Газета "Кишиневские новости"

Почему учительница музыки «заказала» убийство своего 15-летнего ученика

— Ты его избей сначала сильно. Можешь руку сломать. Ноги тоже… Почки отбить. Но чтобы я это ви­дела, — консультировала нанятого киллера женщина. — А потом мы его вместе добьем, и я должна ему высказать все наболевшее…

— Перед смертью высказать? — уди­вился нездоровому цинизму пред­полагаемый убийца.

— Да, перед смертью… — не дрогнув, ответила женщина и протянула кон­верт с авансом. — 100 тысяч после работы…

Ей было 52 года, объекту ее страсти, которого она обрекала на мучитель­ную смерть, — 15 лет.

Убийство не состоялось. Женщину повязали оперативники. Тут же, после передачи денег. Как разви­вались драматические события ша­турской любовной драмы — в нашем специальном репортаже.

Главная героиня истории — Юлия С. 52 года. Учительница музыки. Невысокая хрупкая женщина с заостренными чертами лица. Всег­да при параде — берет набекрень, пальтишко игривое, ботиночки на каблучке, настроение приподнятое.

И все шло у Юлии неплохо. Муж. Дочь. Развод. Второй брак. Сын. Дом — полная чаша. Снова развод. Любовники. Работа, пусть и невысокооплачиваемая, но достой­ная. В городе Юлю знали, уважали. «Вечно молодая», — так отзывались о даме местные мужики.

И жила бы себе Юля, горя не знала, не по­встречай она на своем пути мальчишку. Со­всем юного. Игоря (имя мальчика изменено). Пацану тогда и десяти лет от роду не стукнуло. «Выращу его для себя», — взбрела однажды в голову женщине шальная мысль. Шел 2009 год. Идею «для себя» вынашивала учительни­ца долгих пять лет. Ждала, когда мальчонка подрастет, окрепнет.

Игорь особо за это время не подрос. Не­великого роста оказался. «Не больше полуто­ра метров, — смеются его друзья. — И что она в нем нашла?».

Любовь зла. Сердцу не прикажешь. Но вцепилась учительница в Игоря мертвой хваткой. А парень повзрослел и пошел своей дорогой. Нашел девочку из соседней школы. Юлия не могла простить предательства и ре­шилась на крайние меры — с глаз долой, из сердца вон.

Накопила денег. Нашла человека, гото­вого, по ее мнению, убить Игоря. Договори­лась о месте и времени показательной казни. Но просчиталась. После того как заказчица убийства поведала детальный план мести, на нее надели наручники.

Мы отправились по тем местам, где ра­ботала, жила арестованная.

История ее жизни оказалась гораздо ин­тереснее, чем можно было представить.

«Я — женщина фееричная!»

Последнее место работы Юлии С. — шко­ла/детский сад в поселке Северная Гривна. От Шатуры — километров 15, не больше. Но преодолевается этот отрезок пути непросто. 40 минут тряски по беспрерывному бездо­рожью. Дорогу сюда не прокладывали. Не было надобности. В поселке давно ничего не функционирует. Магазин «Продукты» наглухо заколочен. Почта — отсутствует. На въезде до сих пор стоит новогодняя елка, украшен­ная мишурой. Говорят, уж несколько лет она стоит. Убирать некому. Жителей — раз-два и обчелся. На улице — ни одной живой души. Лишь заброшенные дома и старые пни. И за­чем здесь детский сад? Школа?

А Юле хотелось жить как в кино, любить как в романах. Часто повторяла своим знако­мым: «Я — женщина фееричная! Родилась не для тоски». Но разве встретишь праздник в такой дыре? Вот Юля и придумала свою ме­лодраму.

Детский сад, он же начальная школа, где преподавала наша героиня, смотрится в по­селке неуместно. Не слышно детских голосов. Тот факт, что здесь находится детское учреж­дение, выдают лишь коряво нарисованные цветочки на фасаде здания. Оглядываюсь на детскую площадку. Вместо цветочных клумб — автомобильные шины, качелей и горок — самодельный скворечник, сколоченная из бревен лавка, да металлическая свинья, вко­панная в землю.

Прохожу внутрь. Меня уже встречают. Младший персонал заведения.

— Директора нет. Она как вчера узнала о случившемся, с ней инфаркт случился, еле ее откачали, «скорую» вызывали, она теперь на больничном, — с порога выдают информа­цию девушки-повара. — Мы ведь столько лет эту Юлю знали, ничего подобного не могли заподозрить. Нормальная женщина. Ответ­ственная, исполнительная. На работу никог­да не опаздывала. Музыку она преподавала в начальной школе. Концерты устраивала. На аккордеоне хорошо играла, а пела как — за­слушаешься. Вот буквально во вторник от­вела уроки, а вечером ее уже повязали. Она в тот день в приподнятом настроении была, ничего мы и не заметили за ней. Смеялась, улыбалась.

Единственное, на что обращали внима­ние работники школы, что Юлия пыталась молодиться. Одевалась не по возрасту да не по статусу.

Итог разговора: Юля — женщина поло­жительная. Даже медкомиссию после Нового года прошла на «отлично». Психолог отклоне­ний не заметил.

«Плюнула сопернице в лицо»

Жила Юлия С. в поселке под Шатурой. Недавно поселок получил статус микрорайо­на Шатуры. Но от этого жизнь здесь веселее не стала.

Похмельные с утра мужики на бревнах. Старушки во дворах. Молодежь смолит на улице. Серость. Разбавили беспросветную мглу лишь последние новости. Сегодня в по­селке скандальную историю учительницы му­зыки обсуждают на каждом углу.

В микрорайоне — одна школа. Учеников чуть больше сотни. На входе ни охраны, нико­го из взрослых. Лишь совсем юные пацаны. На уроки никто из них явно не торопится.

— Знали вы Игоря из 9-го класса? — спрашиваю у ребят.

— Игорек! Одноклассник наш. Ну и Юлию Алексеевну мы неплохо знали, она у нас класс­ным руководителем была с 1-го по 4-й класс. Тогда она нашего друга и присмотрела, — тут же вступают в беседу мальчишки.

И наперебой делятся пикантными под­робностями.

— Она ведь Игорьку всегда деньги подкиды­вала, хотя он и не просил. Но и не отказывался, — говорит один из со­беседников. — Из всего класса меня и его выделяла. Помню, в начальной школе постоянно нас в Москву за свой счет возила, в кинотеатр мы с ней ходили. Тог­да ни нам, ни нашим родителям не пришло в голову, зачем ей это нужно. Думали, из добрых побуждений это делает.

Невинная любовь к детям проявлялась у учительницы и на уроках.

— Она просто так Игорю «пятерки» стави­ла, ни за что в «началке». То, что Юлия Алек­сеевна в него была влюблена, мы даже не догадывались. Игорь тоже никогда ничего не говорил. Странности стали замечать недав­но, когда у него девушка появилась — Катя из соседней школы. Тогда кто-то стал писать на всех остановках города «фамилия девочки (Авт.) — сволочь», «фамилия мальчика (Авт.) — ….» — и много-много матерных слов. Над­писи эти замазывали, а через какое-то время они снова появлялись. Кто-то застукал однаж­ды ночью за этим занятием педагога.

Но тем не менее ни Игорь, ни Катя (имя девочки изменено. — И.Б.) не обратили вни­мания на странное поведение Юлии Алексе­евны. Так, у виска пальцем крутили, не более того.

— Однажды, когда та встретила парочку на улице, то подошла к ребятам и плюнула в лицо сопернице. Но тоже они это со смехом вспоминали…

В школу Игорь уже не ходит два дня. По­сле случившегося мама не отпустила сына даже на сдачу пробного экзамена.

Мы с ребятами подходим к дому бабушки, где решил пересидеть какое-то время герой эпопеи. Общаться с журналистами Игорь пока не готов. Сказал жестко: «Идите вы…».

Девушка Игоря тоже не хочет выносить сор из избы: «Да, мы встречаемся с ним, но про эту учительницу я ничего рассказывать не хочу. Честно говоря, мы даже ничего не подозревали. Ну, странная тетка, не более того…».

Молодых людей понять можно…

«С матерью не зналась 20 лет»

Все герои разыгравшейся драмы живут на одной улице. Неудивительно, что Юлия не могла выбросить избранника из головы. Каж­дый день пересекались. В магазине, на авто­бусной остановке, на улице. Поселок-то — за 20 минут весь обойдешь.

Подхожу к ее дому. Панельная пятиэтаж­ка. Поднимаюсь к активистке подъезда.

Чай, конфеты, печенье. Антонина Ва­сильевна усаживается и берется разложить жизнь нерадивой соседки по полочкам.

— Все случилось в ночь со вторника на среду. Сюда понаехали милиция, «скорая», дочь с мужем Юли приехали из Москвы. А мы слыхом ничего не слыхивали. Вот сегод­ня только все разузнала, — начала беседу женщина. — То, что соседка неровно дышит к Игорю, мы поняли давно — еще в то вре­мя, когда она его классной была в начальной школе. У нас ведь там тоже дети учились. И мы все поражались: как это у пацана в году одни «пятерки» выходят? Он после оконча­ния начальной школы съехал на «тройки». Так Юля подходила к учителю по английскому и буквально требовала: «Поставь ему «пять»! Та отвечала: «Он и на «три» не знает». Она голосить начинала: «А ты все равно поставь». Тогда пошли первые разговоры. Затем, когда парень подрос, в классе 5–6-м учился, Юля ему мобильный телефон подарила. У нас тогда таких аппаратов не было, а мальчишка хвастал перед одноклассниками телефоном. Затем был ноутбук. Тогда как своему сыну она даже ботинки новые купить не могла.

По словам Антонины Васильев­ны, учительницу музыки все называ­ли «дуремаркой». Уж больно стран­ный образ жизни она вела. И всегда хотела, чтобы все шло по ее усмо­трению.

— Юля симпатичная была, ху­денькая, маленькая, но с рождения инвалид — хромала на одну ногу, хотя это не помешало ей дважды построить личную жизнь, да еще и любовниками обзавестись. Болт­ливая очень, открытая — душа нарас­пашку, кто бы мог подумать, что такой камень в груди носила.

Про мужей Юлии известно немного. Пер­вого она выгнала. Надоел. Со вторым — та же песня. Не ужилась. Не так давно объявился у нее ухажер. Мужчина видный, из соседнего дома. Старше Юлии лет на 10.

— Он здесь не так давно живет. С женой они организовали так называемый детский дом — удочеряли-усыновляли сложных де­тишек из приютов. Им тут и квартиру под это дело выделили. Потом его жена умерла. Дети выросли, разлетелись кто куда. У него только девочка одна осталась. Юля вроде к нему хо­дила, девочку музыке учила. Хотя учитель она — никакой. Про нее в школе так и говорили: петь и играть на аккордеоне может, а учить детей не способна была. А потом у нее с этим мужчиной и закрутилось. Я ее как-то спроси­ла: «Зачем он тебе нужен?». Юлия ответила: «Я ему постираю, приготовлю, а он мне деньжат подбросит. Удобно. Ну и горячей воды у меня нет, так что к нему можно сходить помыться». У нас в доме для того, чтобы была вода, нужно титан устанавливать, она экономила. Видимо, копила деньги…

То, что деньги у Юли водились, знал весь дом.

— Помимо того, что она репетиторством занималась, так еще свадьбы устраивала. Сама там песни пела, на аккордеоне играла, а сына наряжала — он тамадой был, — продол­жает Антонина Васильевна. — В последний раз я ее видела, как она на свадьбу собира­лась. Тогда она мне сказала: «Представляешь, невесте той 56, а жениху — 22. Я так для себя тоже хочу. Так и будет у меня». Я не придала значения ее словам.

Хорошо знает моя собеседница и семью пострадавшего Игоря.

— Там многодетная семья. Родители у него — молодые еще, им и 40 нет. Доходили до нас слухи, которые Юля распространяла сама, — будто роман у нее с этим Игорем уже года три. Вроде рассказывали, что созвани­вались они, эсэмэсками переписывались. Но это на уровне слухов. Рядом их никто никогда не видел.

В квартире Юли — тишина.

Ее сын Александр, как узнал о случив­шемся, сказал одну фразу: «Квартиру про­давать придется, как же я теперь здесь пока­жусь. Стыдно-то как».

Ирина БОБРОВА.