Газета "Кишиневские новости"

Наш спецкор побывал в главной крепости восставшего Донбасса

Донецк — городреволюцион­ных традиций, это видно не­вооруженным глазом. Его цен­тральная улица носит имя Артема — большевика, основателя Донецко- Криворожской, или просто Донец­кой, республики. Эта советская ре­спублика была создана в 1918 году как часть РСФСР, но просущество­вала недолго. Ее флагом был тот са­мый черно-сине-красный триколор, который сегодня развевается над блокпостами и зданиями, занятыми донецкими повстанцами. Черный цвет — это уголь Донбасса, синий — воды моря, Азовского и Черного, красный — кровь, пролитая в борь­бе за свободу. В 18-м крови было здесь пролито много. В эти дни она льется снова.

Как раз напротив захваченной сегод­няшними инсургентами облгосадминистра­ции стоит памятник революционному поэту Тарасу Шевченко. Кобзарь, запечатлевший в своем творчестве чудовищные картины межэтнической резни («Крови мне, крови! Крови шляхетской, ведь мучает жажда, хочу я смотреть, как чернеет она, кровью хочу я упиться»), сегодня, наряду со Степаном Бан­дерой, является культовой фигурой для сто­ронников Майдана. Которых на юго-востоке Украины принято без затей именовать бан­деровцами.

В противовес Майдану на востоке и юге Украины ныне формируется новая реаль­ность. Поначалу игрушечная, виртуальная, она с каждым днем обретает все более четкие очертания. И с этим нельзя не считаться. Ведь и Майдан, который сегодня полностью взял власть в Киеве, зарождался в виртуале. Тер­ритория Донецкой республики символически маркирована пограничными столбами, вры­тыми прямо в газоны с зеленой травкой. За линией «границы» — палатки, в которых гре­ются митингующие, дежурят медики, собира­ют пожертвования, раздают листовки. Здесь днем и ночью стоят обычные жители города. За палатками и народом — три кольца бар­рикад. Проходы в баррикадах контролируют ополченцы в балаклавах. «Пьяным хода НЕТ!» — предупреждает плакат у одного из «пунктов пропуска». «Админздания должны быть в ру­ках народа!» — гласит другой, наклеенный на шину, из которых сложена баррикада.

Само здание облгосадминистрации (ОГА) — огромная коробка, по ночам подсве­ченная синим светом. Она забита людьми, как улей пчелами. Ежедневно здесь ночует до полутора тысяч человек. Это Смольный донецкой революции. Внутри — целый мир, живущий по своим законам. Две недели я хо­дила туда как на работу.

На баррикадах

Попасть внутрь ОГА непросто. Вход в здание снаружи забаррикадирован грузо­виками, а изнутри — мебелью, в узкую щель приходится протискиваться боком. Абы кого не пускают. Проход журналистов на пресс- конференцию организуется как войсковая операция. Выделяется сопровождение: не только для того, чтобы пропустили на входе, но и чтобы не затоптали на лестнице.

На грузовиках стоят ополченцы, которые сверху контролируют происходящее у входа. Стена здания украшена наглядной агитацией. Висят старые советские плакаты «Не болтай у телефона, болтун — находка для шпиона», «Ты записался добровольцем?». На бумаж­ном листке от руки написано: «Торез 7 этаж», а ниже суровая женщина в красной косынке прижимает палец к губам: «Не болтай!» Это тоже плакат советской эпохи, а Торез — го­род в Донецкой области и одновременно на­звание отряда добровольцев, состоящего из тамошних жителей. Слева от входа, где под стенами ОГА горят костры ополченцев, на шинах растянут плакат: «Заводы — рабочим, банки — народу, землю — селянам!»

На скамейке сидят три пожилые жен­щины, закутанные в платки. Разговорились. Оказывается, они не местные — живут в Макеевке. Но сюда приезжают часто: поде­журить. «Сегодня будем сидеть всю ночь, в 6 утра придет смена. Главное, на утренний автобус успеть. Ночью здесь всегда должны быть люди: в 4–5 утра самая большая опас­ность штурма».

— Разве без вас не справятся?

— Посмотрите, кто здесь: ребята совсем молодые, есть 15–16-летние. Мы же сами ма­тери, как мы можем их оставить?

— А где ваши сыновья?

— Тоже здесь, в ополчении.

«Регулировщики» на входе просят подо­ждать: из ОГА выходит большая группа людей. «Заходим!» — орет ополченец в дверях. Иду вместе с остальными, предъявляю удостове­рение. «Откройте сумку», «покажите спину» (под куртками, бывает, проносят «стволы»). Личный досмотр: девушка быстро охлопыва­ет по плечам, бокам, ногам. С мужчинами ту же процедуру производит парень. На груде мебели у входа сидит ополченец, который на­блюдает за всем сверху (стараюсь не думать о том, что он станет делать при штурме).

На первом этаже обстановка революци­онная. Народ толпится днем и ночью. Лифт не работает. Около него громоздятся мешки с картошкой, морковкой и луком. Над меш­ками — обращение к журналистам: «Уважае­мые фотографы!!! Убедительная просьба не фотографировать людей без масок!!! Нака­зание «по морде чайником»!!! (внизу прири­сован улыбающийся смайлик). Укоризненно смотрят со стен портреты руководителей области: от суровых первых секретарей Ста­линского обкома Компартии Украины (до 1961 года Донецк назывался Сталино) до де­мократических председателей Донецкой об­ластной госадминистрации. Рядом рабочий в синем комбинезоне хватает какого-то гада за зеленую руку со значком доллара на ладошке. Подпись на плакате: «Бдительность — наше оружие». Чуть ниже объявление: «Набор в «Донецкую дружину» проводится в комнате №610».

В холле первого этажа организована сто­ловая. Женщины-волонтерки разливают ки­пяток в пластмассовые стаканчики с чайными пакетиками, раскладывают еду по тарелкам. На колоннах вывешивается разная полезная для людей информация. Например, такая: «На позывной «Гюрза» вышел представитель силовых структур юго-востока и сообщил очень важную информацию. Перед штурмом ОГА в Донецке или СБУ в Луганске по всему городу отключат мобильную связь и Интер­нет. Если у вас отрубилась мобильная связь и выключился Интернет, то срочно все сры­вайтесь к ОГА (Донецк) или СБУ (Луганск)». И чуть ниже: «Владельцам старых дешевых авто! Гоним авто по указанным адресам для того, чтобы давить оккупантов при штурме. Будет очень много бандеровцев!»

Здесь же наклеена листовка: «Как эф­фективно противодействовать штурму ОГА». Рекомендации состоят из двух частей: «Про­тив снайперов» и «Против вообще всех». Мне особенно понравился совет, как вести себя в случае обнаружения снайпера в окне со­седнего здания: «Фак ему покажите, дайте понять, что его спалили, они начнут менять позицию, а это важно». «Против вообще всех» даются такие рекомендации: «БТР надо жечь коктейлями колеса по одному борту. Жечь БТР сподручней с улицы», «Вокруг ОГА — поменяйте все таблички с названиями улиц — это взорвет им мозг». Самое важное — в конце: «Всем расскажи! Стрелять из глубины комнат!!! Не палиться у окон!!! Не стрелять из одного места! Понял? НЕ ИЗ ОДНОГО МЕ­СТА!!! Снайпера сразу грохнут».

Подпольный обком действует

При входе на лестницу еще одна провер­ка документов. Стена между первым и вторым этажами увешана объявлениями. «Нужно авто масло». «Нужны одеяла, матрасы». «Нужны сигареты». «Требуются палатки для блокпо­стов». А главное: «Требуются люди!» Здесь же висит перечень важнейших служб с именами и мобильными телефонами координаторов.

Прикол здесь в том, что активисты изо всех сил стремятся сохранить инкогнито: но­сят маски, запрещают съемку, скрывают свои фамилии. А тут на всеобщее обозрение вы­ложены имена и мобильные телефоны всех, даже командира разведки. Конспирация явно хромает. Кто-то, кажется, говорил, что эти люди — сотрудники российского ГРУ?

На втором этаже — медицинская служ­ба, еще один пункт общепита и зал заседа­ний, где в креслах вместо депутатов дрем­лют ополченцы. Здесь есть закрытое крыло с охраной, где в кабинетах за столами чиновни­ков сидят люди в масках, где на черной лест­нице стоят «коктейли» и огромная надпись предупреждает: «Внизу люди». Что станет с этими людьми внизу, если начнется штурм?

В холле за столом, заваленном листов­ками, пьет кофе мужчина, по виду — «ходок» из глубинки. На столе перед ним табличка «Андрей Шишацкий» (это бывший председа­тель облгосадминистрации). Такие таблички обычно используются во время конферен­ций. Под фамилией чиновника размашисто красными чернилами начертано: «Гнида». «Я житель города Краматорска. В прошлом участник боевых действий, присягу принимал еще в Советском Союзе. И остался ей верен, — рассказал Николай (так зовут «ходока»). — Я не просто поддерживаю то, что здесь про­исходит, я в этом участвую. В Краматорске я один из активистов. Почему? Потому что не хочу, чтобы мои дети, внуки жили в бан­деровском государстве. Нас здесь просто давят. Мне 50 лет, я всю жизнь проработал водителем, а сейчас никуда не могу устро­иться. Я украинец по национальности. Но мы русскоязычные, хотя я и украинский знаю прекрасно. У меня очень много друзей на За­падной Украине. В армии меня спас именно западенец, вынес на себе из-под обстрела. Это наши братья. Но сейчас их поставили под красно-черный флаг. Мы же не заставляем их насильно говорить по-русски, но хотим, что­бы и нам разрешили свободно пользоваться родным языком. Мы просто хотим жить нор­мально. А в ответ слышим: «Бандера придет, порядок наведет!» Это что, разговор? Если уж они пошли на нас геноцидом, мы постараем­ся им ответить». — «А если танки введут?» — «Я буду ложиться под танки».

Лестница

На 11-м этаже работает правительство. Журналисты могут присутствовать на его за­седаниях. Но подняться туда без лифта — за­дачка не из легких. Все этажи, кроме перво­го и второго, заперты и забаррикадированы мебелью. Вход только для своих. Мебель вы­ставлена и на лестничных площадках. Весе­ло будет штурмующим. Еще веселее — если начнется пожар. Проверка документов — на каждом этаже.

На 3-м этаже висит табличка: «Мини­стерство юстиции Украины». На стеклянных дверях — фотография бородатого мужика с подписью: «Провокатор». Еще одно фото, на этот раз молодого парня: «Мародер, опозо­рился из-за двух колонок и трех ножниц». Ксе­рокопия удостоверения пресс-службы До­нецкой республики с фотографией женщины средних лет. Подпись: «Внимание! Аферист и провокатор! Никаких денег ей не давать!» А рядом — от руки, розовым фломастером: «Всех выявленных провокаторов приобщаем к уборке туалетов».

4-й этаж. «Стой! Сухой закон!» — грозно предупреждает плакат. Надпись синим фло­мастером: «Стоим до победы, до последне­го!» К стеклянным дверям прикреплен лист бумаги: «Нужны представители следующих городов (далее список из 22 городов), кото­рые могут координировать жителей» — надо полагать, организовать захват администра­ции, милиции и т.д. «Обращаться в каб. 435, Юрий (мобильный телефон)». Один город вы­черкнут. Видимо, там уже все в порядке.

5-й этаж. Останавливаемся, чтобы от­дышаться. На дверях объявление: «Только Мариуполь». Понятно. Здесь разместились люди из Мариуполя. Надпись «Донецку Киев не указ» на фоне черно-сине-красного три­колора. А слева: «Ведется набор в народную армию Донецкой республики». За дверьми можно разглядеть ополченцев. У одного за­мечаю охотничье ружье…

Поднимаемся в плотном потоке людей. Сзади напирают, навстречу несутся люди в камуфляже, масках, с битами. Учебная тре­вога. На дверях 6-го этажа таблички: «До­нецк», «Макеевка», «Угледар», «Краматорск». Плакат: «Рабочий класс порвет фашистскую мразь!» Мимо проходит человек с мешком картошки на спине. Тащит ее куда-то на верх­ние этажи.

На 7-м этаже объявление: «Переучет». За стеклянной дверью маячит ополченец в бала­клаве. 8-й почему-то называется «Площадь Ленина». Здесь размещено объявление: «Срочно требуются специалисты для ней­трализации и уничтожения своры бешеных еврособак, изгадивших и расколовших стра­ну» с фотографиями Тимошенко, Турчинова, Яценюка и других. Вот и 9-й. Объявление: «Граждане желающие г. Донецка и Донецкой обл. оповестить людей на рынках о референ­думе и независимости обращаться по тел…» И указан номер. Я уже ничему не удивляюсь.

10-й этаж. «Нужна помощь на кухне» (не сюда ли тащили картошку?). «Роман (комен­дант)» — и на радость врагу написан телефон. «Запись добровольцев в ряды народной ар­мии Донецкой республики — в сессионном зале на 2-м этаже». «Нам нужны фонарики, машинное масло, скотч, рации, свечки, пер­чатки, хлопковая ткань, мешки, песок, бензин, противогазы, срочно!»

Последний рывок — и мы на 11-м этаже. Нужно остановиться, перевести дух. Отсюда прекрасно видно, что происходит на площади. Все три кольца баррикад, и людей, и палатки, и костры. Батареи из «коктейлей Молотова» на козырьке над входом. Кучки брусчатки.

Я смотрю вниз и думаю, что это здание похоже на большую мышеловку. Если начнет­ся штурм, у тех, кто внизу, еще есть какие-то шансы. Все, кто на верхних этажах, обрече­ны.

Марина ПЕРЕВОЗКИНА, Донецк—Москва.