Газета "Кишиневские новости"

Режиссер фильмов для взрослых Сергей Логинов раскрыл все тайны интимных съемок

В начале нынешнего года 25-летняя Алина Еременко стала первой рос­сиянкой, завоевавшей «порно- Оскар» — престижнейшую награду из мира «фильмовдля взрослых». Это событие сразу же вызвало бурные де­баты: далеко не все соотечественники победительницы готовы гордиться ее достижением. Сама индустрия XXX- фильмов в России всегда пользовалась сомнительной репутацией и находи­лась на полулегальном положении — и то, что происходит в ней, знали лишь немногие. Приоткрыть завесу над тем, как снимается «порно по-русски», по­пытался наш корреспондент, которому удалось пообщаться с одним из глав­ных отечественных режиссеров филь­мов «18+» — Сергеем ЛОГИНОВЫМ.

В погоне за красивой грудью

— Зрители любят красивых людей в лю­бом кино, и порно не исключение, — расска­зывает Сергей Логинов. — Как назло, найти их для съемок очень трудно. Помню, как-то я устроил мужской кастинг для съемок какого- то фильма про геев, и туда пришли сразу де­сять гастарбайтеров, каких-то маленьких, пу­затых и волосатых. Снимать их я не стал, ибо смотреть на все это страшно. Вообще, в порно внешность — это главная причина для отказа в съемках, но его я всегда старался обставить деликатно, в духе: «актера уже нашли». Про­сто, чтобы людей не обижать.

— А где вообще вы устраивали смо­трины?

— Да в самых разных местах: арендованных спортивных и тан­цевальных залах, помещениях кар­тинных галерей, художественных ма­стерских… Иногда проводил кастинги даже в редакции собственной газеты. Кстати, на них я старался совмещать приятное с полезным: пока девушки раздевались в каком-нибудь укромном уголке или «полноценной» раздевалке — если она была, включал камеру и снимал «процесс». У такого, подглядывающего жанра тоже есть любители.

— Кастинги для парней и девушек чем-то отличались?

— Конечно. Кстати, это к вопросу о внеш­ности — парню в порно можно быть страшным. Главное — чтобы его «агрегат» работал. Если бы вы знали, как я намучился с этим! Берешь такого горе-актера, сажаешь его в кресло, и его начинают ласкать сразу четыре красивые- красивые девушки — а у него ничего! Это по­том уже я додумался использовать виагру и ее аналоги, а поначалу просто старался искать актеров, у которых по мужской части все хо­рошо. Выглядело это так. Приходят ко мне не­сколько парней, говорят: «Хотим сниматься!» А я им: «Снимайте штаны и покажите, что вы можете». Половина уходила сразу, половина снимала и пыталась как-то пробудить к жизни свое хозяйство. Получалось у единиц, и они- то и становились моими актерами.

— А от девушек чего вы требовали?

— Главное, конечно, раздеться. Кто-то соглашался оголяться до нижнего белья, кто- то категорически отказывался, а кто-то вооб­ще раздеваться не хотел — с такими мы сразу прощались. Потом наших потенциальных ак­трис мы фотографировали и, когда наступали съемки, по этим фото выбирали, кого пригла­шать. Конечно, если на фото девушка в белье, на съемки порно ее мы не звали, значит, она до конца даже раздеться не готова. Хотя нали­чие ее в нашей картотеке — еще не гарантия, что актриса явится на съемки. Часто бывало так, что из 4–5 приглашенных мной приходила в итоге одна, поэтому приглашать девушек я старался, что называется, «с запасом». Но и те актрисы, что в итоге пришли сниматься у меня, в любой момент могли передумать. По­этому я взял за правило: девушка пришла на место съемок, ее загримировали — и «в бой». Главное — не давать ей время на то, чтобы по­думать и начать диктовать свои условия. Тако­вы уж особенности наших съемок.

— Какие-то требования по внешности к ним предъявлялись?

— Конечно! Красота у актрис важна: им, в отличие от актеров, быть страшными кате­горически нельзя. А с этим сложно: по моим наблюдениям, если половые органы красивы примерно у половины девушек, то грудь — максимум процентов у двадцати. Само собой, чем старше, тем хуже обстоит дело. А еще бы­вают шрамы, растяжки, отсутствие талии, не­красивое соотношение верха и низа тулови­ща — куча всего. При этом мужчины, которые смотрят порно, исправно хотят и упругих поп, и красивых грудей, и милого лица…

— А какие девушки вообще идут в пор­но?

— Чаще всего приезжие из других горо­дов. Дома они не снимаются: боятся огласки, осуждения… А в Москве знакомых нет — зна­чит, и бояться вроде как нечего. Москвички в эту индустрию редко идут, но бывают и ис­ключения: были у меня на съемках и элитные столичные проститутки, и даже жены богатых бизнесменов, которые таким образом от­дыхают и даже не скрывают свое «хобби» от супругов.

Секс у Медного всадника

— Где снимать порно — каждый режиссер решает сам, — говорит Логинов, — скажем, в Санкт-Петербурге нравы свободнее, чем в Москве. И в середине «нулевых» питерские режиссеры творили абсолютно сумасшедшие вещи: они могли прийти к Эрмитажу или Мед­ному всаднику и прямо там начать съемки. И вот проходит полицейский патруль и видит: прямо у символа города люди занимаются сексом, и их снимают на камеру. Само со­бой, первое желание стражей порядка — не­медленно прекратить это безобразие. Но вот режиссер, ничуть не стесняясь, предлагает полицейским деньги — и те начинают чуть ли не охранять всю группу от любопытных зевак. Я не знаю случая, когда стражи порядка от­казались бы принять деньги и принципиально забрали бы их в отделение. В итоге выпустил целую серию фильмов про белые ночи Санкт- Петербурга, которые местные моралисты и пуритане громили как могли.

— У вас не было идеи снимать филь­мы для взрослых на фоне московских до­стопримечательностей?

— Насчет Красной площади мысли были, но в жизнь я их воплотить побоялся. Вообще, любое порно в общественных местах (включая достопримечательности) относится к жанру Public. Такое я снимал в Измайловском пар­ке (там две девушки-лесбиянки ласкали друг друга на камеру) и на Измайловском бульва­ре: там моя актриса просто ходила с задран­ной юбкой и смущала людей. Конечно, такие съемки — это всегда стресс: никогда не зна­ешь, как отреагируют прохожие. Я старался отснять такие сюжеты быстро и так, чтобы поскорее покинуть «место преступления». И мне везло — наверняка нас замечали, но никаких претензий никто не высказывал. Никто не возмутился даже тогда, когда я с одной из своих актрис ехал в автобусе из какого-то подмосковного города в столи­цу. Мы расположились на заднем сиденье, она — с одного краю, а я — с другого, с камерой. И ничего — «прокатило».

— Но ведь снимали вы не только в общественных ме­стах?

— Нет, конечно, чаще все­го это были съемные квартиры. Я старался их для разнообразия постоянно менять. А весной и ле­том, когда тепло, брал всю съемоч­ную группу и вез ее в Подмосковье — снять очередной «шедевр» для взрослых и пожарить шашлыки, совместить приятное с полезным. Как-то раз мы даже додумались соорудить тростниковый плот и пу­стить его на середину озера по Оке вместе с актерами, где они и занима­лись сексом. Чего не сделаешь во имя искусства!

— А кто входил в вашу съемоч­ную группу?

— По-хорошему для съемок порно помимо актеров нужно человек 50 — это опе­раторы, монтажеры, сценаристы, специали­сты по кастингу и т.д. Но всем им нужно пла­тить — поэтому я, из соображений экономии, старался сам ставить свет, снимать и монти­ровать. А вот гримеры у меня были, с макия­жем я не дружу.

За кулисами порнографии

— В порноиндустрии есть масса тонко­стей. Взять хотя бы заболевания, передаю­щиеся половым путем: всех своих актеров и актрис я заставлял проверяться на них. Сда­вали всего 4 анализа — на СПИД, сифилис и гепатиты B и С. Можно было бы, конечно, проверять их и на другие болезни. За все мои 12 лет работы СПИД, к счастью, ни у кого не нашли, а вот гепатиты попадались. Таким пар­ням и девушкам мы отказывали. Информацию о том, что кто-то на съемках болен, я никому не передавал: она оставалась у меня.

— А как с контрацепцией?

— Об этом участники съемок заботились сами. Актрисы у меня не «залетали» — или, по крайней мере, ко мне по этому поводу не об­ращались. Забота о контрацепции, как я уже говорил, лежит на самих актрисах. Я за это никогда не отвечал.

— Что касается всяческих секс- игрушек, вы их использовали?

— В основном вибраторы — и то в эпизо­дах, нечасто. В одном из сюжетов у нас было специальное кресло для секса: название, ко­нечно, красивое, а по сути — ничего особен­ного, небольшой наклон и всякие подставоч­ки, чтобы удобнее было заниматься любовью. Был еще ролик, где два парня остервенело «любили» резиновую женщину. Но это так — шутки ради.

— От чего зависит длительность пор­нофильма?

— В начале «нулевых» она была при­вязана к максимальному времени записи на видеокассете — 1,5 или 2 часа. Потом, ближе к 2010 году, на смену кассетам пришли DVD и Интернет — и «временные» ограничения из порно постепенно исчезли.

— Дорого ли снимать подобное кино?

— Стоимость одного порнофильма в Рос­сии — от 1 до 50 тысяч долларов. При этом кино со сценарием из-за большого количе­ства дублей стоит гораздо дороже, чем без него. Гонорары для актеров и актрис за мою 12-летнюю карьеру росли от тысячи рублей к 300 долларам. При этом переработки я опла­чивал отдельно, но такие «премии» в основ­ном получали девушки: в отличие от них среди сильного пола мало кто способен совершать много дублей подряд.

— А романтические истории были?

— Конечно, куда же без них! К примеру, снимался у меня один молодой актер, по про­фессии — композитор, причем талантливый. Очень любил секс, и порноактер из него был прекрасный. Начал сниматься, а спустя месяц познакомился в метро с девушкой, студенткой психологического факультета. У них начался роман, и вскоре он предложил ей сняться с ним в порно — вроде как и ощущения новые, да и платят хорошо. Она согласилась, и ей неожиданно съемки в фильмах для взрослых очень понравились. Потом стала сниматься со своим избранником и вместе, и порознь до тех пор, пока не забеременела. Потом с ней снимался только этот актер.

Порно, деньги, два ствола

— На наших съемках были и криминаль­ные истории, — говорит Сергей Логинов, — в принципе это понятно, ведь порнуха в России всегда была в лучшем случае полулегальна. Поэтому съемки частенько оборачивались всевозможными ЧП. Вот, к примеру, 2001 год — я снимал тогда очередной фильм в лесу у подмосковной деревни Алпатьево (там у меня дача). Работали у меня две актрисы: первая «работала» вибратором, а вторая в это время пилила на дереве сук. Может, звучит странно, но такой вот у меня был тогда полет фантазии. Потом они друг друга еще березовыми ветка­ми хлестали, еще что-то творили, не помню уже. И вот шел второй час съемок, и тут к нам подходит толпа из человек 10 деревенских мужиков. У всех лица испуганные, взгляд не­добрый, а главное — в руках топоры, вилы и дубинки. И вопросы сразу с матом, в духе «что тут творится?!» Оказалось, дело вот в чем: пока я часа 1,5 снимал кино, мои актрисы ис­тошно орали от страсти. И по деревне пронес­ся слух, что в лесу творится страшное — там люди жутко кричат…

— И эта команда пришла их спасать?

— Ну да, причем хорошо вооружившись. В итоге я эти «горячие головы» с трудом успо­коил, и мы, распрощавшись с ними, переме­стились в другое место — на живописный об­рыв. Там моя фантазия снова разыгралась, я снимал, как одна девушка рисовала на спине другой сливками матерные слова. Сейчас бы я, после конфликта в лесу, моментально бы съемки прекратил, а тогда вот опыта не хва­тило… А зря, потому что деревенские мужики, прежде чем идти на разборки со мной, позво­нили по телефону «02». И вот уже я еду вместе с кассетами и актрисами на полицейском «бо­бике» в ближайшее отделение. Сидели мы там до позднего вечера, пока не приехал мой папа и нас оттуда не вызволил.

— Полиция пыталась вас закрыть?

— До 2010 года они не могли. Но потом приняли Закон «О защите детей от информа­ции, причиняющей вред их здоровью и раз­витию», где впервые появилось определение порнографии — и законодательная лазейка закрылась. А в 2012 году ужесточили и наказа­ние по нашей, 242-й статье — оно увеличилось в три раза, сразу до 6 лет. Собственно, с тех пор порнофильмы в России никто не снимает: слишком опасное дело, и я не исключение.

Алексей СТЕЙНЕРТ.