Газета "Кишиневские новости"

Можно ли наладить личные отношения с помощью детектора лжи?

Ещенедавно к услугам полиграфа прибегали лишь шпионскиеи си­ловыеведомства да службы безо­пасности банков и коммерческих холдингов. А сегодня все больше самых обычных граждан норовят с его помощью порешать свои семей­ные и любовные неурядицы. Как работает полиграф на практике и чем оборачивается полученная та­ким способом правда, наш корре­спондент проверила на себе.

Сколь веревочку ни вить…

Из Сети узнаю, что недо­статка в конторах, про­дающих выведанную при помощи аппарата прав­ду, в столице нет. Выби­раю посолиднее — в этом центре на постоянном корпоративном обслужи­вании стоят несколько крупных банков и ряд оперативных силовых органов.

Звоню договориться об ОИП (опрос с ис­пользованием полиграфа). Меня просят зара­нее очертить круг испытания, ведь в зависи­мости от сути заказа специалисты составляют для каждого тестируемого индивидуальную программу. А раз уж я заказываю себя сама, то мне и составлять примерные вопросы, а специалист отформатирует их под особенно­сти ОИП и задаст мне под датчиками детектора лжи.

Почему-то я абсолютно уверена, что детектор лжи похож на электрический стул, виденный мной в кино. Однако, когда вижу прибор, похожий на аппарат для снятия ЭКГ, мирно лежащий в чемоданчике, а чемоданчик — в руках у милой блондинки, мне становится слегка неловко за свои вопросы. Ведь главный из них — являетесь ли вы угандийской шпион­кой?

Прочие мои домашние заготовки — не­многим глубже: «Сколько вам лет?», «Замужем ли вы?» и т.п. На мое счастье, симпатичная блондинка, которую зовут Елена Щипакина, оказывается понятливой и не выставляет меня за дверь сразу.

— Вы хотите проверить полиграф? — до­гадывается она.

— Ну да, — признаюсь я, — хотела сказать, что мне 25 лет, я не замужем и подрабатываю в угандийской разведке. И посмотреть, как на это реагирует ваш хваленый детектор.

— Что ж, все это мы о вас узнаем, — обе­щает Елена. — И не только это…

Меня предупреждают, что обследова­ние продлится около 3 часов с небольшими перерывами, и во время тестирования будут использоваться датчики регистрации по 11 показателям, среди которых — дыхание, из­менение электросопротивления кожного по­крова, артериальное давление и пр.

Мне дают ознакомиться и подписать «Добровольное согласие на проведение об­следования». Затем под попу подкладывают резиновое сиденье (оно будет считывать мой тремор — микродвижения и напряжение мышц антагонистов ниже пояса). На руки и грудь на­цепляют датчики, а на голову — специальную косынку для считывания моих «психологиче­ских составляющих».

Как и всякий другой тестируемый, вклю­чая тех, кого приводят сюда в наручниках, я должна глядеть в пустую стену и не дергать­ся — при том, что с другой стороны на меня в упор уставилась видеокамера на штативе. Чувствую, как колотится мое сердце, садится голос и потеют ладони. И это — в состоянии тишины, на уровне абсолютной правды!

В первом блоке меня просят отвечать на­оборот, то есть врать. Это называется «ложь по сговору» с полиграфологом — нужна якобы для того, чтобы зафиксировать, как именно мой организм реагирует на ложь.

После небольшого перерыва — второй блок вопросов.

Во втором блоке отвечать нужно нормаль­но. Вопросы вроде «вы с кем-либо обговарива­ли вознаграждение, которое получите при пе­редаче не принадлежащих вам документов?» или «ваши публикации соответствуют вашему истинному мнению?» вызывают у меня ступор. Но эти вопросы, хотя и каверзные, вне круга моих насущных интересов.

Время идет — бдительность притупляет­ся… И вот — не помню, на какой минуте:

— Вы ведете шпионские действия про­тив РФ?

— Нет! — отвечаю я — и сама чувствую, как внутри меня все обрывается.

Я, конечно, понимаю, что это прикол, при­думанный мною самой, но все равно покрыва­юсь холодной испариной. Ведь кто ее знает — железяку эту? А ну как дошутишься до того, что она и правда признает меня шпионкой, — и доказывай потом, что не верблюд!

Перерыв — и третий блок. Вроде бы сижу на попе ровно, ничего не делаю, но чувствую, что устала. Автоматически то «дакаю», то «не­каю» на нейтральные для меня вопросы — что- то про служебные романы, про больничные, почему-то про получение удовольствия во время наблюдения за пожаром и причастность к поджогам.

И вот сразу после «вас устраивает ваша зарплата?» — оно самое: «Вы передавали се­кретные сведения правительству Уганды?»

— Нет! — отвечаю я гордо, вложив в эти три буквы прямо-таки пионерский пафос.

И тут слышу:

— А КГРка-то ее выдает! — негромко гово­рит Елена, переглянувшись с ассистенткой.

Та кивает:

— И невербалика!

О ужас! Кто выдает? Что выдает? Почему выдает?!

И клиент в моем лице впадает в панику…

Вранье как средство для похудания

— Получается, что если бы меня и в самом деле подозревали, то после вашего исследования признали бы виновной?!

— Нет, конечно. Вы сами обозначили круг своего испытания — некая профессиональная деятельность. И дали неадекватно высокий стресс на вопросы о зарплате, обстановке в стране и сотрудничестве с правительством Уганды. Если бы у нас стояла такая задача, мы бы путем углубления и детализации могли бы выяснить, что и как именно беспокоит вас в денежно-политических вопросах. А вопрос про Уганду вы сами придумали — и сами искренне поверили. Так бывает со многими творческими личностями.

— А вы могли бы, например, заранее распознать в коллективе школьника, спо­собного открыть стрельбу в классе?

— Если бы передо мной стояла такая за­дача — безусловно. Для этого нужно понимать, как на самом деле работает полиграф. Поли­графологу ведь не важно, что опрашиваемый отвечает на поставленный вопрос — «да» или «нет»: тело само покажет, а на полиграммах зафиксируются истинные реакции уровня стресса — психофизиологическое напряже­ние у опрашиваемого на конкретный вопрос и ситуацию. Если стресс на данный вопрос есть — можно начать детализировать. Иначе говоря, если бы ко мне привели этого школь­ника (или школьников) и поставили бы задачу узнать, есть ли высокий уровень агрессии, от­клонения, способен ли он (или они) причинить вред окружающим и как именно, я бы состави­ла тесты таким образом, чтобы максимально выявить возможные склонности или уже име­ющиеся зависимости, а также выбираемые обследуемым модели поведения. Но чтобы внушающий подозрения и опасения школьник попал на полиграф или хотя бы к психологу, нужно, чтобы еще до трагедии кто-то отметил его неадекватное поведение — учителя или родители.

— То есть полиграф может предска­зать, что человек задумал? А если он сам еще этого не знает?

— Предсказывать будущее полиграф пока не умеет. Но полиграфологу вполне под­властно распознать возможные побуждения и намерения обследуемого. Может отследить как конкретное действие, так и предрасполо­женность к нему. Но лучше, если в отношении опрашиваемого стоит конкретный вопрос. ОИП успешно определяет особенности пси­хофизиологии человека, выявляет его наклон­ности, фобии, неврозы и психосоматические проявления.

— А почему у вас большинство вопро­сов — «ни о чем», да еще вначале на них просят отвечать наоборот?

— Тестовый блок содержит нейтраль­ные вопросы, но из самых разных сфер — о природе-погоде-здоровье-работе-отпуске. На них опрашиваемого просят сознательно лгать, чтобы на полиграммах зафиксировать реак­цию его организма на ложь. На стресс, кото­рый неизбежно вызывает в организме каждого человека сознательный обман, все реагируют индивидуально. Не утаить от полиграфа и рас­ход энергии: когда человек сознательно лжет, его организм расходует больше энергии, т.к. метаболические процессы резко усиливаются, а потребление кислорода увеличивается.

— То есть если много врать, можно по­худеть?

— Теоретически можно, но тогда вам при­дется делать это круглосуточно, чем вы неми­нуемо доведете себя до невроза.

Недетские неожиданности

По словам Елены Францевны, невозмо­жен «под датчиками» и самооговор:

— У нас была клиентка, которая утвержда­ла, что ее изнасиловали. Подробно описывала свои ощущения, вспомнила время, предше­ствующие события… Но полиграф показывал, что она лжет. Мы стали копать в ту сторону — и выяснили, что опрашиваемая сочинила про изнасилование, чтобы взбодрить своего, как ей казалось, равнодушного супруга! А «равно­душный» супруг, в свою очередь, привел жену на полиграф, потому что ему показалось, что его супруга сознательно укрывает своих на­сильников.

— А вообще-то это законно? И как вы­глядит ваше экспертное заключение?

— В настоящее время в РФ использова­ние полиграфа законом не запрещено, и ли­цензии на его приобретение и использование не требуется. А заключения все полиграфоло­ги пишут каждый в своем стиле, никаких норм здесь нет. Сначала перечисляем вопросы, которые задавали, потом — вопросы, на кото­рые клиент показал повышенную стрессовую реакцию, а потом пишем свое объяснение по­добной реакции. А уж дальше заказчики, будь то СБ, УВД, СК или супруг-ревнивец, сами де­лают выводы.

— В кино матерые шпионы запросто обманывают детектор лжи…

— И не только в кино: с растущей попу­лярностью ОИП распространилась и услуга от противного — Интернет полон инструкций из серии «антиполиграф», которые якобы учат, как обмануть детектор. Им невдомек, что нам на мониторе отлично видны все их ухищре­ния! Например, эффективным «противодей­ствием», по мнению таких горе-инструкторов, является напряжение пресса на значимых во­просах. Недавно у нас проходил ОИП мужчина: на СТИМ-тесте и в общем блоке он вел себя нормально, а в третьем, по конкретной задаче, вдруг как начал работать прессом — как в тре­нажерном зале! Ему-то казалось, что со сто­роны это незаметно, а у меня на экране кри­вая аж запрыгала! Предлагаются разные виды противодействий, но все они так или иначе заметны. Если тестируемый принял алкоголь, психотропные, успокоительные или даже про­стой глицин, который тоже ограничивает вы­брос норадреналина, мы видим это.

— Кто ваши самые «преданные» заказ­чики?

— Полиция и банки, частный бизнес и частные наниматели домашнего персонала — у них все время происходит что-то такое, где мы необходимы. Родители часто приводят своих детей: например, подросток попался в компании, где употребляют наркотики, и уве­ряет, что оказался там случайно и наркотики не пробовал или пробовал всего один раз. Ну и любовные пары — чаще мужчины приводят жен, которых подозревают в неверности. Но бывает, что и обеспеченные женщины — своих молодых любовников.

— Можно ли дальше жить с человеком, который без всякой твоей вины подверг тебя такому унижению?

— Безусловно, многие рискуют разрушить отношения недоверием в целом и полиграфом в частности. Но бывают и ситуации, когда про­верка действительно необходима. Сейчас по Москве тенденция: девушки выслеживают обеспеченных мужчин и намеренно подстраи­вают ДТП, слегка притирая их машины — где- нибудь на парковках, возле дома или офиса. В такой ситуации знакомство с хозяином авто неизбежно, и нередко девушкам удается оча­ровать объект. Один такой «пострадавший в ДТП» даже решил жениться на виновнице происшествия, но перед свадьбой привел ее ко мне. Вопросы у него были простые: знала ли девушка о его материальном статусе до инци­дента? Следила ли за ним? Увы, полиграф по­казал, что не только знала и следила, но в раз­работке у этой красавицы было еще несколько толстосумов. Свадьба расстроилась…

— Раз тестирование проводится наеди­не и можно попросить не задавать какие-то вопросы, значит, полиграф можно подку­пить — в лице полиграфолога? Кто там раз­берется в ваших кривых, кроме вас?

— Лично я в такие игры не играю, мне ре­номе дороже. Вопросы я могу и сама предло­жить исключить, чтобы не подводить человека зря. Например, у одной банковской работницы я увидела реакцию на вопрос о наркотиках — и выяснилось, что это связано не с ней самой, а с ее родственниками. Тогда я сама предложи­ла ей на первичном обследовании исключить этот вопрос, чтобы не вводить в заблуждение службу безопасности. Но вообще перепрове­рить заключение одного полиграфолога всег­да можно у другого аналогичного специалиста — стоит это 1000 руб. За эту сумму ни один профессионал не станет рисковать своей ре­путацией.

Жанна ГОЛУБИЦКАЯ.