Газета "Кишиневские новости"

Фильму «Особенности национальной охоты» — 20 лет

Фильму петербургского режиссе­ра Александра Рогожкина «Осо­бенности национальной охоты» исполнилось 20 лет. Он вошел в «золотую коллекцию» «Ленфиль­ма» и не сходит с телеэкранов, как и последовавшие за ним картины про прочие особенности россий­ской жизни. Как снималось первое российское народное кино? Как сложилась судьба актеров? Об этом мы узнали из первых рук — от артистов, сыгравших в «Особенно­стях…» незабываемые роли.

Сергей Русскин: «Я чуть не утонул на топляке, в костюме и с удочкой в руках»

В Петербурге живет и работает актер из «Осо­бенностей национальной охоты» — Сергей Рус­скин, заслуженный артист России, ведущий актер Театра комедии имени Н.П.Акимова. Недавно он отметил свое 60-летие. Александр Рогожкин дал его персонажу простое имя — Серега.

— Говорят, вы не любите вспоминать комедии про «национальные особенно­сти»?

— Верно говорят. Этот фильм связан с огромными физическими и психологиче­скими страданиями. А все, что было больно когда-то, человеку вспоминать не хочется. Я там натерпелся! Во время съемок чуть не уто­нул на топляке, в костюме и с удочкой в руках. Наглотался воды. Меня спасло желание сы­грать роль. Едва не умер от переохлаждения в следующей комедии — «Особенности нацио­нальной рыбалки». Мне пришлось пить много шипучих таблеток от простуды, когда делали несколько дублей, а они понижают темпера­туру. А когда мы стали знаменитыми, очень тяжело было чувствовать, что нас не пускают на вершину славы. И друзей стало меньше. Кевин Спейси в свое время сказал: «Чем выше ты на вершине славы, тем меньше вокруг тебя друзей». Абсолютно с этим согласен. В двух фильмах — «Особенности национальной охо­ты в зимний период» и «Особенности нацио­нальной подледной ловли, или Отрыв по пол­ной» — я уже не участвовал. Причина? Многие хотели занять мое место.

— Писали, что вы внешне похожи на Эдуарда Лимонова и поэтому грызете в кадре лимон…

— Да, Серега — прототип Лимонова, чему я рад, потому что этот человек мне очень нра­вится как общественный деятель и писатель. Я посмотрел хорошую картину Александра Велединского «Русское», она снята по моти­вам ранних, автобиографических рассказов Лимонова. На съемочной площадке Рогож­кин увидел меня в темных очках и бейсболке и заметил сходство с писателем. А чтобы это сходство увеличить, дал мне жевать лимон на баркасе. А уже в следующем фильме, «Осо­бенности национальной рыбалки», Рогожкин назвал моего персонажа конкретно — Сергей Олегович Савенко. Это, кстати, настоящая фа­милия Лимонова. И становится понятно, кто мой персонаж — беллетрист, писатель эро­тических романов. Когда мы снимали первый фильм, на вопрос, чем занимается Серега, режиссер ответил мне туманно: «У него есть какой-то частный бизнес».

Семен Стругачев: «Охоту ненавижу. Не могу убивать животных. Рыбачить люблю»

Мы разговариваем с Семеном Струга­чевым, сыгравшим в фильме Александра Ро­гожкина Леву Соловейчика. К тому времени он был известным театральным актером, но фактически только начинал свою кинокарьеру. Можно сказать, что наутро после премьеры он проснулся знаменитым.

— Семен Михайлович, какие у вас воспоминания о том фильме?

— Самые светлые! Если бы вернуться на 20 лет назад… Я бы очень хотел еще раз оказаться в той ситуации, пожить в том «пи­онерском» лагере для трудновоспитуемых детей. Мы снимали осенью, когда ребят там не было. Вспомнить бы костры, ночные по­сиделки, бани и съемки по 20 часов в сутки… У нас была замечательная компания! Рогож­кин почувствовал, что ребятки одной группы крови. Я был совсем другой, такой худенький, что даже становится жалко себя, как увижу на экране: мало кормили меня, что ли?

Вспоминаю первый съемочный день. Это был кадр «Ну вы, блин, даете!». В бане. Купа­лись с голыми задницами. Сейчас даже стыд­но: надо же, на всю жизнь запомнят меня в та­ком виде, крупным планом! Я наигрывал, как сивый мерин! Как будто в театре. Думаю: это же комедия, надо делать смешно. Рогожкин не стал меня учить, как надо делать, просто остановил съемку и сказал: «Давайте перене­сем на завтра». На следующий день проявили кадр, показали мне, и я ужаснулся: конечно, так нельзя в кино играть — крупным мазком. Поблагодарил Сашу, мы пересняли мои инси­нуации, и впредь я контролировал себя, чтобы не распоясываться. Еще вспоминаю, как бе­жал по мосточку и очень сильно разбил ногу, но не остановился, ведь каждый метр пленки — на вес золота. Нырнул — вынырнул, такая боль, кровь течет. Все потом удивлялись: «Ты терпел все это время?!»

— Ваши коллеги рассказывают, что вам на съемках досталось: и тонуть при­шлось, и медведь чуть не цапнул.

— Страх у меня в кадре с медведем на­стоящий, я ничего не играл. Медвежонок был маленький, но сниматься с ним было небез­опасно. Его решили усыпить. Целую бутылку коньяка с медом выжрал, но не спит ни фига! Привезли ветеринара, тот ему укол всадил, усыпил наконец. Время шло. Рогожкину ну­жен был закат. По-моему, он специально тя­нул, чтобы медведь проснулся. Уже все на­фотографировались с ним, спящим, с разных сторон, а Леву надо было на закате снять. Я го­ворю: «Саша, смотри, он просыпается. Это же зверюга, я боюсь. Вызови ветеринара». — «А он уже уехал за сто километров. Да ладно, это же медвежонок, ерунда. И солнце уходит…» Приготовили на всякий случай муляж, чучело, медвежью шкуру.

Идет съемка. Я поднимаю на руки мишку, он как зарычит. Я чуть не обкакался от страха! И дунул из кадра (а я не должен был из кадра выходить). Бегу по тайге, ору, все маты, какие знал, рассказал. Думаю, что он за мной го­нится. А он пробежал метров десять и снова уснул. Все хохочут!

Медведь этот жил у меня под домиком, а я там сушил рыбу (ловил постоянно и сушил). А его мало кормили, чтобы подчинялся коман­дам на съемках. Так он сидел на цепи и жрал мою рыбу. Умудрялся изловчиться и лапой рыбку срывать.

— Как оценили фильм настоящие охотники?

— Говорили нам: «Вы просто попали в десятку! Чаще всего на охоте именно так все и происходит».

— А как вы относитесь к охоте и ры­балке?

— Охоту ненавижу. Не могу убивать жи­вотных. Рыбачить люблю. Уезжаю за 160 ки­лометров от дома на замечательное озеро, ловлю лещей. Или к моему другу — у него фо­релевое хозяйство.

— Произносите ли в жизни во время застолий тосты, ставшие легендарными — «Ну, за…»?

— А как же! Они уже в крови, что называ­ется. Встречаемся, и: «Ну… за встречу!» Вся страна знает эти тосты. Поколения новые вы­росли и с молоком матери впитали. Снять бы продолжение — «Особенности национальной охоты. Двадцать лет спустя», историю про то, как дети поехали на охоту и встретились там с родителями, нашими героями. Изменилось ли что-то? Как мы охотились и как они сейчас? Хорошенькая тема, а? Если бы Рогожкин за­хотел!

Светлана МАЗУРОВА.