Газета "Кишиневские новости"

Как защищаются права россиян за рубежом?

В последнее время в медийном пространстве все острее встает вопрос: «бросают» ли русские «своих»? Не секрет, что выходцы из СССР, России за рубежом то и дело сталкиваются с проблема­ми — в юридической сфере, в по­вседневной жизни; негативные стереотипы, дискриминация про­должают существовать, приобре­тая подчас скрытый, неявный ха­рактер. В такой ситуации Россия не может оставаться в стороне. Три с половиной года назад список орга­низаций, в задачи которых входит оказание помощи соотечественни­кам, пополнился еще одной. Речь идет о Фонде поддержки и защиты прав соотечественников, прожи­вающих за рубежом, возглавляе­мом Игорем ПАНЕВКИНЫМ. За сравнительно небольшой период фонду удалось многого добиться в своем деле. Об этих достижени­ях, о проблемах, которые встают перед соотечественниками, «МК» побеседовал с Игорем ПАНЕВКИ­НЫМ и его заместителем Михаи­лом ВЛАДИМИРОМ.

Игорь Паневкин: — Так сложилось, что за последние три с половиной года о нас достаточно хорошо узнали за границей, но внутри страны информации не так много. Мы работаем в русле одного из направлений внешней политики РФ — защита прав сооте­чественников за рубежом. Этим занимаются и другие структуры: МИД, Россотрудниче­ство… Но компетенция их весьма специфич­на, а соотечественникам нужна организация, которая могла бы представлять их в суде, оказывать юридическую поддержку и т.п. Специфика же фонда отражена собственно в его названии. По российскому законода­тельству фонд — это некоммерческая орга­низация, созданная для благотворительных, социальных или иных общественно-полезных целей. Мы — фонд поддержки, то есть явля­емся опорой и тем, что сохраняем чью-то жизнеспособность, становимся моральной опорой, вселяем уверенность. Мы — также фонд защиты, то есть призваны отстаивать в иностранных судах, государственных и ад­министративных органах интересы обвиняе­мых, потерпевших, пострадавших, прежде всего соотечественников, проживающих за рубежом.

— Для многих людей не совсем понят­но, кого именно считать соотечественни­ком? Что является критерием — происхо­ждение, наличие или отсутствие паспорта РФ, владение русским языком?

И.П.: — Определение соотечественни­ков дано в Федеральном законе от 24 мая 1999 года с дальнейшими изменениями и дополнениями — любой может ознакомить­ся с упомянутым законом. Если же говорить в целом, то, во-первых, соотечественники — это наши граждане, а во-вторых — и дру­гие люди, ассоциирующие себя с так назы­ваемым «русским миром», не обязательно русскоязычные. Но если они привержены русской культуре, занимаются русским язы­ком, с нашей точки зрения можно отнести их к соотечественникам. Поступающие к нам заявки мы не делим на категории — от со­отечественников или нет. К нам в принципе может обратиться любой человек, если он чувствует себя ущемленным по этнокуль­турному признаку и в рамках уставных задач фонда. Общее же число тех людей, кто сами себя идентифицируют как соотечественни­ки, сегодня составляет, по разным оценкам, примерно 20 млн человек. Разумеется, фонд не в состоянии взять всех их под опеку, но в определенных случаях мы, видя нарушение их прав, стараемся им помочь.

— Каковы достижения фонда за вре­мя его существования?

И.П.: — За три с половиной года фонд поддержал примерно 300 проектов соотече­ственников в 42 странах мира, включая Рос­сию. Через финансируемые нами проекты реальная помощь и поддержка были оказаны примерно по 40 000 обращений. Практиче­ски с первого года работы фонд поддержал и продолжает поддерживать проекты орга­низаций соотечественников по созданию в местах их компактного проживания центров правовой помощи (ЦПП). К июлю 2015 года фондом оказано содействие организациям соотечественников в создании или деятель­ности 24 ЦПП в 18 странах мира.

— То есть человек, нуждающийся в поддержке, приходит в такой ЦПП со сво­ей проблемой? Или же ему сперва надо обратиться, например, в консульство?

И.П.: — Если речь идет о гражданине РФ, то он подпадает под консульскую, дипло­матическую защиту. Но иногда у консульства нет возможностей помочь заявителю, и тогда оно обращается к нам. И мы уже принимаем решение — например, однажды нужно было вывезти с Мадагаскара женщину с двумя детьми. Она вышла замуж за гражданина Ма­дагаскара, приехала туда и узнала, что стала уже пятой женой, что денег в семье нет и т.д. Она обратилась в консульство, но средств вывезти ее не было. Поступило обращение к нам, и мы сочли возможным профинансиро­вать перелет. Если же человек гражданином не является, то он может обратиться со своей проблемой к местным юристам. Если им он не доверяет или у него недостаточно денег, он может пойти в ЦПП, где ему бесплатно ока­жут первичную консультацию. Если проблема затронет вопросы нарушения определенных прав, то ЦПП обратится к нам за финансиро­ванием работы рекомендованных центром адвокатов. Только через ЦПП помощью фон­да воспользовались тысячи представителей русскоязычной диаспоры. Например, в 2014 году центры провели 11,5 тыс. консультаций, обеспечивали ведение приблизительно 350 судебных дел (примерно 200 административ­ных, более 100 гражданских и 50 уголовных). Из них в 2014 году было возбуждено более 200, а остальные 150 перешли из 2013 года. Как показывает практика, из числа обращаю­щихся за помощью в центры примерно треть составляют граждане РФ. Правозащитная деятельность ЦПП затрагивает следующие основные правовые сферы: социальные во­просы (27%), миграционные вопросы (20%), защита чести и достоинства (16%), вопросы трудовых отношений (9%), вопросы граждан­ства (3%), проблемы дискриминации (2%).

— Вы упомянули о вопросах дискри­минации, с которыми связано лишь 2% рассматриваемых ЦПП заявок. Не секрет, однако, что в отношении русскоязычного населения, например в Германии, часто проявляется скрытая дискриминация, когда человека ограничивают в чем-то из-за его происхождения. Но доказать, что именно оно стало причиной, почти не­возможно. Что предпринимает фонд для выявления подобных фактов и противо­действия им?

Михаил Владимир: — В июле этого года в Дортмунде прошла большая конференция по защите прав наших соотечественников в Германии «Мы знаем свои права: нет дис­криминации по этнокультурному признаку». Впервые собрались русскоязычные юристы, даже немцы, и было принято решение о том, что в ФРГ, возможно, будет создана ассоциа­ция русскоязычных адвокатов Германии. На конференции активно поднималась и тема скрытой дискриминации. Действительно, до­казать ее факт довольно сложно, но для этого и есть юристы. Приведу пример. Несколько лет назад один из наших переселенцев, не­мец, переехавший в ФРГ по квоте, кажется, из Казахстана, уже давно имеющий лишь немецкое гражданство, в День ВДВ в пив­ной подрался с немцами, обзывавшими его. Он отсидел пару недель, выплатил штраф, и дело было закрыто. Через полгода этот же парень был замечен на демонстрации, где он шел впереди в тельняшке и с российским флагом. Когда стражи порядка спросили, кто он, он пояснил, что десантник, служил в Аф­ганистане, владеет спецнавыками — то есть способен убить человека без оружия, что в ряде западных стран является отягчающим обстоятельством. После этого дело о драке было возобновлено, и ему предъявили не хулиганство с дракой, а попытку убийства. И он получил 9 лет. И есть много таких при­меров, но это относить прямо к русофобии я бы не стал. Но есть ли здесь этот аспект? Наверное, да. И мастерство адвоката, готов­ность сотрудничать с квалифицированными юристами может помочь решить и подобные вопросы.

Другой пример — в Мюнхене ребе­нок в школе разговаривал на перемене на русском языке, потому что там было много русскоязычных учеников. Ему было сделано предупреждение о нарушении устава школы — после второго такого взыскания ученика исключают. В уставе было написано, что де­тям запрещено говорить на неродном языке. При том, что мальчик сам был русскоязычный, хотя и уже являющийся немецким граждани­ном. И получается, что по уставу русский язык не являлся для него родным. И трудно дока­зать, что речь идет именно о дискриминации по языковому признаку. Его мама обратилась за помощью, и адвокат доказал, что, хотя уче­ник и нарушил устав школы, сам этот устав противоречит международным обязатель­ствам, взятым на себя ФРГ, и внутреннему законодательству Германии. И вот решение таких вопросов — от подобной ситуации со школьником до случая, когда человеку дали 9 лет, — зависит от квалификации юриста. Поэтому очень важно создать не только ас­социацию русскоязычных адвокатов в ФРГ, но и учредить международную ассоциацию таких юристов.

И.П.: — Я со своей стороны могу еще один пример привести, это дело еще не за­вершено, — в одной из постсоветских стран женщину, преподававшую в школе русский язык, сократили, заменив молодым челове­ком, для которого русский не является род­ным языком. И очевидно, что сложилась не­здоровая ситуация, и сейчас юристы ведут борьбу за то, чтобы доказать необоснован­ность ее увольнения и восстановить ее.

— Фонд, очевидно, активно способ­ствует развитию правовой культуры в среде соотечественников?

М.В.: — Да, мы поддерживаем правовые рубрики в русскоязычных СМИ. Эти рубрики, как правило, включают в себя консультации юристов по многочисленным вопросам, за­даваемым соотечественниками, переводы на русский язык отдельных положений законов и законодательных актов, затрагивающих интересы соотечественников, другую необ­ходимую правовую информацию.

— В сегодняшнем мире все большее значение приобретает так называемая «мягкая сила» — как она соотносится с деятельностью фонда?

М.В.: — Сошлюсь опять же на свой опыт: в свое время я работал в Австрии, где, чем я горжусь, при моем непосредственном уча­стии был создан Российский институт куль­туры. И я как его директор был приглашен на конференцию послов Австрии за рубежом, посвященную созданию позитивного образа страны за рубежом. Оказывается, еще в те годы австрийцы были озабочены имиджем страны за рубежом и средствами его продви­жения в других государствах. И я задумался тогда: а почему столько внимания этой про­блеме? И я понял, что посредством «мягкой силы» Австрия добилась очень многого — у них в то время было уже более 50 загранич­ных культурных центров.

И на той же конференции прозвучала мысль о том, что для построения дипотно­шений надо вначале установить культурные, спортивные связи. Мы видим, как много делается в области «мягкой силы» нашими зарубежными партнерами. Ведь не секрет, что положительный имидж страны — это и фундамент политических и экономических двусторонних отношений. Сколько история знает примеров, когда самые выгодные эко­номические сделки срывались из-за «плохо­го имиджа» партнера в общественном мне­нии страны.

И.П.: — У нас свои задачи, и, думаю, фонд пока только теоретически можно рас­сматривать в качестве инструмента «мягкой силы». Нам всего 3,5 года, и за это время, мне кажется, мы не могли добиться многого именно в этом качестве. Кроме того, не все действия дают быстрый непосредственный результат. Но некоторые наши контрпартне­ры уже рассматривают нас как инструмент «мягкой силы», и службами безопасности некоторых государств деятельность нашего фонда официально отнесена к национальной угрозе. Под этим предлогом ряду сотрудни­ков фонда, например, закрыт въезд в Латвию и Эстонию. На Украине заморожены средства фонда, перечисленные местной организации на реализацию проекта по созданию 4 цен­тров правовой поддержки на Украине. Кроме того, в ряде прибалтийских СМИ развернута активная медиакампания по дискредитации целей и задач фонда и деятельности его пар­тнеров в Латвии, Литве и Эстонии.

Со своей стороны, могу вспомнить со­бытия 2012 года, когда наш фонд только начинал работу, и мы задумались над необ­ходимостью разъяснения людям местного законодательства. И мы договорились, что, например, в Эстонии сотрудничающие с нами люди будут переводить на русский не­кие базовые правочеловеческие документы. Эта работа шла в течение не одного года, и вот совсем недавно мы узнали, что эстон­ские власти решили перевести полсотни базовых законов, относящихся к националь­ным меньшинствам. Мы не можем сказать, что наша работа послужила катализатором для этого, но не исключаем, что импульс с нашей стороны все же сработал. Мы зани­маемся переводами и в других странах, и, возможно, это и есть некий аспект той самой «мягкой силы».

Ренат АБДУЛЛИН.