Газета "Кишиневские новости"

В день рождения убитого Бориса Немцова его дочь объясняет, почему заказчиков преступления не могут найти

9 октября — день рождения Бори­са Немцова. Ему исполнилось бы 56 лет.

Его убийство не раскрыто. Жанна Немцова, дочь политика, борется за то, чтоб были найдены не толь­ко исполнители, но и заказчики, и настаивает на допросе президента Чечни Кадырова.

Какие она видит для этого основа­ния? Почему ее адвокатам не дают знакомиться с материалами дела? Собирается ли она сама встречать­ся с Кадыровым?

После гибели отца Жанне стали поступать угрозы, и ей пришлось уехать из России. Тем не менее она согласилась дать интервью для на­ших читателей.

— 14 октября Басманный суд будет рассматривать вашу жалобу на действия Следственного комитета, отказавшегося допрашивать Кадырова, Делимханова и Геремеева по делу об убийстве вашего отца. Почему вы считаете, что их следует допросить? Вам что-то известно конкрет­ное из материалов дела, что указывает на возможную их причастность? Есть там что-то такое, чего не знают люди, не зна­комившиеся с делом?

— Собранные следствием доказатель­ства позволяют с большой долей уверенности утверждать, что задержаны именно исполни­тели этого преступления, а также расследо­вать дело дальше — в направлении органи­заторов и заказчиков.

Однако в части организаторов и заказ­чиков следствие явно зашло в тупик, причем по причинам скорее политическим, нежели юридическим и процессуальным.

Еще 22 апреля моими адвокатами было заявлено ходатайство следствию о проведе­нии ряда следственных действий и о допросе ряда высших должностных лиц из Чеченской Республики, близких к Рамзану Кадырову, а также самого Рамзана Кадырова.

27 апреля 2015 г. тогдашний руководи­тель следственной группы Игорь Краснов вы­нес постановление, которым удовлетворил ходатайство адвокатов лишь в части допроса Руслана Геремеева, которого следствие, по нашим данным, считает одним из органи­заторов этого преступления. Однако по сей день он не допрошен и местонахождение его неизвестно, поскольку его, видимо, укрывает руководство Чеченской Республики, а феде­ральное руководство страны явно не торопит­ся содействовать следствию.

По нашим данным, в отношении Руслана Геремеева следствием собрана определен­ная доказательная база, причем она не сво­дится лишь к показаниям свидетелей, хотя и они есть. Однако эти данные составляют в настоящий момент тайну следствия.

На сегодняшний момент следы, безу­словно, ведут в Чечню — очевидно, в окру­жение Рамзана Кадырова, и поэтому необхо­димо допросить всех перечисленных в моем ходатайстве лиц для получения важной ин­формации, которая необходима для успеш­ного расследования. Ни для кого не секрет, что в Чечне многое завязано на родственных связях. Все в конечном счете подчиняются главе республики Рамзану Кадырову.

— Расскажите конкретно о каждом из тех людей, которых, по вашему мнению, необходимо допросить. Какие для этого основания?

— Руслан Геремеев — зам. командира батальона «Север». Де-факто непосредствен­ный подозреваемый в организации убийства даже с точки зрения Следственного комитета, хотя по каким-то причинам следствие ведет себя крайне стеснительно и до сих пор не предъявило ему обвинение хотя бы заочно и не объявило в официальный розыск.

Подозреваемый Заур Дадаев, который скорее всего является одним из непосред­ственных исполнителей убийства, на момент убийства служил в батальоне «Север».

Командир батальона «Север» Алибек Делимханов — родной брат советника главы Чеченской Республики и депутата Государ­ственной думы Федерального собрания Рос­сийской Федерации Адама Делимханова.

Обвиняемый Тамерлан Эскерханов про­ходил службу в РОВД по Шелковскому райо­ну Чеченской Республики. Начальником этого РОВД является Ваха Геремеев — двоюрод­ный брат депутата Государственной думы РФ Адама Делимханова, подозревавшегося в организации убийства в Дубае Сулима Яма­даева и объявленного Интерполом в розыск, и родной брат сенатора от Чеченской Респу­блики в Совете Федерации РФ Сулеймана Геремеева, являвшегося фигурантом по ряду громких уголовных дел.

Таким образом, обвиняемые в соверше­нии убийства папы являлись действующими сотрудниками силовых структур Чеченской Республики, связанными должностными и родственными связями с высокопоставлен­ными должностными лицами Чечни.

Однако следствие опять же проявляет в этом отношении удивительную застенчивость. Хотя, например, губернатор Ярославской обла­сти Сергей Ястребов был без проблем допро­шен в первые же недели после убийства. При этом вероятность того, что его показания могут быть полезны для следствия, в десятки и сотни раз меньше, чем в случае с Кадыровым.

— Но в полном объеме вы с делом не ознакомлены, верно? А адвокаты знако­мы со всеми материалами или им тоже только часть показали?

— Права потерпевшего по уголовному делу в России определяются положениями ст. 42 УПК РФ. Там перечислен весьма огра­ниченный круг документов, доступ к которым до окончания следствия имеют потерпевший и его представители.

Моих адвокатов, Вадима Прохорова и Ольгу Михайлову, следствие знакомит пока с весьма ограниченным кругом документов.

Более того, следствием не представлены им даже те документы, доступ к которым они имеют по закону: например адвокаты потер­певшей стороны запрашивали у следствия копии постановлений о привлечении в каче­стве обвиняемых всех задержанных, но пред­ставили им материалы только в отношении двух из пяти — вопреки требованиям закона.

Это обстоятельство также будет входить в предмет рассмотрения жалобы Басманным районным судом 14 октября 2015 г.

Проблема есть в том, что ФСО не пред­ставляет следствию видеозаписи момента убийства. А если их нет, в чем я сомневаюсь, учитывая место совершения преступления, то должны быть последствия, я так понимаю. Отставки ответственных за безопасность на мосту, который находится в 200 метрах от Кремля.

— В одном из интервью вы сказали, что храните угрозы, поступавшие в ваш адрес в социальных сетях. Чем вам угро­жают?

— Речь идет об угрозах моей безопас­ности, в том числе угрожают убийством.

— Кадыров предложил вам приехать к нему в гости. Как вы к этому отнеслись?

— Я приветствую решение Кадырова прийти на допрос в СК, если его вызовут. Надеюсь, что 14 октября Басманный суд удо­влетворит мое требование и Кадыров будет допрошен. Готова с ним встретиться после допроса.

— Примерно месяц назад Чубайс со­ветовал вам не настаивать на том, чтобы следствие допросило Кадырова. Либе­ральная общественность об этом узна­ла, и вышел скандал: Чубайса стали об­винять в том, что он защищает Кадырова. Почему он стал вам советовать, как себя вести? Он старый ваш друг, друг семьи, выручал вас, вы ему обязаны?

— Мне совсем не хочется это обсуждать в очередной раз, в том числе и потому, что это не имеет никакого значения для след­ствия. АБ опубликовал нашу переписку без моего разрешения, и вы можете сами все почитать.

— Вы в каком-то интервью сказали про себя, что вы не политик. Но в по­следнее время вы выступаете с полити­ческими заявлениями — требуя, напри­мер, запретить въезд в ЕС руководству российских телеканалов. Не чувствуете, что жизнь вас все-таки выталкивает в по­литику?

— Я работаю репортером русской ре­дакции немецкого телеканала Dеutsche Welle. Считаю себя журналистом. Вместе с тем мой папа был известным политиком, его убили. Это дело имеет большой общественный ре­зонанс. Так как я добиваюсь объективного и всестороннего расследования, что является моим правом, это привлекает ко мне вни­мание. К сожалению, в России требование исполнения закона считается политической деятельностью. Политиком автоматически становится также и любой человек, который критически высказывается о властях. Отве­чаю на ваш вопрос по пропагандистам: там не только руководство двух телеканалов. Считаю, что эти люди намеренно, по указа­нию сверху развернули кампанию травли в отношении моего папы, что также привело к случившейся трагедии. Они не журналисты уже давно, это телечиновники.

И это сознательная позиция власти в России — посмотрите, что происходит с делом журналиста Олега Кашина, который представил доказательства, указывающие на то, что вероятный заказчик совершенного в отношении его преступления — губернатор Турчак. Однако для власти губернатор Турчак свой, а журналист Кашин — чужой.

Право на информацию закреплено на­шей Конституцией, и я, как журналист, счи­таю, что российское общество не должно быть лишено этого права.

— Чему вас научил отец? В смысле каким конкретно умениям? Рыбачить, например, или показывать фокусы, жон­глировать яблоками…

— Не лениться, быть самостоятельной и финансово независимой, заниматься спор­том, в том числе научил играть в теннис и ка­таться немного на виндсерфинге. Еще быть принципиальной. Мы с ним очень похожи по духу, как мне кажется.

— Как отмечались дни рождения Бо­риса Ефимовича? Был ли какой-то семей­ный ритуал? Что вы ему дарили?

— Папа любил дни рождения и всегда их отмечал. Приглашал своих друзей и детей. Для меня его день рождения был важным праздником, я всегда заранее придумывала тост и старалась не повторяться. Папа любил подарки, как и любой человек, хотя и не ак­центировал на этом внимание. Я спрашива­ла папу заранее, что бы он хотел получить в подарок. Год назад он заказал мне «Айфон», и я ему его подарила. Телефон для него был рабочим инструментом: он много писал, в том числе в ФБ.

— К его убийству можно относиться как к личной судьбе конкретного чело­века: он делал что считал нужным, но кому-то мешал — и этот кто-то его убил. Но можно относиться и как к частному проявлению общей для всего общества беды, обусловленной какими-то корен­ными причинами.

Как вы к нему относитесь? …На са­мом деле это вопрос о причинах вашей настойчивости в стремлении найти за­казчиков убийства. Зачем вам это? Толь­ко ради отца — чтоб все всем навсегда стало ясно в его судьбе? Или еще и для общества — чтоб больше такие убийства не повторялись?

— У меня ощущение, что беда нашего общества в том, что вы задаете подобный вопрос. Это симптоматично, это отражает средневековое состояние общества в Рос­сии. Отказ от следствия — это признание того, что в России можно безнаказанно уби­вать. Это признание того, что мы отказы­ваемся даже от защиты фундаментального права — права на жизнь. Моего папу лишали в России многих прав, предусмотренных Ев­ропейской конвенцией о защите основных прав и свобод, которую Россия подписала. В том числе права на правовую защиту и пра­ва на выражение своего мнения. И, наконец, его лишили и права на жизнь после 10-летия травли.

Беседовала Юлия КАЛИНИНА.