Газета "Кишиневские новости"

Что спрятано между строк его инаугурационной речи

Оружие, выпавшее из рук солда­та почетногокараула вовремя инаугурации новогопрезидента Украины Петра Порошенко, — этослучайность или дурное пред­знаменование? Я считаю, что это трезвый и разумный политический совет — совет, которым Порошенко не факт, что воспользуется.

«Знаю: мир — самое главное, чего хочет сегодня украинский народ… Я не хочу войны. Я не хочу мести. Хотя перед глазами — боль­шие жертвы, принесенные украинским наро­дом. Я хочу мира и добьюсь единства Украи­ны. Поэтому начинаю работу с предложения мирного плана», — заявил Петр Порошенко ближе к началу своей «тронной» речи.

Золотые слова. Слова, которых ждали. Слова, которые жизненно необходимы в той безумно сложной ситуации, в которую Украи­на загнала сама себя. Однако я пока не готов расплакаться от умиления и крикнуть «Ура Порошенко!»

В предложениях банков и страховых компаний главное, как известно, это не за­влекательные рекламные лозунги, а напи­санные мелким шрифтом контрактные де­тали. Аналогичным образом главное в речах политиков иногда скрывается в изящно за­вуалированных нюансах. А некоторые нюан­сы выступления Петра Порошенко меня от­кровенно настораживают.

В своей краткой речи новый президент Украины успел сказать о многом. Но вот о прекращении так называемой антитеррори­стической операции на юго-востоке страны не было сказано ни слова. Означает ли это, что Петр Порошенко не намерен сразу выта­скивать все свои козыри?

Или это означает нечто прямо противо­положное: Порошенко собирается плести цветистые словесные кружева про «диалог» с украинским юго-востоком, параллель­но подвергая мятежный Донецк и Луганск артиллерийским и авиаударам? Если речь идет именно о втором варианте, то это со­мнительный способ достижения националь­ного примирения.

«С чем я как президент приеду к вам в ближайшее время? — обратился Петр По­рошенко к жителям Донецкой и Луганской областей. — С миром. С проектом децен­трализации власти. С гарантией свободного использования в вашем регионе русского языка. С твердым намерением не делить украинцев на правильных и неправильных. С уважительным отношением к специфике регионов. К праву местных общин на свои нюансы в вопросах исторической памяти, пантеона героев, религиозных традиций».

Даже в этом, казалось бы, примиритель­ном куске президентской речи претензии можно предъявить очень ко многому. Какой глубинный смысл, например, скрывается во фразе «право местных общин на свои нюан­сы в вопросах исторической памяти, пантео­на героев».

А вот какой: так и быть, жители Донецка и Луганска, в порядке признания вашей ре­гиональной самобытности мы разрешим вам почитание ваших местных героев — воинов Великой Отечественной войны. Но вот обще­государственные национальные герои Укра­ины — совсем другие люди. Это, например, Нестор Махно. И не подумайте, что я вкла­дываю что-то в уста Порошенко. Новый пре­зидент открыто назвал Махно «выдающимся украинцем» в другом куске своей речи.

Если бы подобные слова прозвучали из Киева сразу после государственного перево­рота в феврале, то, возможно, гражданской войны на украинском юго-востоке не случи­лось бы. Но война случилась. И те уступки со стороны Киева, которые были бы достаточ­ными на излете зимы, в начале лета выглядят не совсем адекватными.

«Сегодня нам нужен легитимный пар­тнер по диалогу. Говорить с бандитами мы не будем», — заявил Петр Порошенко. С фило­логической точки зрения новый президент Украины абсолютно прав. С бандитами не надо разговаривать, их надо сажать в тюрь­му. Но у ситуации есть и другое — не фило­логическое — измерение.

Новая власть в Киеве, включая Петра По­рошенко, чересчур вольно обращается с эпи­тетами «бандиты», «террористы», «нечисть». Часть тех, кто в глазах Порошенко является «бандитами», в глазах местного населения юго-востока — защитники их интересов. И как с этим быть? Если судить, например, по опыту Северной Ирландии, то рано или позд­но центральной украинской власти придется пересмотреть свои взгляды.

В этой части Соединенного Королевства часть католической общины использовала в своем противостоянии с Лондоном и мест­ными протестантами откровенно террори­стические методы. В течение десятилетий Ирландская республиканская армия (ИРА) взрывала бомбы по всей территории Бри­тании. И чем же кончилось дело? Противо­стояние вышло из горячей фазы только тог­да, когда политическое крыло ИРА, партия «Шинн Фейн», вошло в правительство Се­верной Ирландии.

«Янукович предал Донбасс и ограбил его. А теперь финансирует террористов. Именно он несет полную ответственность за политическую и социально-экономическую ситуацию, в которой оказался регион. И за безработицу, и за бедность, и за беженцев. И за убитых граждан, и за слезы матерей» — когда бывший министр в правительстве президента Януковича Петр Порошенко про­износил эти пафосные фразы, мне было от­кровенно смешно.

Конечно, Янукович очень виноват. Ко­нечно, именно он довел Украину до такого состояния, что она соскользнула в пучину Евромайдана. Но «убитые граждане и слезы матерей» — это уже ответственность тех лю­дей, что пришли в украинскую власть после Виктора Януковича. «Революционное» руко­водство страны сделало все, чтобы показать Донецку и Луганску: вы для нас люди второ­го, а может, даже третьего или четвертого сорта. Это не Янукович развалил Украину. Это сделали лидеры «революции».

Однако у Порошенко для описания ре­волюции нашлись только крайне выспренние выражения. «Возвращение Украины к свое­му естественному европейскому состоянию было желанно многими поколениями. Дикта­тура, царившая в последние годы на Украине, стремилась лишить нас этой перспективы. И народ восстал» — в этом пассаже нового ли­дера страны одно лукавство нагромождено на другое.

Что это за «естественное европейское состояние» Украины? Подозреваю, что с точ­ки зрения сегодняшней киевской «политиче­ской корректности» — это состояние, когда Украина находилась не в союзе с Россией. Последний раз такое наблюдалось в XVII веке — до того момента, когда запорожские казаки во главе с Богданом Хмельницким решили, что терпеть гнет Варшавы более не­возможно. Таким Порошенко видит «светлое прошлое» Украины?

Однако это придирки, согласен. Перепи­сывание далекого прошлого — неизбежная часть политической игры в любой стране. Но вот что это за «диктатура на Украине в по­следние годы»? Хорошенькая «диктатура» — избранная на демократических выборах, отказавшаяся применять силу против сво­их вооруженных оппонентов и в результате свергнутая до окончания своих конституци­онных полномочий. Диктатура? Сомнева­юсь.

Но вот настоящим «шедевром» пустос­ловия и политического цинизма, с моей точки зрения, являются вот какие фразы Порошен­ко: «Победная революция достоинства из­менила не только власть. Страна сделалась иной. Иными стали люди. Наступила пора не­отвратимых положительных изменений».

Через год-другой этот пассаж с гаран­тией будет читаться как жестокая насмешка. Евромайдан избавил Украину от Януковича, но многократно увеличил объем фундамен­тальных проблем страны. «Положительные изменения» не могут взяться из воздуха, стать результатом чьих-то хотелок. То, что Порошенко использует такие выражения, свидетельствует, что украинская элита на­ходится в состоянии нездоровой пострево­люционной эйфории.

Находится ли в таком состоянии сам Петр Порошенко? Не знаю. Скорее всего частично да, а частично нет. Порошенко — очень изо­щренный политик. Но в такой «большой лиге» он еще не играл. Кроме того, новый прези­дент Украины — это в значительной мере заложник. Заложник и Запада, и тех воору­женных правых радикалов, которые свергли одного президента и готовы в любой момент «поправить» следующего.

Поэтому какие слова Петра Порошенко искренни, а какие — дань сиюминутной по­литической моде, понять затруднительно. Слова нового президента Украины изящны, но очень туманны и запутанны. Посмотрим, каковы будут его дела.

Михаил РОСТОВСКИЙ.