Газета "Кишиневские новости"

 «Комплекс обезумевшего работника» стал настоящей заразой для жителей мегаполиса

Офис — дом — сон — офис — дом — сон… Даже самые успешные со­трудники сходят с ума от однооб­разия, разочарования в работе и опустошения в личной жизни. Про­снувшись, они все чаще ловят себя на мысли, что не просто не хотят ехать на службу — нет сил вообще выходить из дома.

…Глядя на успешного, одетого с иголоч­ки и улыбающегося во все 32 зуба менеджера среднего звена Александра М., невозможно подумать, что этот человек ненавидит свою работу, сотрудников и образ жизни в целом. Александр каждый месяц бывает за границей — и по делам бизнеса, и на отдыхе. Его уважа­ют коллеги и любят друзья, а в красавицу жену тайно влюблены даже враги. Но, просыпаясь каждый будний день, Александр мечтает лишь об одном: скорей бы вечер пятницы. Проку­тить всю ночь, перебираясь из бара в бар, и пробавляться пивком в выходные, «сражаясь» в «танчики», — вот программа-минимум, ко­торую Александр выполняет каждую неделю. А в понедельник с большим трудом встает с постели, проклиная «никчемную жизнь» и «ту­пой офис».

— Когда мы только начинаем трудовую деятельность, для нас все внове, все интерес­но. Нам кажется, что сейчас мы получим но­вые знания и сможем применить на практике все, чему учились. Есть желание сделать что- то очень нужное для всех, — говорит бизнес- тренер Светлана Ланда. — А дальше может быть несколько вариантов развития.

Первый: человек попадает в коллектив, где ему рады, дают возможность пробовать, развиваться, дают возможность разобраться, на своем он месте или нет.

Второй: человек приходит на работу с желанием что-то сделать. Но проходит не­сколько лет, и сотрудник начинает понимать, что не всегда все готовы поддерживать его на­чинания, есть какие-то ограничения. А выска­зывать свои страх и опасения некому, вокруг конкуренция. И если хочешь выжить и чего-то добиться, нужно перестать быть собой. Нужно забыть свои мечты и желания, быть всегда на­стороже. И единственный путь хоть к какой-то свободе — стать руководителем. Тогда еще есть надежда на реализацию «своих мечт».

Но вот проходят годы. Человек уже добил­ся очень многого в глазах общества, занимает хорошую, интересную позицию в компании, и опыт у него большой, и за советами все ходят, и есть возможность продвигать свои идеи. Но желания уже нет. Остались лишь пришедшие с опытом осмотрительность, расчет и ста­бильность, с которыми многим трудно рас­статься.

— Лет 10 назад это состояние приходило годам к 40, теперь — годам к 30, когда человек начинает анализировать свою жизнь. Однако сейчас общество развивается стремительно, люди взрослеют быстрее, поэтому у кого-то такое состояние может развиться уже к 25 го­дам, — продолжает Светлана Ланда.

Трудоголизм опасен для жизни

Общество приветствует «горение» рабо­той. Трудоголизм расценивается как вдохно­вение и целеустремленность, что на первых порах вызывает душевный подъем. Человек полностью поглощен работой и не замечает, как переходит границу своих возможностей и отказывается от своих потребностей. Наруша­ется баланс между тем, что человек дает и что получает. Однажды мы можем обнаружить, что и отдавать уже нечего, и брать нет сил.

В 1974 году американский психолог Фрейденберг обнаружил некое явление, ко­торое назвал «эмоциональное выгорание». Сначала в группу «выгоревших» попали спе­циалисты, работающие в кризисных центрах и психиатрических клиниках. Потом в зоне ри­ска оказались люди, чьи профессии связаны с областью «человек–человек»: учителя, медра­ботники, психологи, соцработники…

— Эмоциональное выгорание — серьез­ная проблема нашего времени, — говорит психотерапевт Екатерина Левина. — Мы пере­живаем экономические кризисы. Мы теряем уверенность в стабильности социального и материального положения, боимся потерять работу. Обостряется конкуренция за престиж­ную и хорошо оплачиваемую работу, увели­чивается рабочая нагрузка; переработки не оплачиваются; со стороны начальства мы сталкиваемся с обесцениванием…

— Кризису скорее подвержены мужчи­ны, — продолжает Светлана Ланда. — Все- таки женщины гораздо быстрее «вспомина­ют» про свои истинные ценности в жизни. Им надо продолжать род, растить детей — это заложено природой и сильнее навязанных ценностей общества. Но если к 30 годам жен­щина не успела найти свое женское счастье, ей тяжелее.

Вообще выгорание, в первую очередь эмоциональное, связано с тем, что человек живет не своими ценностями. В рабочей сре­де он, дабы быть в тренде, часто принимает для себя придуманные ценности окружения. Например: сотрудник обязательно должен раз в два года продвигаться вверх. Или: нужно стремиться стать руководителем. Иначе в гла­зах большинства человек выглядит безыници­ативным мямлей, бесполезным для бизнеса. Вот люди и подстраиваются, ведь в детстве всех учили быть «правильными».

Страх перемен бывает сильнее ежедневного дискомфорта

Внутреннему кризису в равной степени подвержены и звезды, и скромные конторские труженики.

— Если публичный человек живет, по сути, не своей жизнью, на первых порах он не понимает, что для него действительно ценно, и превращается в машину. А в момент кризиса наступает озарение. И чем менее естествен­но для своего внутреннего «Я» жил до этого человек, тем сильнее будет переживание, — поясняет Светлана Ланда.

Для «маленьких» людей, изначально не ставивших целью «завоевать мир», вероят­ность перегореть, впрочем, тоже высока. Особенно в случае если сотрудник занима­ется нелюбимой работой или долго сидит на маленькой должности в силу обстоятельств. В такой ситуации молодые просто меняют ме­сто работы и компания теряет ценные кадры, а вот более старшие по возрасту находятся в состоянии кризиса — для них страх перемен бывает сильнее дискомфорта.

Кстати, в группу риска входит много прак­тикующих медиков. Помните, как несколько месяцев назад пермский врач-анестезиолог Андрей Вотяков избил пациента после опе­рации и тот скончался через неделю? Спе­циалисты приводят этот чудовищный случай в качестве типичного примера поведения че­ловека, находящегося на последней стадии синдрома выгорания. В приватных разгово­рах многие врачи, не оправдывая коллегу, признаются, что и сами страдают таким не­дугом. «Постоянное напряжение, огромный груз ответственности, недосып, давление со стороны начальства — все эти факторы вы­зывают раздражительность, — говорит врач- анестезиолог известной клиники. — Я веду себя достаточно грубо и с больными, и с кол­легами, и с домашними. Да, у меня синдром выгорания, и я отдаю себе в этом отчет».

— Все виды выгорания — это следствие внутриличностного конфликта, — говорит пси­холог Павел Волженков. — Силы расходуются не на работу, не на внимание к семье, не на за­боту о детях, а на борьбу с самим собой. При этом некоторые люди находят удовольствие в таком состоянии. Часто клиенты жалуются на внутриличностное противоречие, которое может оттягивать на себя 90% сил.

Правда ли, что синдром выгорания на­стигает в основном жителей мегаполисов? И да, и нет. С одной стороны, риск подцепить эту «заразу» действительно выше в Москве и Санкт-Петербурге, в первую очередь из-за скученности населения, огромных расстояний и более высоких требований к профессиона­лизму сотрудников. Но с другой — жители крупных городов чаще «обнажают» проблему, обращаясь к психологам и активно общаясь на профессиональных форумах. «По вопро­сам выгорания ко мне обращаются и бухгал­теры, и дизайнеры, и предприниматели, и менеджеры по продажам», — констатирует психолог. В городах же средней руки походы к психологам — редкость, да к тому же люди не спешат афишировать свои «недуги», опасаясь сарафанного радио.

Выпрыгнуть из порочного круга могут только сильные люди

— Выгорание от кризиса не зависит, — утверждает Павел Волженков. — Другое дело, что некоторые люди списывают свои пробле­мы именно на кризис. Им так удобнее.

С людьми случаются удивительные пре­вращения. Вот несколько примеров. 27-летняя Ольга — менеджер по продажам. У девушки упадок сил, плохое настроение. Психолог стал выяснять причину недомогания — уж не кризис ли виноват, не из-за страха ли за буду­щее расшаталась нервная система? Оказыва­ется, наоборот: кризис не только не повлиял на работу Ольги, но и упрочил ее служебное положение: компания, в которой трудится девушка, благодаря успешной работе Ольги увеличила обороты, выбилась в лидеры. А проблема Ольги заключалась в том, что она достигла максимального для себя предела продаж, боялась иметь дело с более крупны­ми суммами. Но сама себе она отчет в этом не отдавала — страх подтачивал Ольгу лишь на уровне подсознания.

31-летний менеджер проектов Евгений пожаловался психологу на ощущение борьбы с самим собой. Поймал себя на нескольких противоречивых мыслях. Он боится не сдать проект вовремя, но сдавать его надо, пото­му что нельзя подставлять сотрудников. Он уважает коллег — но ненавидит их за то, что они не нервничают так, как нервничает он. При этом Евгений стыдится своей ненависти. Психологу удалось обнаружить причину «пу­таницы» мыслей менеджера — для обычного человека она выглядит фантасмагорической: Евгений боялся, что как только закончит про­ект, нереализованные в нем идеи начнут раз­рывать его, он станет жалеть, что не воплотил все задумки, а что-то сделал неправильно. Ну а пока проект в работе, вроде как еще есть время на исправления.

— Энергетический кризис, который ли­дер зачастую не осознает, приводит не толь­ко к потере здоровья к 35-40 годам, но и по­добно вирусу передается всему коллективу, — утверждают психологи. — Человек должен быть очень сильным, чтобы не пропустить мо­мент, когда еще можно «выпрыгнуть» из по­рочного круга. Зато потом как будто заново рожденный он начнет по-другому смотреть на окружающий мир.

…33-летняя Валентина занимает ру­ководящую позицию в компании. После 6 лет работы молодая женщина поняла, что быть постоянно в бизнес-среде — значит, по сути, не быть собой. В компании всегда было принято достаточно жесткое взаимо­действие по формуле «шеф всегда прав». Подчиненные постоянно находились в на­пряжении, были вынуждены доказывать очевидную необходимость важных проек­тов и оправдываться за малейшие прома­хи. Валентина, сама будучи начальником, решила «очеловечить» отношения на рабо­те. Она приблизила коллег к руководящему звену, начала обсуждать с сотрудниками проблемы и совместно находить решения. Теперь многие офисные работники прихо­дят на работу с большей радостью, смелее делятся информацией, не боясь быть рас­критикованными и зная, что всегда можно достигнуть консенсуса.

В любом случае кризис — и свой соб­ственный, и глобальный — можно рассма­тривать как хорошую возможность что-то по­менять. «Отвлекаться от проблемы не нужно — это грозит самообманом. Если выгорание началось, стоит подумать, можно ли его при­менить себе на пользу, что можно извлечь? В таком состоянии некоторые вопросы, которые человек откладывал, не хотел о них задумы­ваться, видны более рельефно. Появляется удобная возможность осмыслить свои силь­ные и слабые стороны», — подытоживает Па­вел Волженков.

Ольга ГРЕКОВА.