Газета "Кишиневские новости"

Борьба между Москвой и Пекином за Центральную Азию — миф или реальность?

Америкаи Китай ссорятся — Рос­сия извлекает выгоду? Если руко­водствоваться подобной логикой, то у московских стратегов есть все основания довольно потирать руки. Не далее как в прошлом ме­сяце китайского лидера Си Цзинь­пина с большой торжественностью принимали в Вашингтоне. А сейчас между двумя великими держава­ми случился вполне предсказуе­мый, но от этого не менее эмоцио­нально заряженный «скандал на коммунальной кухне» — или, вер­нее, в районе спорных островов Спратли.

Расположенные в Южно-Китайском море, острова Спратли — это группа настоль­ко крошечных кусочков земли, что до начала ХХ века их даже не обозначали на многих ев­ропейских картах. Но сегодня это один из са­мых «политически горячих» регионов мира. В силу своего географического расположения острова Спратли имеют очень важное страте­гическое значение. А еще в их районе нашли сказочно богатые месторождения нефти и газа. В результате на острова одновременно претендуют Китай, Вьетнам, Тайвань, Малай­зия, Филиппины и Бруней.

Естественно, среди перечисленных игро­ков Китай — это самая сильная и в экономи­ческом, и в военном отношении страна. Зато против Пекина играет Америка, которая не признает китайских претензий на острова. На этой неделе позиция Вашингтона была подтверждена не словами, а делами. Аме­риканский военный корабль демонстративно заплыл без разрешения в акваторию, которую Китай считает своими территориальными во­дами. В Пекине, разумеется, обиделись и об­винили США в «провокационных действиях, угрожающих суверенитету и безопасности Китая».

Еще чуть-чуть — и в Пекине признают принадлежность Крыма России и вступят с Москвой в полноценный политический альянс против «американской гегемонии»? Если кое-кто в наших политических кругах и питает по­добные надежды, то этим людям стоит резко понизить уровень своих ожиданий. Во-первых, конфликт вокруг островов Спратли — это игра вдолгую, которая то обостряется, то затихает. Во-вторых, к глобальной политике редко при­менима линейная логика.

Да, в Южно-Китайском море главный спарринг-партнер Пекина — это США. Но вот, скажем, в бывшей советской Центральной Азии, по мнению многих аналитиков, Китай завоевывает влияние за счет отставной «хо­зяйки» региона — России. Например, опубли­кованная в этом месяце статья в британской «Файнэншл Таймс» про один из самых круп­ных современных казахстанских инфраструк­турных проектов — «Международный центр приграничного сотрудничества «Хоргос» — была озаглавлена так: «Большая игра Китая за спиной у России».

Побывать на островах Спратли мне пока так и не удалось. Но в упомянутый выше Хор­гос казахстанские власти недавно организо­вали специальную экскурсию для аккредито­ванных в республике иностранных послов. Я сумел сесть на хвост дипломатам.

От вокзала «Алма-Ата-2» специальный поезд отошел очень рано — в 7.40 утра. По­этому, когда сразу после начала движения к нам в купе заглянул смутно знакомый мне человек в одежде в стиле casual, я не сразу сообразил, кто он такой. Видя мое недоуме­ние, «гость» протянул мне руку и представился сам: «Ерлан Идрисов, министр иностранных дел Казахстана».

Когда через пять часов поезд закон­чил свой бег по свежепостроенному 298-километровому участку железной дороги, обстановка стала куда более официальной. С обеих сторон новехонького огромного здания вокзала застыл «почетный караул» из железно­дорожников. Никуда не исчезло лишь подчер­кнутое дружелюбие казахстанских чиновников по отношению к представителям России.

Как прямо следовало из выступления Ерлана Идрисова, его главной задачей в ходе этой поездки было доказать: в «Файнэншл Таймс» совершенно неправильно поняли смысл «проекта Хоргос». «Это не «большая игра»! Это большая выгода! Это выгода для России! Это выгода для Китая! Но прежде всего это выгода для Казахстана!» — заявил министр по-английски, используя довольно изящную игру слов.

О какой конкретно выгоде идет речь? Чтобы это понять, необходимо сказать не­сколько слов о сути «проекта Хоргос» и о ме­сте, в котором он осуществляется. Располо­женный на границе с принадлежащим КНР Синьцзян-Уйгурским автономным районом и недалеко от китайского ядерного полигона Лобнор, этот регион Казахстана в советское время был известен прежде всего как место, в котором начал свою карьеру будущий совет­ский генсек Константин Черненко.

В начале 30-х годов бравый Констан­тин Устинович служил здесь на пограничной заставе и будто бы даже принял активное участие в ликвидации некой крупной банды. Еще одна местная достопримечательность — уникальная деревянная мечеть, построенная в конце ХIX века без единого гвоздя и в стиле буддистской пагоды. Но все это — приметы прошлого Жаркентского района. А вот как, со­гласно поэтическому описанию «Файнэншл Таймс», выглядят приметы его будущего: «Горстка сверкающих новых зданий, вырос­ших посреди пустынного пейзажа пыльной степи и ржавеющих морских контейнеров».

Зачем в степи морские контейнеры? За­тем, что в Казахстане планируют запустить в Хоргосе огромный «сухой порт» континенталь­ного масштаба. «Сейчас 90% контейнерных грузов доставляется из Азии в Европу мор­ским транспортом. Мы хотим вступить в кон­куренцию с моряками и отобрать у них долю этого рынка», — объяснил мне суть «проекта Хоргос» вице-президент казахстанского же­лезнодорожного ведомства Канат Алпысбаев. По мысли казахстанских властей, в Хоргосе грузовые составы из Китая должны быстро пройти таможенное оформление, поменять колеса — в КНР они, как и в Европе, тоже не такого, как у нас, образца — и рвануть дальше на Запад.

Россия — это тоже страна с большим транзитным потенциалом. Не станет ли «про­ект Хоргос» нашим объективным конкурен­том? Услышав этот мой вопрос, технический руководитель проекта Карл Гейсен знающе заулыбался: «Меня об этом спрашивают по­стоянно — особенно в Грузии и Эстонии. Нет, этот проект — не конкурент России. Он, на­против, дополняет и увеличивает российские возможности».

Судя по географической карте, Карл Гейсен не ввел меня в заблуждение. Самый простой путь транзита китайских грузов из Казахстана в Западную Европу действитель­но лежит через Россию. Впрочем, поживем — увидим. Чтобы понять, кто в конечном ито­ге получит наибольшую выгоду от «проекта Хоргос», нужно, чтобы этот проект заработал в полную силу. А случится это еще не очень скоро.

По мысли казахстанских властей, рас­крутка «проекта Хоргос» подразумевает строительство в степи целого нового города с населением в сто тысяч человек. Команда Назарбаева планирует создать в степи на границе с Китаем некий уменьшенный аналог Дубая. Ведь в отличие от соседних эмиратов Дубай поднялся вовсе не только на нефти, как многие думают. Дубай поднялся благодаря своему порту, благодаря своей транзитной функции, благодаря торговле.

Не знаю, что из этих наполеоновских пла­нов Астаны будет осуществлено, а что нет. Но вот что меня радует. Если бы не экономиче­ская и таможенная интеграция Казахстана и России, то у «проекта Хоргос» заведомо были бы совсем иные, несравненно более скром­ные перспективы. Вся соль идеи сухопутного транзита товаров из Азии в Европу заключает­ся в их максимально быстром и максимально беспрепятственном движении. Именно сня­тие внутренних границ в Евразийском эконо­мическом союзе делает подобное быстрое и беспрепятственное движение возможным.

Все это, разумеется, не значит, что между интересами Китая и России в Центральной Азии нет противоречий. Они были, есть и бу­дут. Но частичное противоречие интересов соседствует с их частичным совпадением. А это вкупе с отсутствием территориальных споров гарантирует, что Центральная Азия не превратится в эквивалент островов Спратли.

Целью России не может быть сохране­ние своего безраздельного политического и экономического доминирования в Централь­ной Азии. Подобная перспектива уже давно не является реалистичной. Сыграв ключевую роль в роспуске Советского Союза, Москва добровольно отказалась от своего прежнего безраздельного влияния в регионе. Но это не значит, что у России в Центральной Азии боль­ше не осталось перспектив.

Китай проводит в отношении России очень сбалансированную и прагматичную политику. Такой же прагматичной должна быть и линия Москвы по отношению к китайскому проник­новению в Центральную Азию. Мы должны не просто принять процесс, который мы уже не в силах затормозить. Мы должны по максимуму попытаться использовать его в своих интере­сах. Благо сделать это несравненно проще, чем извлечь реальную политическую выгоду из вялотекущего конфликта между Пекином и Вашингтоном в Южно-Китайском море.

Михаил РОСТОВСКИЙ.