Газета "Кишиневские новости"

Петербургский теракт не станут использовать для «закручивания гаек»: мнения политологов

До сих пор крупные теракты обходили стороной Северную столицу России. Да, весь город потрясла осенью 2015 года чудо­вищная трагедия в небе над Си­найским полуостровом (взорван­ный террористами самолет летел из Египта именно в Петербург). Но дома петербуржцы чувство­вали себя защищенными.

И вот черный день для города на Неве, 3 апреля 2017 года. Бомба сработала в вагоне на перегоне между станциями «Сенная пло­щадь» и «Технологический институт». Девять человек погибли на месте, более двадцати по­страдали. Причем жертв могло быть и больше. Второе взрывное устройство удалось вовремя обезвредить на «Площади Восстания» — стан­ции, хорошо знакомой и москвичам, и другим гостям Питера (именно сюда спускаются пас­сажиры, приехавшие на Московский вокзал).

Вот главные вопросы, которые задают се­годня друг другу люди: возможно ли в ближай­шее время повторение? Почему террористов «проглядели» силовики — ведь взрыв произо­шел в тот день, когда в городе находился Пре­зидент РФ, что априори должно означать по­вышенную боеготовность спецслужб? Какие силы стоят за организацией теракта? Внятных ответов на эти вопросы, увы, пока нет.

«Женщина вышла с полностью обгоревшими волосами»

«Это было как в замедленной съемке, — делится Максим, который в то время вышел из поезда на соседней платформе. — Люди явно не успели осознать, что произошло. Двери ва­гона были покорежены, взрывом их выгнуло, как консервную банку. Пахло гарью. В проеме сквозь дым были видны обломки сидений, чья- то одежда, портфель… На платформе непод­вижно лежало несколько человек. Над одним из мужчин склонилась женщина и все проси­ла его открыть глаза. Пол весь был в следах крови. От дверей вагона полз на четвереньках пожилой мужчина. У колонны лежала девушка, облокотившись на локоть, и в шоке пыталась кому-то дозвониться. Когда она подняла теле­фон, мы увидели, что рука у нее вся в крови… Остановиться нам не дали, тут же погнали к выходу».

В соцсетях тем временем пользовате­ли делятся случаями счастливого спасения: «Я должна была оказаться в этом поезде, и как раз в центральном вагоне, куда постоянно са­дилась. Но мне позвонила мама, и я задержа­лась, чтобы с ней поговорить». «У меня перед носом загорелся красный свет на светофоре. Я спустился в метро на три минуты позже…» «Я чудом задержался у входа в метро, чтобы допить кофе…» «У меня банкомат «заглотил» карточку. Я тогда ругалась, теперь понимаю, что это было спасением…»

Марина Мяукина на станции «Сенная пло­щадь» договорилась встретиться с подругой. Только из-за того, что девушка немного за­держалась на улице, они не сели во взорван­ный состав.

— Я опаздывала. Когда ехала по эскала­тору, увидела пропущенный вызов от подруги. Времени на часах было 14.32. Минуты через три я была на перроне. Взглядом встретилась с подругой, увидели подходящий состав. Но решили на него не бежать и дождаться сле­дующего. Поезд скрылся в тоннеле, а секунд через двадцать раздался хлопок и повалил едкий дым. Запах был ужасный. Люди нача­ли закрывать лицо рукавами одежды. Потом подъехал следующий состав. Но всех попро­сили покинуть станцию метро. Все побежали в сторону эскалатора.

Татьяна Весна стояла у вестибюля метро. Она застала первых эвакуированных из того состава: «Очень страшно, на куртках у людей были остатки плоти. Женщина, вышедшая из этого вагона с полностью обгоревшими во­лосами, сказала, что на полу лежат убитые люди…»

«Закон Яровой» доказал свое право на существование

У каждого теракта есть политические последствия: это может быть принятие но­вых законов или массовая добровольная мобилизация в народные дружины, как было в Москве в 1999 году, или то, что в народе называется «закручиванием гаек». Каких последствий обществу ожидать от трагедии в петербургском метро? Об этом мы спро­сили у ведущих политологов и главы прези­дентского Совета по правам человека.

Константин КОСТИН, президент Фон­да развития гражданского общества:

— Мне кажется, что ожидание «закручи­вания гаек» является фантомной болью обще­ства и говорит о вере в конспирологию. Была трагедия в Москве в 2010 году, несколько лет назад — в Волгограде. Но это не привело к ограничению прав и свобод россиян со сто­роны государства. Это привело к усилению мер безопасности, к дополнительным инве­стициям в правоохранительные структуры, это стало основным мотивом начала нашей операции в Сирии.

После теракта в Петербурге, я думаю, все критики «закона Яровой» подумают о его целесообразности еще раз. Потому что со­вершенно очевидно: терроризм стал явной угрозой всем современным демократическим государствам: России, Испании, Франции, США, Израилю… Противостоять ему крайне сложно, поскольку это можно делать только при помощи средств технического контроля и агентурной работы в террористических сетях. Но можно говорить о снижении угрозы, если уничтожать очаги терроризма и очаги его фи­нансирования.

Путин, выступая в ООН, предлагал соз­дать «антитеррористический интернационал», антитеррористическую коалицию по примеру антигитлеровской. Я думаю, что события по­следнего времени приближают к такому ре­шению. Об этом говорит и реакция на теракт в Санкт-Петербурге, которая возникла в мире.

И самое главное — это солидарность в обществе. Вспомните, как по-разному оцени­вались дела против некоторых наших граждан, втянутых в террористическую деятельность. Сейчас в обществе, мне кажется, возникла нетерпимость к тем, кто потенциально может сесть в автобус в Волгограде или в петербург­ское метро и привести в действие взрывное устройство.

Игорь БУНИН, гендиректор Центра по­литических технологий:

— Я не думаю, что у этой трагедии будут какие-то политические последствия. Послед­ствия будут технические. Ответом на прошлые теракты стало то, что начали проверять авто­бусы, ужесточили проверку груза в аэропор­тах, усилили контроль на железнодорожных станциях. Теперь будут тщательнее проверять пассажиров метро. Сейчас каждого двадцато­го приглашают на досмотр, станут — каждого пятого. Но никаких репрессивных послед­ствий для общества я не предполагаю. Сейчас не время «закручивать гайки», а время искать технические ответы на вызовы террористов.

Михаил ФЕДОТОВ, председатель Со­вета по правам человека при Президенте России:

— Политические последствия будут за­висеть от того, что было причиной взрыва в петербургском метро. Мы пока не знаем, с чем имеем дело: криминальной разборкой, террористической атакой запрещенной в России ИГИЛ или терактом, организованным боевиками Северного Кавказа… Может быть очень много разных причин трагедии, но са­мое главное — эту причину найти. Потому что если нам правоохранительные органы и спецслужбы укажут не ту причину, которая была на самом деле, то наши политические последствия пойдут не по тому пути и могут прийти совершенно не туда.

Михаил ЗУБОВ.