Газета "Кишиневские новости"

Водителя снегоуборочной машины заранее признали виновным

Расследование катастрофы са­молета «Фалькон-50» во «Внуко­во», где погибли известный биз­несмен и большой друг России, глава компании Total Кристоф де Маржери и экипаж из трех че­ловек, все больше напоминает следствие по другому громкому ЧП— катастрофе в метро. Следствие молниеносно находит главного по­дозреваемого, маринует его, как то­мат в банке, двое суток, потом тащит в суд и отправляет на нары на два месяца. На днях по такой схеме был заключен под арест в СИЗО до 21 декабря 60-летний Владимир Мар­тыненко, водитель снегоуборочной машины, которую перед падением задел «Фалькон». Наш репортер, побывав в суде, понял: у шофера не было ни единого шанса остаться на свободе.

Мартыненко привезли в суд спустя двое суток после катастрофы — как и служащего ме­тро Юрия Гордова, не проконтролировавшего состояние стрелки перед крушением поезда на перегоне «Парк Победы»—«Славянский бульвар» в Москве. Эти двое даже похожи: простые работяги, немногословные, обоим хорошо за 40… Они, наверное, трудились бы на своих постах до пенсии, не хватая с неба звезд, но и не участвуя в конфликтах. Если бы не одна трагическая случайность, сломавшая им жизни.

Водитель снегоуборочной машины был одет в ту самую форму, в которой он заступал на смену вечером 20 октября. «Даже домой не отпустили, — прошелестело по рядам. — Ему бы помыться, поесть, с мыслями собрать­ся…»

Собраться с мыслями Владимиру Петро­вичу и правда было нелегко. Он выглядел рас­терянным, говорил несвязно и даже прежде чем ответить на простой вопрос, бросал пол­ный отчаяния взгляд на своего адвоката.

— У моего подзащитного подозрение на микроинсульт или инфаркт, — промолвил юрист. — Он не спал двое суток, следствен­ные действия завершились только в четыре часа утра. Мартыненко просит позволить ему находиться дома. Все возможные персоны по этому делу уже задержаны, и на свободе он никак не сможет повлиять на ход рассле­дования.

Все эти доводы разбивались о ледяное спокойствие прокурора.

«В связи с особой важностью… повлиять на следствие… прошу заключить под арест до 21 декабря…»

— Да это смешно! — не выдержал адво­кат. — Все, что говорит прокурор и что напи­сано в документах, — один сплошной «Камеди Клаб»!

Впрочем, сравнение с юмористической передачей обвинителя не расстроило. Он-то догадывался, какое решение примет судья.

Конечно, зашел разговор и о преслову­том коньяке в термосе (или не в термосе — до таких тонкостей уже никто не опускался) Мар­тыненко. Здесь адвокат вновь был резок:

— Мы считаем, что справка о наличии алкоголя в крови — липовая. Ее никто не ви­дел, она ничем не подкреплена. Результаты исследования станут известны только через 5–7 дней.

— Я готов внести залог за подозреваемо­го, — вступил в процесс сын Мартыненко. — Один миллион рублей.

«Откуда столько, — шепнули журналисты, — у простого работяги?..» Сразу вспомнилось, что экс-главу «Уралкалия» Владислава Баум­гертнера освободили под залог в 15 миллио­нов рублей. Но там — имущественный вред на «смешную» сумму (100 млн долларов), здесь — гибель целого самолета. Да еще и с другом России на борту.

— Суд постановил: основание для из­брания Мартыненко иной, не связанной с ли­шением свободы меры пресечения не пред­ставляется возможным, — зачитала решение судья Наталья Дударь. К делу приобщена ме­дицинская справка, согласной которой води­тель достаточно здоров — по крайней мере, для СИЗО.

Некая показушная «кровожадность» суда объясняется просто. Любой арест подозре­ваемого практически не оставляет Фемиде в будущем, при вынесении приговора, воз­можности для маневра. Ведь если после, на­пример, года отсидки в СИЗО обвиняемый будет оправдан, он имеет полное моральное право потребовать огромной компенсации за незаконное пребывание в следственном изо­ляторе. И скорее всего такую компенсацию он получит. Значит, судья окажется перед не­легким выбором: либо оправдать «клиента», обеспечив казне непредвиденные расходы, либо отправить его за решетку — хотя бы на минимальный срок. Как вы думаете, какой путь выберет законник?

Анна МАРКИНА.