Газета "Кишиневские новости"

Рустам Ибрагимбеков: «С Никитой Михалковым мы разошлись после его избрания председателем Союза кинематографистов»

на минувшей неделе исполни­лось 75 лет Рустаму Ибрагимбе­кову — писателю, драматургу, режиссеру и продюсеру, автору сценариев фильмов «Белое солн­це пустыни», «Храни меня, мой талисман», «Восток-Запад», «Урга. Территория любви», «Сибирский цирюльник», «Утомленные солн­цем». Свой юбилей он встретил в Лос-Анджелесе.

— Для большинства людей вы пре­жде всего автор сценария фильма «Белое солнце пустыни» Владимира Мотыля. На­верное, вам с вашим соавтором Валенти­ном Ежовым и в голову не приходило, что родится столь бессмертное произведе­ние. Есть у вас объяснение этому фено­мену?

— Когда фильму после сложных съемок и множества поправок присваивают самую низкую категорию качества, в голову при­ходит только одно: как добиться того, чтобы он дошел до зрителя? Нас обвиняли в легко­мысленном отношении к высокой теме рево­люции, и я помню, как Валентин Ежов часто начинал редакторские обсуждения с такой фразы: «Мы просим учесть, что гарем — это не «бардак», а прямо наоборот». Одним из главных факторов долголетия фильма поми­мо его художественных качеств является то, что идеологическая нейтральность, револю­ционные события — лишь обстоятельства, в которых герой ведет себя как порядочный че­ловек, подчиняясь голосу совести. При этом он обаятелен, добр, наделен чувством юмора и смекалкой, которая помогает ему больше, чем умение стрелять. Такие характеры за­воевывают сердца зрителей.

— Идет ли работа над телевизионным многосерийным фильмом «Белое солнце пустыни», который собирался поставить Юсуп Разыков? Кому пришла такая идея и как вы отважились на этот шаг?

— Много лет назад мы с Ежовым написа­ли небольшой роман о жизни героев фильма до того, как они оказались вместе в Средней Азии. Нам показалось, что предыстория со­бытий фильма может быть интересной чита­телям. Наши надежды оправдались, и тогда у Мотыля и Ежова возникли идеи экранизации романа. Но сценарий многосерийного теле­визионного фильма был написан нами без участия Мотыля, что его обидело. Мы хотели, чтобы телесериал снял Юсуп Разыков, но по разным организационным причинам это до сих пор не произошло. События телесериала заканчиваются до начала истории, рассказан­ной в фильме «Белое солнце пустыни», и мне кажется, что это существенно снижает риск разочарования при сравнении сериала с по­любившейся зрителю киноверсией.

— Вы родились в Баку, живете в Мо­скве и Лос-Анджелесе. Как-то вы сказали мне, что три дня в неделю чувствуете себя азиатом, три дня — европейцем, а по вос­кресеньям думаете о том, что же лучше. К какому выводу пришли?

— Больше половины жизни я прожил в Москве. Очень ее люблю, но без Баку обойтись не могу — я из тех, кто крепко связан с вос­поминаниями о прожитом. В Лос-Анджелесе обычно бываю два месяца в году, в зимнее время: смотрю фильмы, которые присылает мне Американская киноакадемия в связи с очередным присуждением «Оскара», прохо­жу плановое обследование у врачей, общаюсь с друзьями, которых в Америке уже немало, и… с удовольствием возвращаюсь назад. Это движение по треугольнику Баку—Москва— Лос-Анджелес продолжается уже двадцать пять лет и является энергетической подпит­кой моей довольно активной жизни.

Я убежден, что «евразийцы», то есть люди, живущие в достаточно широкой при­граничной зоне на стыке Европы и Азии, обла­дают довольно серьезными преимуществами перед «чистыми» европейцами и азиатами. Тем друг друга понять сложно, мы же, в силу этногеографических обстоятельств, способ­ны даже на чувственном уровне ощущать мо­тивации поведения и тех и других. Это помо­гает мне легко чувствовать себя на Востоке и на Западе, а то, что две великие части света сошлись на территории России, создает для нее огромные возможности, которыми она не всегда правильно пользуется.

— Часто ли приходилось сражаться с ветряными мельницами, впустую тратить силы на то, что того не стоило? О чем-то сожалеете?

— Я довольно рано понял, что главное в жизни — научиться быть независимым от внешних влияний и жить в соответствии с соб­ственными представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Борьба с ветряными мельницами является обязательной частью жизни человека, избравшего такой способ существования. Время от времени, чтобы не потерять самоуважения, я вовлекаюсь в кон­фликты, даже зная, что потерплю неудачу. Это не красивые слова, я считаюсь с собственным мнением о себе и поэтому берегу в себе спо­собность не всегда действовать рациональ­но. Я часто вспоминаю предсмертные слова Марчелло Мастроянни: «Так не хочется уми­рать; жизнь дала мне очень многое… Но и я дал ей немало». Великий итальянец имел в виду, что вел себя с жизнью на равных и по­могал ей двигаться во взаимно интересном направлении.

— Много лет вы работали вместе с Никитой Михалковым, вместе создали фильмы «Урга. Территория любви», «Си­бирский цирюльник», «Утомленные солн­цем». А потом устали друг от друга? Поче­му рухнула многолетняя дружба?

— Работа с Михалковым принесла мне много приятного. В самое трудное для на­шего кино время, когда многие мои коллеги годами не могли реализовать свои замыслы, я имел возможность достаточно плодотворно работать. Такое, как и многое другое, не свя­занное с работой, не забывается. Разошлись мы после его избрания председателем Союза кинематографистов. Его общественная дея­тельность, на мой взгляд, принесла вред не только киносообществу, но и ему самому. Как человек, трудно расстающийся с прошлым, я сожалею о таком развитии наших отношений, но другого выбора у меня не было.

— Вас больше не интересует обще­ственная кинематографическая жизнь?

— Интересует. Поэтому я — член нового Киносоюза и в силу своих возможностей под­держиваю его деятельность.

— Чему научил вас опыт участия в предвыборных баталиях, когда ваша кан­дидатура была выдвинута на пост главы Азербайджана? Стали ли вы там персоной нон грата?

— Для меня история с президентскими выборами в Азербайджане — одно из сраже­ний с ветряными мельницами, уклониться от которого я не мог. Я прекрасно понимал, что власть в Азербайджане настолько защищена финансово и организационно, что, даже на­брав большинство голосов на выборах, не­возможно добиться ее ухода. Но обстановка в Азербайджане и сейчас остается такой, что уважающий себя человек чувствует себя уни­женным.

Я не хотел заниматься политикой. У меня есть на что потратить оставшиеся годы. Но ветряные мельницы возникают на пути каж­дого, независимо от его желания. Я написал несколько статей о системной коррупции, о проблемах образования, межнациональных отношений и демографической ситуации в моем любимом Баку. Меня объявили врагом, и я оказался в первом ряду борцов с «мель­ницей». Из выборной кампании я выбыл по «техническим» причинам из-за второго, рос­сийского гражданства. Но я не жалею о том, что, следуя рецепту Мастроянни, создал в своей жизни поворот со все еще длящимися последствиями.

— В самые тяжелые времена воз­главляемая вами Конфедерация союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии спасала от забвения национальные ки­нематографии. Люди чувствовали, что кому-то еще нужны. Казалось бы, сейчас самое время наращивать обороты, ведь кино СНГ пользуется в мире куда большим интересом, чем российское, а вы сбавили скорость.

— На счету у конфедерации много слав­ных дел. К примеру, в результате многолетней работы удалось добиться межгосударствен­ного соглашения о совместном кинопроиз­водстве. До подписания соглашения ситуация была нелепой — снять совместный фильм с кинематографистами бывших республик СССР было намного сложнее, чем с колле­гами из любой другой страны мира, мешало отсутствие необходимых законодательных норм. Многие годы мы проводили Форум национальных кинематографий и Междуна­родную киношколу, к сожалению, в 2013 году эти события не состоялись. Надеюсь, в 2014 году гуманитарный фонд СНГ все же окажет нам необходимую финансовую поддержку и многолетняя традиция будет восстановлена. Киношкола собирала 50–60 молодых людей, представляющих разные национальные кине­матографии, и за десять дней они сближались настолько, что расставались со слезами на глазах, как когда-то пионеры «Артека».

— Расскажите о своей семье. Чем за­нимаются ваши дети? Они ведь пошли по вашим стопам?

— Да. И сын, и дочь получили кинемато­графическое образование, Фуад — в США, Фатима — в России. Не могу сказать, что им удается работать в полную меру своих воз­можностей. Сын пишет сценарии, снял как режиссер фильм вместе с Сергеем Швыдким, Фатима — мать троих замечательных сыно­вей, изредка снимается. Мы тесно общаемся и даже живем по соседству.

— Чего нам ждать от вас в ближайшее время? Чем будете удивлять?

— В связи с десятилетием моего театра «ИбРус» выходит книга, которую и я, и мои актеры ждем с нетерпением. Продолжаю писать прозу и пьесы, собираюсь поставить новый спектакль в театре «Модерн». Остаюсь почетным председателем Национального совета демократических сил Азербайджана, что чревато неожиданностями не только для меня, но и для моих близких. За них я бес­покоюсь, для меня же, живущего достаточно долго, жизнь стала привычкой, и важно избе­жать однообразия.

Светлана ХОХРЯКОВА.