Газета "Кишиневские новости"

Наш корреспондент узнал всю правду о настоящем меде

На прилавках любого супермарке­та можно без труда найти мед на разный вкус и кошелек. Темный и светлый, импортный и отечествен­ный, прозрачный и загустевший — этот сладкий продукт в продаже ни­когда не переводится. Вот только тот ли это мед, о котором говорят как о самом натуральном природном ле­карстве, незаменимом компоненте питания, божественной амброзии, которая должна входить в рацион каждого человека? Разбираться в нюансах правильного меда и пра­вильных пчел наш корреспондент отправился на кафедру пчеловод­ства в Тимирязевскую сельскохозяй­ственную академию, где по сей день работают самые просвещенные в этой сфере ученые.

Кафедра пчеловодства располагается в небольшом одноэтажном здании сталин­ских времен на улице Пасечная в зоне экс­периментальных полей сельхозакадемии на севере Москвы. Здесь же можно увидеть на­стоящие пчелиные ульи и даже старинные де­ревянные колоды, в которых разводили пчел наши предки, — это музей пчеловодства, о котором мало кто знает, а жаль: пчелы на по­верку оказываются удивительнейшими суще­ствами. Все попытки одомашнить и приручить этих крохотных умнейших насекомых так и не увенчались успехом, хотя продуктами их труда человек пользуется еще с библейских времен. «Доказано, что пчелы появились за­долго до того, как Адам и Ева спустились с небес на землю, — начинает свой эпический рассказ одна из старейших преподавате­лей кафедры пчеловодства Надежда Ва­сильевна Максименко. Изучением жизни пчел она занимается уже больше 40 лет и, по ее словам, не устает удивляться их нравам и организации. — Пчелы могут жить бесконечно долго, среди так называемых общественных насекомых они самые развитые, самые со­вершенные. Только они сохраняют семью на протяжении всего жизненного цикла, никог­да не спят, не ленятся и поддерживают в этом мире столь необходимое для живых существ биологической равновесие».

Первыми сей бренный мир покинут пчелы

«Если исчезнут пчелы, то исчезнет и жизнь на земле, это записано в Священном Писании», — апокалиптически предупреждает Надежда Васильевна. На мое удивление реа­гирует абсолютно спокойно, потому что гроз­ное пророчество имеет под собой реальную научную основу. Пчелы являются опылителя­ми большинства растений на планете, ведь по количеству особей они несопоставимы с другими насекомыми. Шмелей, ос, бабочек, всевозможных птичек колибри, которые тоже несут на себе благородную функцию опыле­ния, не в пример меньше: пчелиная семья на пике сезона может достигать 100 тысяч осо­бей, в то время как шмелей в семье от силы 200. При опылении пчелами урожайность растений вырастает в разы — на 40, 50 и даже 180%. «Если не будет опыления, то на земле останутся только злаки, хвойные и… пасле­новые, — объясняет Надежда Максименко. — Это анемофильные растения, которые опыляются ветром. Правда, такое опыление непродуктивно, по назначению используется только 5–7% пыльцы».

На учебных стендах кафедры пчеловод­ства можно увидеть статистику урожайности того или иного вида растений в зависимости от «насыщенности» региона пчелами. Напри­мер, в совхозе «15 лет Октября» в Липецкой области яблоневые сады давали 35 центнеров яблок с гектара, а при насыщенном опылении пчелами стали давать 110 центнеров. Сведе­ния старинные, времен расцвета советского пчеловодства. Показания датированы 1958 годом. «Пыльца, которая вырабатывается медоносными растениями, тяжелая, ветром она не переносится, и здесь без насекомых не обойтись, — продолжает свой рассказ пче­ловод. — Так что без пчел человечество ждет неизбежная голодная смерть и кислородное голодание, ведь без опыления большинство растений просто потеряет способность к вос­производству».

Страна, текущая медом

— Говорят, что за границей к россий­скому меду относятся с предубеждением, не очень высоко ценят…

— В России меды, поверьте мне, одни из самых лучших. Есть специфические, которые сразу можно узнать по аромату, например гречишный. Акация, подсолнечник — у каж­дого из них собственный ярчайший аромат. Есть меды монофлерные, то есть собранные преимущественно с одного растения. На­пример, мед из подсолнечника — дешевый, но очень хороший. Его много, и поэтому ни­кто такой мед не подделывает, все наши юж­ные регионы насыщены подсолнечниковым медом. Думаю, под видом донника вам ча­стенько предлагают именно подсолнечник. А донник — это мед более высокого класса. Посевов донника нет, растение произрастает в дикой природе. Рядом могут быть и василек, и чертополох тот же, и бодяк. Сочетание про­центов донника и других медоносов каждый раз вносит свой колорит. Каждый год мед по­лучается особенным.

— Какие разновидности меда счита­ются самыми полезными?

— Отношение к медам у людей неодно­значное — на вкус и цвет товарища нет. Счи­тается, что самые высококлассные меды — светлые, но цвет меда не определяет его качество. Цвет обусловлен растениями, с ко­торых мед собирается. У акации, например, мед светлый, прозрачный. С другой стороны, темный мед содержит больше микроэлемен­тов, значит, букет у него богаче. Луговой мед, лесной мед более темные. Вот каштановый мед (все с ума сходят от его горчинки), а это технический мед, понимаете? Он менее по­лезен, чем другие сорта. Его больше исполь­зуют для кондитерских изделий. А есть такое растение — осот, злостный сорняк, цветет очень красивыми сиреневыми соцветиями, собранными в корзиночку, издает нежней­ший аромат. И мед из осота получается очень светлый, с зеленоватым оттенком, необыкно­венно нежный. Но попробуй скажи людям, что это мед из осота! Сразу предвзятость какая-то: осот — сорняк, а мед из него очень высоко­го качества.

— Часто ли в продаже попадается фальсифицированный мед?

— Ну, мед должен быть таким продуктом, который не вызывает никаких сомнений. Про­сто сейчас появляются люди, которые хотят на меде заработать деньги. Пчеловоды боль­шей частью люди честные, но часто так быва­ет, что мед продают посредники. Сидит себе какой-нибудь дедушка в глубинке в Вологод­ской области, нет у него ни машины, ни поку­пателей. Приезжают к нему молодые деловые люди, мед у него за копейки берут. Сколько ни дай, им все равно мало, хотят, чтобы было больше. Тогда они могут и сахарный сироп туда добавлять, и патоку разную, отдушки какие-то, эссенции с ароматом, идентичным натуральному. Вот китайский мед, например, этим сильно грешит. У китайцев пчел мало, а меда производится очень много. Как это по­лучается? Китайцы мед разбавляют — такой вот бизнес.

— Говорят, что мед должен кристал­лизоваться в течение двух-трех недель, а если этого не происходит, значит, мед нагревали или разбавили.

— Сроки кристаллизации меда очень разные. Бывают меды, которые долго не кри­сталлизуются, — например, мед из акации. А в Америке, скажем, вообще не понимают, что такое закристаллизованный мед. Они счита­ют, что мед должен быть жидким. А ведь кри­сталлизация меда — это его естественное свойство, защитное. Так мед может сохранять долго свои качества. Сгущение происходит при соприкосновении с воздухом. Закристал­лизованный мед защищен — в него ничего не проникнет. А американцы принимают только жидкий мед. Они его пастеризуют или греют так, что мед теряет свойства к кристаллиза­ции. А вместе с этим теряет и свою пользу, но американцы думают наоборот.

— Существуют ли какие-то нормы по­требления меда? Вы, например, употре­бляете мед каждый день?

— Конечно, я на меде практически живу. Могу съесть утром ложку меда и целый день до вечера ничего не есть. У нас, к сожале­нию, нет культуры потребления меда. Людей нужно учить этому. Мед считают лекарством, на самом деле мед — это не лекарство, это продукт питания с хорошо выраженными лечебно-профилактическими свойствами. Это вы запомните. Мед надо потреблять определенным образом: лучше рассасывать медленно, а не глотать сразу. О меде вообще много всяких домыслов существует. Вот люди покупают донниковый мед, или пустырнико­вый, или валерьяновый мед, потому что он якобы успокаивает, благотворно действует на сердце и нервную систему. Я езжу со сту­дентами на ярмарки, и мы проходим ряд за рядом, читаем названия, описания медов и смеемся. Есть такие неправдоподобные, ка­ких в природе вообще не бывает. Например, облепиховый мед. Да облепиха — это ветроо­пыляемое растение! Откуда там мед? Или мед кедровый! Кедр — это же хвойное растение, которое пчелы не опыляют! Натолкают в мед живицы — вот вам и кедровый мед. Точно так же и с прополисовым. Пчелы мед с прополи­сом не собирают. И, кстати, прополисовый мед надо очень аккуратно потреблять. А во­обще мед полезен вне зависимости от того, с какого растения пчелы принесли нектар. А все эти рассказы о каких-то особенных свой­ствах отдельных медов — это ухищрение про­давцов.

— Перед нашей встречей вы сказали, что истинное качество меда можно уста­новить только с помощью специальных лабораторных исследований.

— Да, можно разложить мед на состав­ляющие, достоверно узнать, сколько в нем тех или иных веществ. Есть такой показатель качества и натуральности меда — диастаза (это фермент, который пчелы добавляют в нектар при его переработке и при помо­щи которого крахмал расщепляется на простые сахара). Но мед нельзя оценивать по диастазному чис­лу, надо смотреть на продукт в целом. Например, у акации диастазное число очень низ­кое, тем не менее качества меда — высокое. Или такое вещество — оксиметилфур­фурол. Как правило, оксиме­тилфурфурол накапливает­ся в продуктах при хранении, наличие этого вещества мо­жет свидетельствовать о том, что мед перерабатывали. Но возьмите кофе, пиво, шоколад. В них оксиметилфурфурола в ты­сячу раз больше, а в меде найдут 25 мг на кг и уже говорят, что мед некаче­ственный, — это же глупость…

Пчелы как идеал

Для ученых-пчеловодов пчелы — это не только материал для изучения, но в неко­тором роде и предмет поклонения. Многие выпускники кафедры открыли свои пасеки и теперь везут в музей пчеловодства мед из разных регионов страны — в подвальном по­мещении при музее работает небольшой ма­газинчик, куда не иссякает поток покупателей. Надежда Васильевна Максименко пчелами не устает восхищаться. Она с увлечением рассказывает, как грамотно и правильно они строят свои соты без штангенциркуля, микро­метра и других измерительных приборов. Все ячейки одинаковые, шестигранные — самая совершенная форма использования площа­ди: донышко от ячейки с одной стороны явля­ется составной частью донышек трех ячеек с другой стороны — ни сотой доли миллиметра не пропадает.

Пчелы удивляют своей мудрой организа­цией, в жизни пчелиной семьи все подчинено общей пользе и какому-то высшему смыслу. Каждая особь — полноценное насекомое, но существовать отдельно друг от друга пчелы не могут, все вместе они соединяются в единый организм. «Матка и рабочая пчела развива­ются из одинаковых оплодотворенных яиц, но при разных условиях. Рабочие пчелы вы­ращиваются в простых ячейках, а матка — в большом маточнике. Личинку матки кормят только маточным молочком, — рассказы­вает пчеловод, — а личинку рабочей пчелы три дня кормят маточным молочком, а потом медо-перговой смесью — она менее пита­тельна. Новая матка вылетает на спаривание и оплодотворяется один раз в жизни. Трутень погибает, падает замертво после спаривания, вся его плоть как бы перетекает в спермотеку матки и хранится там в течение трех лет, со­храняя не только свою подвижность, но жиз­неспособность и оплодотворяющую способ­ность».

Зимой пчелы собираются в плотный тугой клубок и опять же не спят — греют друг дру­га. Даже в самый лютый мороз температура в центре клубка 25–27 градусов, там находит­ся продолжательница рода. На периферии, у рабочих пчел, — 16–20 градусов, но этого тоже достаточно, чтобы пчелы не замерза­ли. У пчелиной семьи существует огромная степень воспроизводства — матка за сутки может откладывать полторы-две тысячи яиц, а бывает и больше, такой вот интенсивный обмен веществ! Вроде ничего вечного нет на земле — камни, земля, но даже их не щадит время. А пчелы могут существовать бесконеч­но долго, если только мы, люди, не укоротим их век. Впрочем, зная, что на этих небольших жужжащих труженицах завязана вся земная жизнь, лучше постараемся им просто не ме­шать.

Татьяна ЧЕРЕДНИКОВА.