Газета "Кишиневские новости"

Золотой голос России Николай БАСКОВ: «Я, когда начинаю встречаться с кем-то, сразу говорю, что для меня главное — свобода. Но я не зажимаю человека, не пытаюсь привязать изо всех сил»

Цветы Николаю Баскову, хотя о его любви к ним мне было хорошо известно, я на нашу встречу не купила. Несмотря на его предстоящий день рождения. Он же взрослый мужик, уже немало за тридцать, какие ему цветы? Да и шла я к Баскову не на концерт. Но тем не менее разговор у нас почти сразу пошел о цветах. «Я же ими торговал, на жизнь себе зарабатывал, с тех пор и люблю», — огорошил меня золотой голос России.

— Николай, ты что не весел? Что головуш­ку повесил? — Басков и правда выглядел несколько утомленным.

— Рано встал, не выспался.

— Это во сколько?

— Ну, для меня рано. В девять. Ждал, когда привезут комод. Потом отвечал на письма.

— Жизнь по гостиницам не притупляет восприятие окружающей обстановки?

— Я так долго шел к своей квартире, что уже точно знаю, что хочу от своего дома: какие там должны быть вещи, где они будут стоять. Я люблю антиквариат. Именно мебель, боль­ше ничего не собираю. У меня есть несколько картин на стенах, но главное — цветы. У меня все с цветами: вазы с цветами, сервиз с цве­тами.

— Ты действительно так любишь цветы? Правда после концерта забираешь все эти охапки? Кстати, у тебя какие цветы любимые?

— Да, забираю. Люблю я цветы. Особенно розы, раньше больше красные, теперь даже не скажу, какие именно. Вот сейчас ищу большую вазу, чтобы красиво смотрелась в квартире и чтобы туда можно было поставить много цветов.

— Твое пристрастие к цветам, откуда оно? Ты же все-таки взрослый мужик…

— Так я же раньше торговал цветами.

— И удачно?

— Да, очень даже удачно. В тяжелое после­советское время, пока искал работу, на улице продавал розы, фрезии, эустомы.

— То есть все эти таблетки для роз, пита­тельные жидкости для орхидей…

— Да, и таблетки, и питательные жидкости, и холодильник, все как положено, все умею…

— Жалко, с таким бизнесом завязал! Был бы сейчас король цветов.

— Да я и так цветочный император!

— Согласна. А дарить цветы ты любишь?

— Да! Я всем дарю. Могу, если хорошее на­строение, просто на улице девушкам цветы дарить.

Лучшее ощущение сегодня — я сам себе хозяин

— Может, ты еще и стихи пишешь?

— В юности писал, но не могу назвать это по­эзией, так, творческий выплеск эмоций. Нет, читать не буду, это не настолько было сильно написано, чтобы вспоминать.

— Раз ты такой романтик, где у тебя в твор­честве сильные романтические, а лучше драматические композиции? Уже хочет­ся услышать какой-нибудь не просто хит, а шедевр.

— Я не могу сказать, что мой романтизм силь­но сказывается на творчестве. На сцене я все- таки больше человек-праздник, несу радость, позитив. Кстати, мне сейчас очень нравится красивая песня у Валерия Леонтьева «Клетка- любовь». Я считаю, что это одна из невероят­ных его работ, одно из последних сильных личностных переживаний. Там такое буйство его голоса до субтона, столько эмоций! Вот он там нисколько не романтик, у него там просто крик души. А я — нет, я еще пока, знаешь… Я радуюсь жизни. Только начал радоваться.

— Какое же событие привело к столь за­поздалому осознанию наслаждения жиз­нью? Вроде и раньше у тебя не было по­водов грустить.

— Я сейчас никому не обязан, меня никто не связывает кредитами, обременительными от­ношениями. Я на сегодняшний день делаю, слава богу, то, что я хочу. Это невероятное ощущение, когда ты, с одной стороны, конеч­но, в силу обстоятельств, не можешь что-то изменить, скажем, из-за друзей, знакомых, а с другой — понимаешь, что в один день мо­жешь просто купить билет на самолет и уле­теть куда вздумается. Вот это самое лучшее ощущение к сегодняшнему дню рождения — я сам себе хозяин.

Слава Богу, есть где жить, на чем ездить…

— Для творчества — не лучшая позиция. А как же долг артиста перед зрителями? Чем ты можешь похвастаться в области работы?

— Нет, конечно, я работаю. Сейчас готовлю свое новое шоу, которое планирую показать в следующем году в октябре в Кремле. Есть много идей, записаны новые песни, работа­ет команда режиссеров. Но все это для вну­треннего личностного роста. И все это очень рискованно предпринимать, когда непонятно, что будет с экономикой, куда страна начнет двигаться. Хотя, я думаю, мы народ сильный, найдем в себе возможности пережить что угодно. Наши родители переживали, бабуш­ки и дедушки переживали — и мы переживем. Так что я попробую сделать нечто такое, чтобы доставить людям слуховое и зрительное удо­вольствие.

— Шоу с новой программой, декорация­ми, да еще в Кремле — это в лучшем слу­чае удастся отбить расходы, выступить «в ноль», но уж точно не заработать. Как го­варивал Иван Васильевич Бунша, «за чей счет этот банкет?»

— А я как зарабатываю, так тут же и трачу. В ноль, конечно. Я прекрасно осознаю, что это — для истории. Но надо же будет в старости смотреть, что было сделано.

— А ты, получается, спокойно относишь­ся к профессии, сцена для тебя не нарко­тик?

— В последнее время я стал чаще задавать себе вопросы: что, зачем, почему? А кому это нужно? А может, все неправильно? Это самый тяжелый и больной момент у любого артиста. А с другой стороны, так жить хочется! Напол­ненно, интересно, весело. Я из года в год на­блюдаю одно и то же: многие хотят добиться успеха, но мне кажется, их больше прельща­ет гламурная составляющая профессии. А в творчестве… Спели песню, сняли клип, если удачно, попали в «Голубой огонек», потом 8 Марта, летние фестивали, День милиции и снова «Голубой огонек»… Еще надо себя фи­зически поддерживать, что тоже непросто. А однообразие, оно же убивает.

— Расписываешься в нигилизме, а само­му небось снится в страшных снах, что зал полупустой или ты спел, а аплодисментов нет…

— Мне снится, что я выхожу почему-то все время петь оперу. И самый страшный мой сон: мне надевают костюм, и я выхожу на сце­ну петь Отелло, причем я совершенно не знаю партию. И я четко понимаю сам для себя, что я не знаю нот, не знаю слов, ничего не знаю. И я в этом сне всегда испытываю жуткий страх. В памяти всплывают отрывки из «Отелло» сами по себе, а поскольку ты поешь в дуэте, то нельзя знать только свою партию. Например, «Травиату» я всю знаю, «Тоску» знаю, «Онеги­на». И у меня во сне есть эта информация. А партию Отелло я никогда не учил, она более драматическая, сложная. И мне суфлер под­сказывает слова, которые непонятно откуда, и при этом я все равно не знаю, что петь, ор­кестр играет, дирижер им руководит, а я стою в этом мавританском костюме… И просыпа­юсь в состоянии ужаса.

— Может, уже партию Отелло спеть и от­пустит?

— Сейчас еще рано, в 45 лет. А вообще что толку? Споешь — и все равно никто ничего не оценит. Тут надо быть очень сильным челове­ком, чтобы не обращать внимания ни на что. Есть такие люди, которые прут и прут себе, не обращая внимания, что про них говорят, как к ним относятся. Им все равно.

— А ты зависим от чужого мнения?

— Не зависим. Просто хочется снять то, что делаешь, на видео, чтобы осталось в памяти. А с другой стороны, как прикинешь, столько на это уйдет средств. И думаешь: «А сейчас как долбанет!.. А так бы хоть протянул пару лет с кефиром и хлебом…»

— Санкции на тебе не сказались? На каких- то оперных выступлениях на Западе?

— Да нет, особо не сказались. Но лично я и не нервничаю, мне много не надо. Слава Богу, есть где жить, на чем ездить…

Отношения должны быть только в радость, иначе в них нет смысла

— Скажи, а в тебя женщины влюбляются по-черному? Или ты такой легкий человек, что это просто невозможно?

— Как это — «по-черному»?

— Ну, с надрывом, с болью, чтобы это тя­готило и тебя, и их?

— Страдали, страдали.

— А почему в прошедшем?

— Ну, слава Богу, некоторые отстали.

— Тяжело было?

— Тяжело обижать человека и говорить, что ты совершенно не представляешь, что ты мо­жешь быть с ним рядом. Но что делать, чело­веческие отношения — это такой особый мир, непонятный…

— Первый твой брак — это была ошибка молодости или просто вы выросли из сво­их отношений?

— Наверное, выросли. Ну что, мне 24 года было, жене 19…

— Вспоминаешь с нежностью?

— Да, я своей первой жене за все благодарен, у нас были прекрасные моменты, незабывае­мые, все-таки семь с половиной лет в браке — это легко сказать, но сложно сделать! Многие потом понимают, почему я не собираюсь пока жениться.

— То есть создавать семью со своей новой подружкой Софи, с которой ты показался на «Новой волне» в Юрмале, пока не со­бираешься?

— Мне с ней кайфово, но жениться я пока не планирую. И это — не обман чьих-то надежд. Потому что я, когда начинаю встречаться с кем-то, сразу говорю, что для меня главное — свобода. Но я не зажимаю человека, не пытаюсь привязать изо всех сил. Отношения должны быть только в радость, иначе в них нет вообще ни смысла, ни надобности. Очень на­деюсь, что в дальнейшем между нами будет все так же романтично, позитивно и тепло.

— Ты с внешним миром спокойно общаешь­ся? Ну там купить авиабилет, заказать от­ель, самому поселиться-расплатиться?

— Ой, я самостоятельно общаюсь с миром. И у меня бывают спонтанные решения, как- то, например, разговаривал с Рудковской и Плющенко, спрашиваю: «Вы где?» Они говорят: «На Мальдивах». Я спросил на­звание отеля, изменил маршрут, приехал в аэропорт и утром прилетел к ним, ровно на три дня. Я легко могу в один день изменить планы и улететь, например, куда-нибудь в Париж. Вообще меня этому брат Кабалье, очень известный продюсер Карлос Каба­лье, научил. Мы писали оперный альбом, и в какой-то момент — не получается! Не в вокальном смысле, а вообще. Он мне говорит: «Нету голоса, эмоций, души. Не торкает». Я говорю: «Что делать?» И он мне сказал: «Завтра берешь билет и летишь в Венецию!» И я улетел. Ровно на один день. Я ходил в рестораны, в музей дожей, плавал на этой гондоле, голубей кормил на площа­ди Сан-Марко. Я прилетел и на следующий день пошел на студию — было совсем дру­гое состояние, и все сложилось.

— Одиночество и свобода — это по сути одно и то же. Просто по-разному назы­вается для слабых и сильных людей. Для тебя это первое или второе?

— Я же могу, слава Богу, позволить себе не быть одиноким. Я, наоборот, бегу, чтобы по­быть один, люди сами тянутся ко мне. А потом для меня даже не проблема нанять себе кого- то, чтоб меня веселили.

— Галкина, например…

— Ну, Максима я не потяну, хотя он меня и так веселит, когда мы где-то оказываемся вместе. Я имею в виду компанию. Но я люблю находиться среди людей, которые не имеют отношения к моему творчеству и от меня ни в чем не зависят.

— То есть там, где тебя не воспринимают как звезду, перед которой надо ходить на цыпочках?

— Да. Совершенно простые друзья, которые любят собраться вместе, у которых есть своя жизнь, девчонки, подружки, друзья. И я могу чувствовать себя среди них таким же моло­дым, как они.

Татьяна ФЕДОТКИНА.