Газета "Кишиневские новости"

Сказать, что труд как учебный предмет, нынче элегантно называемый технологическим воспитанием, «благополучно» уничтожен и предан анафеме, – значит не передать и сотой доли того откровенного варварства, с которым расправились энтузиасты образовательных реформ с этим единственным предметом, на уроках по которому школьников учили применять на практике знания, полученные по физике, математике, географии и другим предметам.

И не перестает удивлять «логика» реформаторов, в основу которой положен не одобряемый ни обществом, а это прежде всего родители, ни учительским корпусом, ни самими школьниками принцип «вместо», а не «вместе». Кто спорит: школьные уроки информатики, овладение компьютерной грамотой, постижение тайн Интернета есть веление нынешнего времени, и в этом плане юное поколение преуспевает. Но разумно ли, правильно ли так строить современные школьные программы, чтобы 18-19-летний юноша, покидая школу, не умел самостоятельно починить розетку, вкрутить лампочку или забить молотком гвоздь? Но нынешние выпускники этого делать не умеют!

Соседский мальчик-девятиклассник спрашивает: « А вы не знаете, как позвонить в службу по мелкому ремонту?». На вопрос, что же необходимо срочно починить, отвечает, что в ванной перегорела лампочка, да и кран барахлит. А родители уехали на неделю. И что теперь делать?

Таких мальчиков, у которых руки «растут» не из того места, сегодня – большинство. Но они в том виноваты меньше всего.

Обучение навыкам ручного труда сегодня активно вытесняется из школьной программы, этот предмет заменяется компьютерным и виртуальным миром, а в результате в высшие учебные заведения приходят будущие инженеры, технологи, ничего, абсолютно ничего не умеющие делать своими руками.

Нынешние родители, закончившие школу в советское время, до сих пор с благодарностью вспоминают, что за время учебы они получали рабочие профессии в УПК – учебно-производственных комбинатах, а девочек учили вести домашнее хозяйство. Сегодня же все вышеперечисленное – ушедшая «натура». Да и может ли быть иначе, если на уроки труда (старое название привычней) отводится 45 минут в неделю, то есть всего один урок?! О чем же сегодня плачет сердце школьного трудовика и виден ли ему, педагогу, свет в конце туннеля?

Учитель труда высшей дидактической категории Сергей Георгиевич Рыхлицкий, много лет работающий в лицее имени Титу Майореску – человек неравнодушный, душой болеющий за свой любимый предмет. Вот что он рассказал о нынешнем состоянии преподавания этого предмета в школах.

– Мне трудно объяснить и понять, почему сегодня в учебных программах уроки труда «ужаты» до 45 минут в неделю. Не понимают этого и учащиеся, большинство из которых любит и хочет получать практические навыки, без которых трудно будет обойтись во взрослой жизни.

Вот такой пример. Одно время я работал в другом столичном лицее и помню, что мама одного из учеников, по желанию сына, перевела его к нам, так как, по ее словам, очень важно, чтобы он не был «безруким» всю жизнь.

Но, к великому сожалению, сегодня мы потеряли все то хорошее и полезное, что давали раньше нашим детям уроки труда.

На приобретение необходимого оборудования выделяется всего 500 леев в год! А что на такие деньги можно купить, если за лобзик, который на старые деньги стоил один рубль, теперь надо отдать 35 леев? А как учить ребят художественной резьбе по дереву, металлообработке, не имея в руках необходимых инструментов?

Думаю, все беды в том, что нынче нашему обществу эти проблемы абсолютно неинтересны. Вероятно, многие живут в убеждении, что компьютер и Интернет могут заменить все в нашей жизни, включая и элементарные житейские навыки. Ничего хорошего в такой уверенности нет.

– В настоящее время этот предмет воспринимается как обуза, а отсюда отношение школьников к нему. Скажу так: если подростки и умеют что-то делать руками, то чаще всего это не заслуга школы, а «рукастых» родителей, желающих передать полученные ими навыки своим детям.

Раньше на уроках труда ребятам прививали практические навыки, а сегодня они заменены хитроумными модулями, использование которых требует материальных затрат. И если спросить у старшеклассников, какой из школьных предметов для них самый нелюбимый, они назовут урок труда. И к этому нечего добавить.

– С преподаванием труда в школах сложилась такая ситуация – и не по нашей вине – что, на мой взгляд, следовало бы перевести этот предмет в разряд факультативных. Одна же из самых болезненных и серьезных проблем состоит в недогруженности самих учителей труда. Оно и понятно: так как труд преподается только с пятого по девятый класс, а учебная нагрузка – один час в неделю, то у учителя труда больше 10-11 учебных часов не выходит, поэтому и приходится им работать в двух-трех лицеях, а это очень непросто.

Хочу заметить, что при всех нынешних проблемах наши учителя труда не опускают рук и часто делают невозможное для того, чтобы дети все-таки получали необходимые практические навыки и умения. Так, наша «трудовичка» Ольга Ананьевна Сидорова, успешно приобщает девочек к вышиванию, аппликации, вязанию, кулинарии. Обидно только то, что сегодня школьный трудовик по сути остается один на один с многочисленными проблемами, решать которые государство не спешит.

К сказанному следует добавить и то, что и в нашей столице уже есть школы, в которых уроки труда вообще не ведутся. Заметим также, что ссылки некоторых «реформаторов» нашего образования на якобы имеющийся мировой и европейский опыт приобщения школьников к труду, где каждому предоставлена полная свобода выбора – «хочу – учусь, а не хочу – мое дело», абсолютно несостоятельны.

А факты таковы: предмет «Технология» изучается в большинстве ведущих стран мира – Франции, Англии, Германии, Швеции, Голландии. Он входит в пятерку обязательных уроков для учеников всех возрастов.

Выходит, «их» детям важно знать не только закон Ома и все про аноды и катоды, но еще и уметь пожарить котлеты или забить гвоздь, а для наших такие знания избыточны?

Так, может, стоит напомнить бабушкин наказ: «Чай, не баре мы, мы – от сохи»?