Газета "Кишиневские новости"

Прошло несколько лет, в течение которых она успела закончить филологический факультет Госуниверситета, но устроиться на работу не успела, потому что именно в то время тяжело заболела ее мама. Как и всем онкобольным, ей требовались дорогущие лекарства, и потому Ира вынуждена была продать из дому практически все, за что можно было получить хоть какие-то деньги. После маминой смерти (отец умер раньше) она долго пребывала в депрессии, затем на время уехала за границу, откуда, в отличие от других более везучих сверстниц, вернулась такой же безденежной, какой и уезжала в поисках счастья.

Спустя какое-то время Ира познакомилась с молодым человеком, и они стали жить гражданским браком. Вскоре поняла, что беременна, о чем сообщила мне по телефону. А через недели две предложила встретиться – как она сказала, «для серьезного разговора». На этом считаю свою миссию законченной и предоставляю полную возможность моей собеседнице самой рассказать обо всем, что ее мучает.

Итак, слово Ирине.

– Хотя мы с Глебом жили в гражданском браке, без обязательств друг к другу, я все же надеялась на то, что если у нас родится ребенок, то мы поженимся. Но когда любимый узнал о моей беременности, он сообщил, что у него появился шанс уехать поработать в Америке, а от такого варианта кто откажется? Собственно, я не очень-то и возражала, потому что каждый из нас старался самостоятельно найти свое место в жизни, да ведь и не семьей мы жили.

На третьем месяце беременности я поняла, насколько все серьезно, и знаете, что я стала делать в первую очередь? Села, взяла листок бумаги и стала все подсчитывать. Наверное, со стороны это выглядело не очень достойно, но что поделаешь, если сегодня вся наша жизнь меряется долларом или, в крайнем случае, леем.

И, вот что у меня получилось.

Большую часть моей зарплаты – аж две тысячи леев, я получаю в конверте (по просьбе моей собеседницы не называю место ее работы), а зарабатываю в среднем чуть больше трех тысяч. Отец ребенка уехал, и на его помощь рассчитывать нечего. На близких, на дальних родственников – тем более, наоборот, моя мама, как могла, помогала своей старшей сестре. Но самое страшное в том, что у меня нет никаких накоплений: мебели в доме почти не осталось, и, не дай Бог, понадобятся деньги на лекарства – что тогда делать, к кому обращаться?

Далее я прикинула, во сколько мне обойдется сама беременность и роды, вышло не меньше трех тысяч долларов, которых у меня тоже нет.

Считаю дальше. Нет сомнений, что хозяйка, у которой я работаю, выплатит мне декретные только по официальной ведомости, то есть не более трех тысяч леев. Вопрос, который я задаю себе: на какие же деньги я буду вынашивать и рожать ребенка, как смогу позаботиться о его питании, если магазинные кашки-малашки тоже стоят больших денег? А все умные журналы и специалисты по детству рекомендуют мамочкам первые два года жизни ребенка быть рядом с ним и не отдавать его в детсад. Но разве такой совет – для меня?

Наверное, многие из тех женщин, что в одиночку поднимали и поднимают своих детей, прочитав эти строки, подумают: «Ишь ты, цаца какая, а как во время войны голодные матери все равно спасали своих детей?».

Что ж, наверное они по-своему правы. Но и моя правда тоже не выдумана! Ну не хочу я жить в нищете, одевать ребенка в чужие обноски и кормить одной кашей на воде! Не хочу! И имею на это право. Не желаю, проходя мимо магазинов, опускать вниз глаза, а по вечерам, чтоб никто не видел, «вылавливать» из мусорных бачков для своего ребенка недоеденные кем-то бананы.

Так неужели же я такая законченная эгоистка? И в чем мой эгоизм? В том, что хочу для своего будущего ребенка не особенного, а просто нормального детства? Даже если я, забыв о самой себе, все, что у меня есть, буду отдавать ребенку, он вряд ли будет чувствовать себя счастливым – и особенно тогда, когда повзрослеет и обратит внимание свои «бомжевские» туфли или костюм из сэконд-хэнда.

И последнее: у меня шесть подруг, которым, как и мне, почти под тридцать, и только одна из них решилась родить ребенка. Замечу, что только у нее есть законный муж.