысленно, вероятность того, что его не изберут на следующий срок, — 0,0001%», — рассуждает Хабибрахманов. По словам юриста, нападение — это демонстративная угроза: мол, не смейте работать на террито­рии Чечни, журналисты могут ездить в Чечню только снимать Грозный-Сити, а не писать о правах человека.

Нападение на журналистов вызвало общественный резонанс: в четверг с 10 утра и до самого вечера журналисты, правоза­щитники и политические активисты пикети­ровали Администрацию Президента с тре­бованием найти виновных. МВД Ингушетии возбудило уголовное дело о нападении по ч. 2 ст. 213 УК («Хулиганство») и ст. 167 УК («Умышленное уничтожение имущества»). Президент России Владимир Путин поручил Министерству внутренних дел выяснить все обстоятельства произошедшего и дать им правовую оценку. Совет по правам челове­ка и развитию гражданского общества на­правил письмо Генпрокурору Юрию Чайке с просьбой взять расследование преступле­ния под личный контроль.

С заявлением о недопустимости пре­пятствования деятельности журналистов выступил Союз журналистов Москвы. «На­деемся, что органы государственной вла­сти, правоохранительные органы страны проявят столь необходимую сегодня от­ветственность и настойчивость по обеспе­чению конституционных прав журналистов и представителей общественных организа­ций, проведут тщательное расследование этого возмутительного нападения и проин­формируют о его итогах общественность», — говорится в заявлении организации.

Совершенно другого мнения о проис­шествии придерживается чеченская сто­рона. Так, по мнению уполномоченного по правам человека при главе Чечни Нурди Ну­хажиева, к нападению на правозащитников могут быть причастны… сами правозащит­ники.

Член Центрального штаба ОНФ, член президиума Совета при Президенте России по межнациональным отношениям Асламбек ПАСКАЧЕВ во время пресс-конференции в Интерфаксе под общим названием «О ситуа­ции в Чеченской Республике» заявил нашему корреспонденту, что еще нужно разобраться, кто за что пострадал на чечено-ингушской границе:

«Во-первых, происшествие случилось не в Чечне, а в Ингушетии, и разбираться с этим должны ингушские правоохрани­тельные органы… Тем не менее у право­защитников часто бывают проблемы как с правоохранительными органами, так и с по­страдавшими, которые считают себя чрез­мерно ущемленными. Если мы говорим о конкретной правозащитной организации, то очень важно знать, кто ее финансирует, чем она занимается и насколько объективно. Очень часто такие структуры выполняют по­литические заказы».

Его мысль продолжил Саламбек ХАД­ЖИЕВ, экс-глава Чечни в 1995 году: «У «Ко­митета по предотвращению пыток» были и будут проблемы в Чечне, потому что его члены неправильно трактуют понимание слова «правозащита». Если правозащитник не хочет, чтобы в отношении него наруша­лись права, он и сам этих прав нарушать не должен. Ты либо продаешься и рискуешь, либо ведешь себя честно. Честного челове­ка ни при каких обстоятельствах в Чечне не тронут. Нападение на правозащитников и журналистов в Ингушетии выгодно тем, кто хочет показать, что в России есть особые регионы, в которых можно заниматься чем угодно. Тем самым они пытаются подсечь президента Владимира Путина и глав севе­рокавказских республик».

Артур АВАКОВ.