Газета "Кишиневские новости"

Бизнесмен разгромил чиновников на форуме в Москве

На Московском экономиче­ском форуме, который прошел 8 декабря и, казалось бы, не сулил ничего сенсационного, сенса­ция все же случилась. Речь Дми­трия Потапенко, занимающегося ретейлом и управляющего груп­пой предприятий, стала настоя­щим хитом. Г-н Потапенко выра­зил всю боль российского бизнеса в условиях санкций. Да и вне санк­ций тоже.

Приводим выступление Дмитрия Пота­пенко.

Дмитрию Потапенко 45 лет, он называет себя «москвичом в четвертом поколении, коих в Москве уже не осталось». Окончил МИРЭА (инженер-конструктор-технолог), получил диплом MBA в университете в Калифорнии. Раньше г-н Потапенко тоже позволял себе яр­кие высказывания, но теперь побил рекорд.

Итак, речь.

«Вопросы, которые поставлены по пово­ду экономики и всего остального… Во-первых, никаких внешних вызовов я не вижу, извините. Работая девять лет в Чехии, Бельгии, Болга­рии и Китае, я неплохо владею информацией и скажу прямо: мы всем фиолетовы.

Поэтому, если отключить первую кнопку ТВ и изъять из нее четыре ключевые ново­сти — то нам хохлы мешают, то кто-то еще, — то и новостей не будет.

А четыре нокаутирующих удара нанесе­ны исключительно нашими экономическими властями.

Это преступное эмбарго, которое кон­кретно введено под передел рынка присо­савшимися к госчиновникам компаниями и которое привело к отсутствию конкуренции и росту цен.

Это запретительные ставки кредитова­ния — нам не Обама их сделал.

Это указ об уничтожении продуктов: че­тырех гусей давят тракторами и далее по списку. Непонятно зачем. С показательными выступлениями.

Это, безусловно, налог Ротенберга (ввод в действие системы «Платон» для дальнобой­щиков. — Ред.), который «прекрасен» в своей логике. Вопрос не в сумме, а в том, что мы уже трижды берем деньги с логистической состав­ляющей. У нас есть отдельно акциз, отдельно дорожный налог, а теперь мы вводим еще за­мечательный отдельный налог…

Все эти удары нанесены искусственно — искусственно! нашими!

Когда идет речь о том, что нужно менять экономический курс, очень хочется задать во­прос: кому?

Я хочу увидеть этого человека. Я 25 лет в российском бизнесе. И в целом, когда я об­щаюсь с государственными чиновниками — а волею судеб я вынужден с ними общаться, — у них все хорошо, у них все отлично.

Замечательно, конечно, послушать оче­редной посыл куда-то вдаль. А после этого приезжает к тебе налоговый инспектор и про­веряет даже те компании, которые не подле­жат проверке.

Напоминаю, если кто забыл: два года назад была такая ситуация, когда проверяли компании, не отработавшие даже три года, со следующей формулировкой: «Три миллиона в акт, полтора нам, и придумайте, что в акт пи­сать». И это было массово.

Точно такая же ситуация с тем, когда идет разговор: предпринимателей не надо «закры­вать» до суда.

Два года назад эту историю, что называ­ется, по всем каналам просвистели — тогда было «закрыто» три с половиной тысячи пред­принимателей. Прошло два года — 6100.

Чем меньше о нас заботятся, тем, похо­же, мы больше на свободе. За последние три года с российского рынка ушли 56 различных крупных сетей. Я уж не говорю про количество закрытых заводов, в том числе иностранных.

Что все мы в огне и в войне — конечно, классно, но со стороны это выглядит ужасно.

Волею судеб я вынужден работать в Ки­тае. Как Китай относится к нам? Не надо срав­нивать тринадцатую экономику мира и первую экономику мира. Это все равно что вы будете дружить с третьеклассником. К вам будут от­носиться с неким шизофреническим аспек­том… Китай для нас всего лишь тяжелый — подчеркну это слово, — тяжелейший партнер. И под очень большим вопросом: партнер ли он нам.

Я уж не говорю о том, как мы умудрились поссориться с Европой…

Основная проблематика не в том, чтобы написать новую программу. К сожалению, чи­новники ко всем этим программам относятся очень конкретно. Если эта программа затраги­вает его ведомство — он встает в штыки. Если она затрагивает чужое ведомство, с которым он в контрах, — программа принимается на ура.

Поэтому диалог власти и бизнеса проис­ходит последние 20 лет как диалог мясника с коровой: ласково заглядывая в глаза и держа нож под горлом с вопросом «а что у нас сегод­ня — говядина или молоко?»

Очень хочется, чтобы о нас наконец забы­ли — как забыли в свое время в девяностых. Бандиты в девяностых, конечно, были редки­ми сволочами, но налоговые, таможенные и ОБЭП, боюсь, существенно хуже».

Тут в дискуссию вступил другой участник форума — депутат-единоросс Владимир Гу­тенев, первый зампред Комитета Госдумы по промышленности. Он начал говорить о том, что так называемая цивилизованная Украи­на прервала все поставки и что российские бизнесмены специально каждые три года от­крывают новые компании, чтобы не платить налоги.

«Нас лечат, как нам вести бизнес, — пре­рвал Гутенева Потапенко. — А я веду 9 лет биз­нес за рубежом. У меня проверок ноль. За этот год (в России. — Ред.) у меня 25 проверок. У нас 36 контролирующих органов, 600 под­законных актов. За рубежом, чтобы открыть такой же бизнес, как здесь, издержки в четыре раза меньше. Почувствуйте разницу!»

Депутат пытался было напомнить, что он входит в комиссию по противодействию кор­рупции, но Потапенко снова прервал:

— Вот когда вы будете своими деньгами, руками что-то делать, а не комиссию возглав­лять… Разница есть — свечку держать и рука­ми работать!

Завершил предприниматель свою фи­липпику словами: «Если вы под конкретную контору перепиливаете всю экономику, то мы это знаем!»

После Дмитрия Потапенко выступил ди­ректор совхоза имени Ленина Павел Груди­нин — тот самый, который боролся за про­дажу в Москве подмосковной клубники. Его крик души можно резюмировать словами «если правительство не может ничего, пускай уйдет само!».

Екатерина ДЕЕВА.