Газета "Кишиневские новости"

– Мешало само отсутствие этого амбициозного проекта три года назад. Не было ясных и четких ориентиров возможной интеграции, представления о непротиворечивости и кооперации двух наднациональных и надгосударственных союзов – европейского и евразийского. После публикации 3 октября 2011 года знаменитой статьи Владимира Владимировича Путина в “Известиях” стало очевидным, что евразийский проект заработал, стал практическим делом сегодняшнего дня, а не туманной и отдаленной политической перспективой. Уже на следующий день я лично выступил с большой пресс-конференцией в поддержку этого проекта для Молдовы.

Что же касается европейского вектора в развитии Молдовы, то кратко эту историю можно изложить следующим образом. В 2001 году в своей предвыборной платформе мы объявили о намерении изучить условия для своего вступления в Союз Беларуси-России. Но ни тогда, ни позже у Молдовы не было ни единого шанса включиться в эту работу. В первую очередь потому, что в повестке дня этого союза доминировали непростые двусторонние отношения России и Беларуси. Им было не до Молдовы. Я это хорошо понял во время кишиневского саммита СНГ в 2002 году, когда выступил с предложением реформировать СНГ на основе принципов и стандартов ЕС, то есть на основе наднациональных структур управления, единой валюты, общего эмиссионного центра. Но тогда эта инициатива, кажется, выглядела преждевременной, хотя и получила достаточно теплый отклик российского президента.

С другой стороны, к границам Молдовы приближался Европейский союз со своими известными искушениями и свободами. И мы приняли решение – встать на путь европейской модернизации страны, приведения в соответствие правового фундамента к общеевропейскому. В значительной степени этот путь действительно стал источником серьезнейшей модернизации, выхода из полуфеодальных и криминальных схем 90-х на путь цивилизованного развития, резкого снижения коррупции, перевода своей экономики с языка “откатов” и “зачетов” на язык стандартов и общепринятых правил. Мы начали строить Европу у себя дома. Что же касается вступления в ЕС, то эта перспектива для Молдовы всегда опровергалась самими европейскими чиновниками. Иными словами, мы стремились к получению европейских свобод, не рассчитывая в обозримой перспективе на полноправное членство в ЕС.

Если же говорить об интеграции на Востоке, то тут мы всегда держали дверь открытой. И даже в нашей новой партийной программе 2008 года, и в нашем следующем манифесте “Молдавский проект” мы открыто говорили не только об интеграционной открытости Молдовы, но и о необходимости подключиться к проектам собирания постсоветского пространства. И очень хорошо, что эти времена наступают. Времена, когда идея евразийского союза не просто озвучивается, а формулируется в виде четкого плана, в соответствии с которым союз должен начать свое функционирование уже в 2015 году.

– Нам легче всего отвечать на этот вопрос. Прежде всего, потому, что это вопрос не к Партии коммунистов. Сам Европейский союз не видит подобной перспективы для Молдовы. И его эмиссары открыто, не стесняясь, об этом говорят.

Вообще, в последнее время во всем, когда говорят о европейской интеграции, все меньше упоминают правовые стандарты, ценности и свободы и все больше жонглируют примитивными пропагандистскими клише. Партия коммунистов за последние четыре года правления приняла более 300 “европейских” законов, но для нынешнего ЕС мы – партия антиевропейская, поскольку открыто выступали и выступаем за стратегическое партнерство с Россией. Зато нынешний правящий в Молдове уже три года Альянс “За европейскую интеграцию” принял всего пять-шесть подобных законов в сфере общеевропейских стандартов, закрыл оппозиционное телевидение, побил все рекорды по коррупции, практически отменил действие Конституции, однако он считается проевропейским. По той лишь причине, что его члены раз в две недели делают заявления о “русских оккупантах”.

Иными словами, с 2009 года в Молдове евроинтеграция стала утопической идеей политических маргиналов и перестала быть технологичным, открытым проектом большой, свободной и справедливой Европы. Двигаться дальше по этому пути, отказываясь от уже существующей свободы передвижения со странами СНГ, от перспектив единого таможенного пространства на востоке, от очевидных преимуществ в сфере энергетической безопасности и консолидации гуманитарных ресурсов – это, по меньшей мере, безответственно.

– И мы на эту критику ровным счетом не обращаем никакого внимания.

Идея присоединения Молдовы к Таможенному союзу получила публичное признание в молдавском обществе благодаря активной позиции нашей партии. Именно в итоге наших информационных и политических усилий сегодня за вступление в Таможенный союз выступает большинство граждан нашей страны. Конечно же, когда идея столь популярна, то возникают политические силы, пусть микроскопические по своему влиянию, которым бы хотелось добиться большей узнаваемости, став монопольными представителями этого проекта. Вот они и затеяли идею с референдумом, сбором подписей за его проведение. При этом они забывают сообщить молдавскому обществу, что референдум этот консультативный, что это просто большой такой социологический опрос, что даже в случае его победы, никаких практических следствий для вступления Молдовы в Таможенный союз не будет. Особенно при теперешнем правлении. Для вступления Молдовы в Таможенный союз нужно брать власть и начинать вести переговоры со странами-основателями союза.

Но может сложиться и куда более худшая ситуация. В обстановке, когда власть открыто фальсифицирует итоги парламентских и местных выборов, у нас слишком мало гарантий, что возможный референдум “За Таможенный союз” не окажется объектом подобных манипуляций и технологий. Представляете себе, что случится, если вдруг такой референдум провалится? По любым причинам – запугали людей, занизили явку и т.д.

Тем не менее, в этой достаточно рискованной ситуации наша позиция достаточно тверда и однозначна. Если инициаторы референдума представят в парламент нужное количество подписей, то наша парламентская фракция не только однозначно потребует принятия постановления о его проведении, но и в режиме предвыборной кампании включится в агитацию за вступление Молдовы в Таможенный союз. Иного варианта быть не может. Хотя, повторяю, решится этот вопрос только тогда, когда к власти в Молдове, наконец, придет политическая сила, адекватная существующим политическим и общественным настроениям.

– Прошлое в Молдове уже наступило. Три года назад. Мрачное, досоветское, с полным набором известных политических комплексов и фобий времен правления фашистского преступника маршала Антонеску, очередным массовым обнищанием и беспросветным произволом власти. Как показали последние опросы, 80 процентов жителей считают, что страна движется в неверном направлении. То есть “некоторые политики” уже очень серьезно напугали молдаван. Причем напугали так, что почти 70 процентов населения, по всем опросам, поддерживает возможное вступление Молдовы в Таможенный союз. Очевидно, что они выбирают, таким образом, надежду, выбирают перемены, выбирают будущее.

– В свое время первым моим президентским Указом было решение о том, что приднестровское урегулирование является самым приоритетным вопросом молдавской политики. Таковым он, на мой взгляд, и должен оставаться. Пока эта проблема не решится, молдавское общество будут постоянно раскачивать извне различного рода проектами отказа от своей государственности, от своей идентичности. На стране будет стоять жирный крест временного образования и спорной территории. Какое развитие? Какие инвестиции? Какое будущее возможно в такой ситуации? Ответ очевиден.

– Проблема в том, что слово “федерализация” ровным счетом ничего уже не означает. Сказать, что я, мол, за федерализацию или против нее – это ничего не сказать. Современная Молдова, в которой существует гагаузская автономия с правом законодательной инициативы в общенациональном парламенте, уже может считаться федерацией. Хотя по Конституции мы – унитарное государство.

Австрия, к примеру, – федерация, но в реальности это настоящая унитарная республика. Испания – наоборот. Смысл этих терминов стерся. Всякий раз нужно говорить о реальности.

А вот в реальности в 2002 и в 2003 годах оппозиция выступала не против федерализации, в которой мало что соображала, она выступала против объединения страны. И меморандум Козака мы не подписали тоже совершенно по иным мотивам, скорее процедурного, технического свойства, споткнувшись в последний момент о вопросы функционирования институтов власти.

Сейчас опять возвращаются к идеям федерализации Молдовы. Но то, что нам пришлось узнать о новых обсуждаемых проектах и идеях, то они, скорее, является не планами объединения страны, а лишь сценариями “цивилизованного развода” Кишинева и Тирасполя. По типу федерации Сербии и Черногории. Была ведь и такая федерация…

Если же говорить реально об объединении страны, то начинать нужно не с академических терминов, а с точных политических определений. К примеру, нужно говорить о статусе Приднестровья в составе Республике Молдова. Чем должен гарантироваться этот статус? В чем его сущность? Каковы полномочия? Каково участие представителей Приднестровья в центральных органах власти? Каково будет их представительство в парламенте, правительстве, прокуратуре, судебной системе? Как проводить демилитаризацию сторон? Как объединять банковскую, денежную и фискальную системы? Как гарантировать постоянный нейтралитет Молдовы, добиться его международного признания? Как и каким образом, в конце концов, гарантировать мир и стабильность в период урегулирования? Это главные вопросы. Если представителями Кишинева и Тирасполя будут найдены верные и согласованные ответы по всем этим темам, то уж назвать сложившуюся политическую конструкцию можно будет как угодно. Это будет совершенно неважно для жителей обоих берегов Днестра.

– В Тирасполе сменилось руководство, и на смену Игорю Смирнову, с которым у Вас не всегда получалось найти общий язык, пришел новый лидер – Евгений Шевчук. Он провозгласил курс на укрепление доверия в отношениях с Кишиневом, который был поддержан посредниками на переговорах. Но в ходе прошедшей на прошлой неделе в Германии встречи с молдавским премьером Владом Филатом Шевчук пожаловался, что шаги навстречу Кишиневу, пока не находят должного отклика. Почему это происходит?

– Чего тут гадать? Какой может быть отклик, когда кишиневское руководство сегодня открыто проводит политику интеграции в Румынию?

Нынешняя власть в Молдове атакует русский язык, отменяет его использование в документах, СМИ и рекламе, запрещает русскоязычные каналы и передачи, говорит с позиции самых высших государственных постов об отсутствии молдавской нации и языка, проводит политику вступления в НАТО и организует совместные заседания правительств с Румынией. Было бы странным, если бы в Приднестровье всего этого не видели, если бы это воспринималось в качестве этаких успешных мер доверия по сближению позиций Кишинева и Тирасполя. Официальный Кишинев озабочен сегодня только одной задачей – избавиться от Приднестровья и легализовать режим внешнего управления над Молдовой.

– Как Вы оцениваете политическую ситуацию в Молдове? Какое влияние она может оказать на развитие отношений с Россией, странами СНГ, соседними странами?

– Слава Богу, что перманентный политический, социальный, экономический кризис, который переживает Молдова уже три года, не в состоянии, по понятным причинам, оказать какое-либо системное негативное воздействие на СНГ. С другой стороны, совершенно ясно, что одним из источников стабилизации ситуации в Молдове может быть не только изменение действующего формата власти, но и благотворное влияния всех тех интеграционных проектов, которыми живут сегодня страны постсоветского пространства.

Интеграция в Евразийский союз дает Молдове шанс на спасение. Двадцатилетнее падение в никуда завершается. Мы вновь обретаем перспективу совместного развития. И я полагаю, что наши народы так поистосковались именно по такому общему, единому развитию, что нас уже не сбить с избранного курса.