Газета "Кишиневские новости"

«План Ачесона» — обоюдоострое оружие, и США вряд ли решатся его применить

Украина хочет видеть на своей тер­ритории миротворцев. Россия на это смотрит скептически. Аобладая правом вето в качестве постоянного члена Совбеза ООН, Москва впол­не может заблокировать отправку «голубых касок» в район конфлик­та. Впрочем, в Киеве считают, что есть пути, позволяющие обойти российское вето. Мы попытались разобраться: есть ли такая возмож­ность?

Важно помнить, что решение о развертыва­нии новой операции по поддержанию мира принимает Совбез ООН. Но украинские экс­перты в сфере дипломатии кивают на при­нятую Генассамблеей ООН в 1950 году резо­люцию 377 A «Единство ради мира» («Uniting for Peace»). Эта резолюция утверждает, что в случаях, когда Совбез ООН при отсутствии единодушия среди своих пяти постоянных членов не может действовать в поддержку международного мира и безопасности, Гене­ральная ассамблея может немедленно рас­смотреть проблему и выступить с рекомен­дациями о необходимости соответствующих действий.

Генассамблея ООН «постановляет, что если Совет Безопасности в результате раз­ногласия постоянных членов оказывается не в состоянии выполнить свою главную обязан­ность по поддержанию международного мира и безопасности во всех случаях, когда имеют­ся основания усматривать угрозу миру, нару­шение мира или акт агрессии, Генеральная ассамблея немедленно рассматривает этот вопрос с целью сделать членам организации необходимые рекомендации относительно коллективных мер, включая — в случае нару­шения мира или акта агрессии — применение, когда это необходимо, вооруженных сил для поддержания или восстановления междуна­родного мира и безопасности».

Резолюция, известная также как «план Ачесона» (в честь госсекретаря США Дина Ачесона), была принята в условиях Корейской войны 3 ноября 1950 года после двух недель дискуссий в Генассамблее. За нее проголо­совали 52 страны, против — 5 (среди них, кстати, наряду с Чехословакией, Польшей, СССР и Белорусской ССР была и Украина), воздержались Индия и Аргентина. Этот план создал механизм «чрезвычайной специаль­ной сессии», которая может быть созвана в случае, если Совбез зашел в тупик. Впрочем, документ предполагает, что Генассамблея ООН может дать только рекомендацию, в то время как решения СБ носят обязательный характер.

Документ был принят по инициативе аме­риканцев для того, чтобы обойти возможность советского вето, но уже после того, как Совет Безопасности принял решение об отправке в Корею международных сил ООН.

— Такой механизм ни разу не приме­нялся, — комментирует зам. гендиректора Центра политических технологий Алексей МАКАРКИН. — И сомневаюсь, что сейчас он возможен. Дело в том, что этот механизм — подрыв некоей сложившейся практики, на­считывающей уже много десятилетий. Ее не меняли потому, что изменение практики — дело обоюдоострое. Если меняешь практику к своей выгоде, то не знаешь, по кому это уда­рит через какое-то время. А может ударить по тебе самому. Известно, например, что в целом ряде случаев на Генассамблее ООН позиции Америки оказывались в явном меньшинстве. И если изменить существующую практику, то, если, скажем, американцы заветируют какое-нибудь решение в Совбезе, на каком-то этапе в Генассамблее может сформироваться ан­тиамериканское большинство, и может быть принято решение, всерьез не устраивающее Соединенные Штаты. Поэтому вопрос в том, насколько у всех игроков есть желание созда­вать такой прецедент.

Если мы посмотрим в историю, то увидим, что в 1940–1950 гг. американцы были очень недовольны тем, что у СССР есть право вето в Совбезе, потому что в Генассамблее ООН доминировал Запад. Поэтому когда Сталин допустил ошибку и Советский Союз отказал­ся принимать участие в Совете Безопасности из-за того, что место Китая занимал предста­витель не Мао Цзэдуна, а человек Чан Кайши, то американцы немедленно этим воспользо­вались, при этом оставаясь в рамках правил Совета Безопасности: раз уж СССР ушел, то, извините, никто не виноват. После чего, кста­ти, СССР достаточно быстро вернулся, поняв свою ошибку.

Тогда право вето в СБ ООН было выгодно Советскому Союзу. Дальше начался процесс деколонизации, количество стран — членов ООН резко расширилось, многие страны стали противопоставлять себя Америке — и теперь уже США стали рады, что есть право вето. Так что если сейчас использовать меха­низм Генассамблеи для принятия выгодного Западу решения, то потом может быть при­нято совсем другое решение. Например, по Ближнему Востоку. И что?

Есть еще один момент: если мы посмо­трим голосование в ГА ООН по Крыму, там ясно, где большинство, но те страны, которые голосовали, не принимали обязывающих ре­шений. Все эти решения носят декларативный характер. И для России они не обязательны. Если же проголосовать на Генассамблее по вопросу миротворчества, это значит принять на себя ответственность за все последствия. Ведь если вводить миротворцев без согласия одной из сторон, они могут оказаться под уда­ром. Надо принимать на себя ответственность за отношения с Россией. Поэтому думаю, что апелляция к 1950 году теоретически возмож­на, но маловероятна на практике.

Андрей ЯШЛАВСКИЙ.