Газета "Кишиневские новости"

«Берут в магазинах что хотят и не платят, заявляя на кассе: «Меркель рассчитается»

Новогодние беспорядки в немец­ком Кельне всколыхнули всю Гер­манию. Из самых разных концов страны стали появляться сообщения о разнузданном поведении приез­жих. Мы поговорили с бывшими соотечественниками, живущими в Германии, и выяснил, как им жи­вется теперь в некогда спокойных немецких городках.

Согласно официальным данным, в 2015 году в Германии зарегистрировано порядка 1,1 млн беженцев. И это далеко не оконча­тельные цифры.

— Я со своей семьей живу в пригоро­де Гамбурга, в маленьком тихом поселке, — рассказывает 45-летний Сергей. — В на­шем районе примерно 9500 человек, и здесь разместили уже 4 лагеря на 1100 беженцев. Еще один (на 4000 человек) будет построен в 2016-м. Итого получается на 9500 жителей больше 5000 беженцев. Но и это далеко не все. В радиусе 10 километров от моего дома расположены еще 13 лагерей на 4200 чело­век. И власти заявляют, что будет построено еще как минимум 3. Нам всем страшно!

Сергей рассказывает, что жизнь простых немцев с приходом беженцев очень сильно изменилась.

— У нас в городке всегда проходили раз­личные традиционные праздники. История некоторых исчисляется столетиями. Теперь этих праздников просто нет! На том месте, где проходили мероприятия, стоит теперь лагерь! Но праздники — это еще, как говорится, пол­беды. Около этого самого лагеря находится футбольное поле, на котором раньше наши дети целый день могли играть без наблюде­ния взрослых. Теперь это просто невозмож­но. Мы боимся за своих детей. Я не знаю ни одного человека, который радуется, что все эти люди появились в Германии. Многие уста­навливают сигнализацию в домах. Мой отец поставил 2 камеры наблюдения (цена более €1000). Большая часть моих друзей купили газовые баллончики или газовые пистолеты. Любые разговоры кончаются в конце концов темой беженцев. Страх людей растет.

Похожая ситуация сейчас во многих не­больших и некогда спокойных городках.

— Мы живем в 40 км от Карлсруэ в не­большой деревушке на 3000 человек. Мой муж немец, и мы женаты уже 20 лет. Есть 16- летняя дочь, — рассказала Эльвира Голикова, некогда жительница Омска. — Как и во всей Германии, у нас осенью состоялось городское собрание. Обсуждался вопрос, как мы будем селить беженцев и как помогать им. И сколько вообще мы можем их принять. Вопрос о том, принимать их или не принимать, вообще не стоял. В Германии очень жесткие законы от­носительно нетолерантности к лицам других национальностей. Так вот, на этом собрании единицы — в основном бывшие русские — по­смели очень аккуратно высказаться против. Мол, не жирно ли этим беженцам по 40 евро в день (столько им платят в нашем округе), мы сами столько не зарабатываем, а если и зарабатываем, то отдаем с этих денег нема­ленькие налоги. Но такие высказывания были подняты на смех. Все немцы говорили о том, что беженцам из Сирии надо помогать, что у них на родине война и они несчастные и обе­здоленные.

Посовещавшись, люди решили, что могут принять в своем городке 500 человек. Под вре­менный лагерь отдали огромный супермаркет строительных материалов. В огромном ангаре и оборудовали им вполне комфортное жилье — отдельные комнаты.

Эльвира рассказывает, что люди стали замечать, что многие товары в магазине ис­порчены — пачки печенья открыты, фрукты надкусаны, бутылки отпиты и т.д.

— Это очень возмущает всех. Ведь бе­женцам государство выплачивает неплохие деньги — около 1200 евро в месяц. Этого бо­лее чем достаточно на еду. Зачем же портить товары? Конечно, многие перестали приез­жать в этот супермаркет. Мы с мужем теперь ездим в магазин за 70 километров от дома. Там нет приезжих и все спокойно. В нашем же городе по улицам теперь слоняются толпы мужчин-беженцев. Видно, что им абсолютно нечем заняться. Мы же, местные жители, те­перь все больше сидим по домам и передви­гаемся перебежками.

■ ■ ■

Судя по тому, что произошло в новогод­нюю ночь в Кельне, не зря немцев напугал тот факт, что большинство беженцев — молодые мужчины.

— У меня лично вопрос один волнует: как они могли бросить детей, женщин, стариков там, где война? — возмущается 50-летняя Эмма, этническая немка, которая переехала в Германию с Поволжья. — Я живу в некогда благополучном Баден-Вюртемберге. Дочь знакомых моей кузины была жестоко изна­силована средь бела дня, врачам, чтобы спа­сти ей жизнь, пришлось удалить все женские внутренние органы, в полиции сказали роди­телям: огласке не предавать, спустить все на тормозах, ибо все равно сделать они ничего не могут, а волну среди народа поднимать не надо! Другой случай: у племянницы в школе, в 3-м классе, одна из учениц заявила, что свя­тые воины тут и их прибудет еще больше, а вы все умрете, потому что не молитесь Аллаху.

Мне самой уже страшно днем по улице пройти, потому что беженцы ходят толпами, цепляются за руки, шастают по магазинам — многие берут что хотят и не платят, заявляя на кассе: «Меркель заплатит». А полиция аб­солютно бездействует. Сколько у нас в горо­де беженцев, я не знаю. Они все прибывают и прибывают. Сначала под их лагерь отдали школьный спортзал, но теперь он переполнен, и их расселяют по домам и квартирам, пере­страивают многие дома под общежития.

— Я живу в Кёльне, и то, что произошло в Новый год, возмутило, без преувеличения, весь город, — говорит 25-летняя Анжела Гер­хер. — А газеты и ТВ ничего не рассказывают про это, как будто ничего не было. Но правда выплыла наружу. Оказывается, многих жен­щин окружали (беженцы всегда держатся тол­пой) и лапали, плюс обворовывали. Страшно представить, что будет на карнавале, который традиционно длится больше недели (один из самых известных и популярных в Европе, да и во всем мире праздников. — Авт.). Знаю, что власти не намерены его отменять. Не­давно я ехала в метро, и в наш вагон зашла толпа мигрантов. Они очень громко на своем языке говорили и прыгали с места на место, ходили прямо по сиденьям ногами. Парень, что сидел рядом, внаглую начал снимать меня на мобильник. Несмотря на то что они жутко шумели и вели себя непристойно, водитель поезда даже не вызвал полицию.

Женщины Германии стали одеваться бо­лее сдержанно. Теперь не увидишь никого в коротких юбках и декольте. Мало того, неглас­ное распоряжение о дресс-коде появилось во многих образовательных учреждениях, где вместе с немецкими детьми теперь учатся и дети беженцев.

— Я работаю в детском садике, — расска­зывает 35-летняя Александра Блосс. — Нас собрала директор и сказала, что теперь надо одеваться в глухую одежду, а шею закрывать платком. И это правильно, я считаю, так как дети беженцев — их у нас в заведении уже сейчас около 10 человек — становятся агрес­сивными при виде голых рук и декольте. По моим наблюдениям, молодые турчанки — а их много живет в нашем городке — с появлени­ем беженцев стали одеваться более закрыто и даже носить платки на голове. А раньше они щеголяли в мини. Я, как и многие, никогда не была против беженцев. Но то, как они себя ве­дут, — это ужас. Как будто не они к нам в гости приехали, а мы к ним.

Дина КАРПИЦКАЯ.