Газета "Кишиневские новости"

Худрук Королевского балета Ковент-Гарден: «Я счастлив, что этот дебют был именно в Москве»

Спектаклем английского класси­ка Кеннета МакМиллана «Манон» Королевский балет завершил свои гастрольные выступления на Исторической сцене Боль­шого театра. Гастроли можно при­знать исключительно удачными. Итоги гастролей наш обозреватель подводит вместе с художествен­ным руководителем Королевско­го балета Ковент-Гарден Кевином О’Хейром.

— Мне кажется, все очень хорошо прошло. Я очень на это надеюсь. По­скольку мы привезли два очень современ­ных балета. Я только потом понял, что на исторической сцене Большого не так ча­сто представляются такие современные балеты. И я был очень счастлив, что ре­акция оказалась такой хорошей. Все три балета первой программы мне хотелось представить вместе с «Манон». Потому что эти спектакли содержат для меня все самое главное, что есть в Королевском балете и в том, что я пытаюсь делать как его худрук: это уважение к прошлому, но при этом желание двигаться вперед в бу­дущее.

— Когда в 60-е годы в Королев­ский балет пришел Рудольф Нуреев, его присутствие в труппе было скорее исключением из правил, потому что в театре в те времена могли работать только танцовщики, которые являют­ся британскими поданными и окончи­ли школу Королевского балета. Сей­час все кардинально поменялось. Не существует ли, с вашей точки зрения, в связи с этим опасность размывания английского стиля?

— По крайней мере 75 процентов труппы в какой-то момент учились в Коро­левской балетной школе, и примерно 50 процентов труппы в настоящее время — это все-таки англичане. Из-за того, каким является наш сегодняшний мир, мы се­годня, безусловно, интернациональны. И мне кажется, что это хорошо для труппы. И что еще очень важно, те люди, которые ставят сегодня в Королевском балете, это люди, которые пришли от традиций Ашто­на и МакМиллана, то есть они способны развивать эту традицию.

— Первый сезон в театре рабо­тает балерина, которая является воспитанницей московской школы, — экс-солистка Большого театра Наталья Осипова. Это была ваша идея — пригласить ее в труппу?

— Да. Я сначала позвал ее как при­глашенную ар­тистку. То есть она станцевала несколько спек­таклей «Лебе­диное озеро». У нас не так мно­го приглашен­ных артистов. Я увидел, как она танцует, у нас в труппе было свободное место, и тогда мы ее пригла­сили работать на постоянной осно­ве. Надо сказать, я восхищаюсь тем, как она танцует и ра­ботает.

— Не испытывает ли она каких-либо проблем в плане освоения стиля ва­шей компании?

— Не думаю. Она только что как Титания в балете Аштона «Сон» вы­шла на сцену. С ней репетировали Энтони Доуэлл и Антуанет Сибли, то есть те, кто изначально занимается этим спектаклем. И ее выступление было абсолютно в сти­ле балета, но при этом очень особенное, только ей присущее. На сцене Большого театра прошло ее первое выступление в «Манон». Она, по-моему, танцевала этот спектакль в Ла Скала, но с Королевским балетом танцует этот спектакль впервые. И этот дебют был именно в Москве.

— Вы специально приготовили ей такой сюрприз?

— Я помню, что, когда мы говорили о возможном переходе, о сезоне, я ска­зал: «Как потрясающе было бы вернуться в Большой театр с твоей новой труппой и выступить в роли Манон!» И я очень счаст­лив, что это произошло.

— Наталья Осипова, как известно, востребована во всем мире. Сможет ли она выступать в других компани­ях, куда ее приглашают? Потому что я слышал, что политика Королевского балета довольно жестка в этом отно­шении.

— Здесь нужно найти баланс. Если ее выступления в других театрах будут уравновешены с ее расписанием в нашей компании, то никаких проблем.

— Еще один «неудобный» вопрос. BBC передало сообщение, что два ар­тиста отказались ехать в Россию на га­строли в знак протеста против россий­ской политики «по отношению к геям и лесбиянкам».

— У каждого артиста в труппе есть право не ехать на гастроли. Это на са­мом деле прописано в кон­тракте. Поэтому было много людей, которые по совершен­но разным причинам решили не ехать. И когда кто-то говорит, что он не хочет ехать, — это его право.

— По российским меркам или, на­пример, по меркам французов, ваша труппа очень молода. Нинет де Валуа основала ее в 1932 году. Основание Парижской оперы, к примеру, отно­сится к правлению короля Людовика XIV. Тем не менее ваша труппа входит в пятерку самых влиятельных балет­ных компаний мира и обладает своим стилем. В чем секрет этого феноме­на?

— Мне кажется, что на самом деле у Нинет де Валуа было свое видение, но тем не менее основные достижения на­шей компании преимущественно держат­ся на хореографии. Мы очень счастливы, что у нас был Аштон. Что с самого начала существования этой труппы он созда­вал для нее балеты. Потом Кеннет Мак­Миллан управлял ей, вел ее вперед, и из своих постановок он создал целую главу в истории Королевского балета. Кто-то сочтет это нескромным, но мне кажется, что мы и сейчас находимся в авангарде. У нас есть три хореографа, которые соз­дают для нас балеты, работают с труппой — причем, что интересно, все они англи­чане: Уэйн МакГрегор, Кристофер Уил­дон, Лиам Скарлетт. И именно поэтому я чувствую, что сейчас как раз тот момент, когда нужно снова начать движение впе­ред. Именно так нам удалось дойти до на­шего статуса в мире балета.

— Насколько существенно влияние русской балетной школы на англий­ский балет?

— Я бы сказал, что для нас с русской школы все начиналось. То есть первые балеты, которые мы ставили с помощью Николая Сергеева, например. Наши вер­сии классики идут оттуда. Да и обучение сейчас в нашей школе — это такая смесь, в которой, безусловно, присутствует ва­гановская школа.

Павел ЯЩЕНКОВ.