Газета "Кишиневские новости"

Киркоровская пропаганда, норовящая переплюнуть мас­штабом промывания мозгов и старую геббельсовскую, и но­вую соловьевско-киселевскую да леонтьевско-мамонтовскую ее реинкарнацию, ввела весь гла­мурный бомонд в состояние оцепенения еще до презентации нового клипа «Индиго».

Нескончаемой зомбированной колон­ной, величественно-значимый статус которой венчала мо­нументальная фигура Иосифа Давыдовича Кобзона, этот бомонд по зову поп-короля послушно тянулся, как пионе­ры в Мавзолей, в один из са­мых дорогих столичных пя­тизвездных отелей, где гостей ждал неприлично сытый (по ны­нешним меркам продовольствен­ного эмбарго, бушующего кризи­са, поборов на капремонт, падающего ВВП с зарплатами и растущих цен с безра­ботицей) банкет в интерьерах сталинистского псевдобарокко с ослепляющей позолотой, по­лированным мрамором, массивными колонна­ми, расфуфыренной лепниной, белоснежными скатертями, фарфором и мельхиором. По всему антуражу — ни дать ни взять свадьба как минимум президентского пресс-атташе (если, конечно, президент всея Руси), а как максимум — нефтяно­го олигарха, но совсем не презентация очеред­ного клипа, которых у ФиКи то ли уже под сотню, то ли далеко за нее. Умеет поп-король почти из ничего устроить глобальный переполох! Даже Майкл Джек­сон свои клипы так не презенто­вал. И не то что в кризис, а просто в голову такое, наверное, не мог­ло прийти…

Правда, и тексты песен Май­клу Джексону не писал известный поэт-олигарх. А Филе написал — Михаил Гуцериев, и Фил спел. Вот и банкет вам в пятизвездном роско­шестве, и бомонд праздничной ко­лонной. Поп-король поп-королем, а олигарх олигархом… За его тек­стами, между прочим, такая очередь сейчас выстроилась в поп-тусовке, о-ля-ля! Переклички по утрам разве что не устраивают, как в гастрономе за колбасой в вечно голодные совет­ские годы, и только одна Аллегрова из-за спеси своей умудрилась остаться «без колбасы»…

Клипец, однако, как нарочно (денег-то не жалели и на натуру), начи­нался и заканчивался любовной сценой на фоне… Эйфелевой башни, да еще со скандальной моделькой Викторией Лопыревой, склонной побуянить в само­летах. Филиппу пришлось оправдываться: мол, ужасная мистика совпадений, скор­бим, но еще хуже, если бы все впали в хандру (из-за терактов и тотального насилия в мире). «Мы должны продолжать жить, быть вместе, крепче и сильнее», — с чувством вещал Филипп, бомонд аплодировал и еще крепче налегал на хамоны-осетры-пармезаны-сибасы и неж­нейшую телятину (явно не местного откорма), затейливо запеченную в слоеном тесте. Веду­щий ивента Иван Ургант только и успел что по­интересоваться у мамзель, хорошо ли все было в самолете на этот раз. Она летела откуда-то из-за границы (с гастролей, наверное?), чуть не опоздав на свой с Филиппом творческий триумф.

Как и у Майкла Джексо­на, в клипе у Киркорова тоже какое-то неимоверное количе­ство смен нарядов — на то они оба и поп-короли! — больше 40 за три минуты хронометража. Но в отличие от тамошнего, умер­шего, наш суверен эстрады показал еще и систему Станиславского, мими­кой, взглядами, жестами так убедительно и забавно сыграв влюбленного дурачка, что можно было подумать — это не он когда-то охму­рил бедную Пугачеву, а она его.

Оценить прелесть актерской игры ФК ре­шительно отказалась, однако, давняя его подру­га, компаньон, соперник (в зависимости от скла­дывавшихся обстоятельств) Яна Рудковская. Ее кричащее отсутствие зияло вызывающей бре­шью на фоне благород­ного собрания и объяснялось участием в про­екте все той же мамзель Лопыревой, с которой у Яны давние контры, причем тогда на стороне Рудковской выступал Киркоров, призывал нане­сти решительный «удар по силикону» и называл свою нынешнюю визави из клипа не «породи­стой красавицей», как сейчас во все камеры и микрофоны, а забористым словечком, опреде­ляющим древнейшую профессию, из не совсем литературного лексикона. Была страшная скло­ка, в которой от ЛедиРу и ФиКи досталось еще и Владу Топалову, ринувшемуся защищать да­мочку и прозванному в отместку «неудачником». Теперь поп-аналитики задавались недоуменным вопросом: что же такого надо было сделать (Ло­пыревой), чтобы попасть в клип к Киркорову? И не находя разумных ответов, предполагали самое невероятное: «Неужели переспала?». Ну, это уж, блин, вообще…

А Рудковская с тех пор (не таких уж и дав­них — трех лет не прошло) не садится с Лопыре­вой на одном поле ни при каких обстоятельствах и в своем «надухнепереваривании» оказалась намного последовательнее друга Филиппа, ве­треность которого все более непредсказуема. Пугал еще недавно Игоря Крутого тем, напри­мер, что его «ноги не будет там, где ступит Ти­мати» (еще один их общий с Ру враг), но вот уже и «Лук-лучок» они в одном хоре пропели, и на одной церемонии скоро будут петь-плясать, причем поп-король окажется фактически на разогреве у «блэк стара», и все унижение — за посулы хорошей рекламы. Будет улет, если в финале шоу «черная звезда» изрыгнет в спину Филу напоследочек «Давайдосвидания!». А он может — ему что море по колено, что лужа с по­моями…

■ ■ ■

В общем, принципиальная Яна ввела односторонние санкции против вечеринки Киркорова, что не помешало, однако, поп-королю на следующий день — великодуш­но и как ни в чем не бывало — отправиться на концерт Димы Билана, где Рудковская, конечно, вся извелась, подбирала губки презрительным бантиком каждый раз, как только кто-то заикался о новой партнерше поп-короля по клипу. Всем видом показы­вала, что не только резко не одобряет, но искренне не понимает выбора солнце­ликого: «Красота? Какая красота?! Красо­та должна быть естественной!»…

Тем временем естественная красо­та Димы Билана (в расширенном смысле — от физической до творческой) сияла всеми гранями совершенства и мастер­ства на сцене, где артист повторил про­шлогоднюю программу «33» (по случаю наступления библейского возраста), но «не потому что жажда наживы», как он объяснил фанатам в зале, а «потому что вы просили и это для меня боль­шое счастье!».

Он далеко еще не поп-король, но подарил России «Евровидение», чем навсегда вошел в анналы и ле­тописи, не только доказав, что «не­возможное возможно», но и вырвавшись против правил из коварного капкана быстрого забве­ния, которое частенько настигает героев «Евро­сонга». Поэтому и песня «Против правил» стала для артиста программным манифестом этакого бунтаря, с чего он начинает каждое шоу. Одна­ко по нынешним временам сия бравада выгля­дит несколько преувеличенной. Вот Макаревич, Шевчук, Земфира или Обломов действительно бунтари и против правил (как в творчестве с первых песен до последних, так и в граждан­ском самосознании), а Билан, хоть и вишенка на тортике нашей бесхребетной попсы, вы­дрессированной за последние годы кремлев­ской администрацией, — может, и против правил, но, видимо, каких-то своих, местечковых, узких и сугубо жанровых. Вот благотворительность — да, это поощряемо, поелику, с одной стороны, очень гражданственно, с другой — совершенно не опасно для устоев, даже прогнивших. И хит «Не молчи», как и новый альбом, и одноименная акция в союзе с блистательной Натальей Во­дяновой, обрел пронзительную трогательность благодаря харизматичной искренности обоих «патронов», что, конечно, похвально и тоже важно. Почти бунтари, в общем.

Еще он здорово посолиднел сообразно возрасту. Костюм, галстук, брюки, безупречно скроенные по ладной фигуре, доводили впечат­лительных фанаток и фанатов еще до больше­го исступления, чем былые майки-алкоголички и рваные джинсы. А уж распелся Димон, даже по сравнению с недавним прошлым, уже не про­сто соловьем, а форменной Сиреной из древних мифов, пение которой сводило с ума моряков да воинов. С залом было то же самое, а сам ар­тист так самозабвенно смакует звукоизвлече­ние из своего нутра, что пение превращается в эстетский ритуал вокального шаманства.

Такой же страстью болела и Алла Пугаче­ва, пока ее голос позволял не только превра­щать каждую песню в театр, но и был инстру­ментом филигранного совершенства. Наверное, поэтому Билан довольно давно и самонадеянно включил в свой репертуар один из самых вели­ких пугачевских шедевров — «Не отрекаются любя». И тут, конечно, его ладно скроенные по талии и бедрам штанишки лопнули по шву на самом интересном месте, как, собственно, и у всех других, кто опрометчиво и сдуру за­махнулся «на Вильяма нашего Шекспира». По­тому как, чтобы спеть такое, надо не только го­лосом владеть, но и пережить-прочувствовать ситуасьон «до прожилок, до детских припухших желез», а также быть тем самым Актером, кото­рого худо-бедно, но тот же Киркоров изобра­зил в клипе «Индиго», нащипав у бывшей жены, Пугачевой, за десять лет брака всяких ужимок, приемов, премудростей и прочих секретов ма­стерства. В общем, с интрижками и сексом у Ди­мыча, видимо, настолько пока все хорошо, без­мятежно и регулярно, что он поет «ты придешь, КОГДА темно» (как и все другие несмышленые), а мятущаяся Алла всегда пела «…когда ТЕМНО». В этом — та маленькая, но очень существенная разница. И никому ее не преодолеть. Поэтому у Пугачевой — шедевр, а у остальных — только каверы.

В этой ситуации самое ужасное, что по­страдал композитор Марк Минков, автор пес­ни. Он закатил страшный скандал из-за самоу­правства «юнца-наглеца»; перепуганные Билан с Рудковской ссылались на личное разрешение Пугачевой, но композитор был непреклонен и собирался в суд. Однако неожиданно умер… Грустно, трагично, и можно было бы поставить точку фразой «се ля ви», если бы не вспомнилась давняя страшилка Киркорова про «черный глаз Билана», от которого сам поп-король убежден, что страдал не единожды, чему в свое время «ЗД» посвятила даже целую тревожную реля­цию…

Сама Алла Борисовна, впрочем, утверж­дает, что лучшего кавера, чем у Билана, и не сыскать, что понятно. У нее-то как раз отлегло, когда она услышала, и, конечно, успокоилась, понимая, что ее величию не угрожает даже Би­лан. Публика, кстати, принимала «Не отрекают­ся любя» с таким воем, будто на сцене голосила сама Примадонна, что в общем-то большой плюс в копилку артиста и, наверное, минус публике, которой что «когда», что «темно» — все едино в век упрощений и полной дезориентации смыс­лов… Впрочем, уже в собственной песне «Ты как время» более простое и физиологичное страдание удалось Билану вполне убедитель­но: «Без тебя я схожу с ума, но и с тобой с ума схожу». А уж от полетевших из зала бумажных самолетиков на финальной «На берегу неба», которые поклонники каждый раз приносят и за­пускают на концертах артиста, к горлу самых ра­нимых даже ком подступил…

Артур ГАСПАРЯН.