Газета "Кишиневские новости"

Родители погибших в «Зимней вишне» детей рассказали, как пережили год с момента трагедии

25 марта была годовщина страшного пожара в ТЦ «Зимняя вишня». 60 погибших, из них 37 — дети. Кемерово до сих пор живет трагедией. Траур не отпускает. Время не просто не вылечило — оно застыло. Родители, которые потеряли своих детей в огне, до последнего верили психологам, которые обещали: горе живет год, дальше будет легче. Но беда кемеровчан оказалась гораздо более тяжелым грузом, и вряд ли ей можно отмерить срок давности.

Марина Ковалевская: «В квартире до сих пор лежат игрушки детей, портфель, зубные щетки. Только мы там больше не живем»

Марина и Эдуард Ковалевские потеряли в «Зимней вишнe» двух детей: 9-летнего Егора и 5-летнюю Светлану.

Марина и Эдуард Ковалевские. Их сыну Егору должно было исполниться 10 лет, дочери Светлане было 5.
Ковалевские — одни из немногих потерпевших, которые согласились на общение с прессой.
— Прошел год, я все чаще слышу от журналистов: «Боль утихает?» Нет, такая боль не утихнет ни через год, ни через пять. Потому что хоронить детей неестественно, это против природы, — начала Марина. — Часто ли я вспоминаю те дни? Нет. Обычно мы с мужем мыслями возвращаемся в то время, когда мы были счастливы с детьми.
25 марта 2018 года подруга Марины Яна отправилась в кинотеатр вместе со своей дочерью и детьми Ковалевских. Домой не вернулся никто.
— Моя подруга предложила отвести детей на мультик, который шел только в «Зимней вишне», — говорит Ковалевская. — Мой муж Эдуард ждал их в ТЦ, чтобы отвезти домой. Когда начался пожар, супруг мне позвонил. Я приехала к «Вишне». Масштаб трагедии был очевиден: рядом стояла пожарная техника, люди прыгали с крыши, из соседних домов народ выносил одеяла, полотенца, простыни — растягивали все это под окнами ТЦ, потому что специальных батутов никто не привозил. Тогда меня охватило чувство ужаса и страха.
— Ваш сын звонил вам из кинотеатра?
— Наш Егор был ответственным мальчиком. Он знал, что в кинотеатре надо отключить звук и отдать телефон старшим, что он и сделал. Мы с ним не успели попрощаться. Моя подруга Яна, которая находилась с детьми, недолгое время была на связи со своим мужем. Первый раз она говорила более-менее спокойно, верила в спасение. Второй ее звонок оказался последним. Она успела сказать, что задымление слишком сильное, и отключилась. Ее муж еще какое-то время слышал в трубке крики детей. Но Яна больше на связь не вышла.
Ковалевские жили в районе Кемерово-сити. В «Зимней вишне» погибло 8 человек из их района, семеро из которых дети.
— Вы год не общались с прессой, сейчас согласились на интервью…
— В первые дни трагедии мы были не в состоянии раздавать интервью. Помню, журналисты сутками караулили нас во дворе, устанавливали камеры на окна, пытались сфотографировать. Я не могла выйти из квартиры даже купить воду. Муж погибшей подруги однажды вышел, а на следующий день написали, что он сошел с ума, потому что до сих пор возит в машине детское кресло погибшей дочери. Это было 30 марта. Он что, должен был все выбросить? Мы не собирались идти на контакт с корреспондентами ровно до того момента, пока не вышел фильм, где пожарных из «Зимней вишни» представили героями. Тогда случился переломный момент. Так не должно быть.
— Как вы жили весь этот год?
— После случившегося я почти месяц не выходила из квартиры, до самых похорон. Ездила только на экспертизу и к следователю. В ночь после похорон я попала в больницу. Когда вышла, мы с мужем уехали жить за город. И больше не вернулись в ту квартиру, где жили с детьми. Раньше это был дом, где слышался детский смех, в гостиной находился огромный аквариум на 350 литров, с нами жила кошка. А сейчас это нежилое помещение. Мы ничего не стали убирать отсюда. Оставили все, как было в тот день, когда ушли наши дети. Здесь все на месте: зубные щетки, резиночки для волос, школьный портфель, игрушки в ванной. Будто детки ушли погулять и вот-вот вернутся. Забрали только кошку и аквариум. Туда мы не приезжаем.
Наш разговор с Мариной заканчивался.
— Я сразу хотела вам сказать: вы не пишите про нас, напишите лучше, какими были дети. Мы ведь с другими родителями часто обсуждаем их. Удивительно, но кажется, что погибли лучшие из лучших. Например, среди погибших была 12-летняя девочка, которая написала научную статью про эксперименты, после чего получила грант на отдых. Один мальчик увлекался географией, знал наизусть все породы вулканов. Другая девочка писала такие картины, что диву давались даже взрослые. Мой Егор во время пожара закрыл своим телом сестру и подружку. Это доказало следствие. Он рос настоящим мужчиной. Только ему не оставили шанса это доказать. Напишите, какие шикарные были наши дети. Меня раньше дочь всегда спрашивала: «Мама, почему меня не показывают по телевизору? Я ведь тоже пою, танцую». Зато теперь, Светочка, тебя показывают и рассказывают о тебе.

Андрей Никулин: «Один день ничем не отличается от другого. Все ждем, когда станет легче. И не становится»

Андрей, Екатерина с сыном Вячеславом 10 лет.

Андрей Никулин потерял в огне 10-летнего сына Вячеслава, маму и родную сестру Евгению.
— Когда мы видим, как активно защищают обвиняемых, решили тоже не молчать и рассказать свое видение ситуации, — начала разговор мать погибшего мальчика Екатерина Никулина.
— Вы находились в момент пожара в «Зимней вишне»?
— Да, мы там были, приехали одновременно с первыми звеньями пожарных, наблюдали бездействие пожарных, — продолжает Андрей. — В кинотеатр отправились моя мама, сестра и сын. Мы с супругой отъехали в соседний магазин. О пожаре я узнал от сестры, которая успела мне позвонить: «У нас в зале дым. Двери заблокированы. Спасите нас». Мы, нарушая все правила дорожного движения, примчались в торговый центр. Бросили машину на трамвайных путях. Когда забегали в «Вишню», спасатели поднимались одновременно со мной; те, кто уже находился на четвертом этаже, конкретно указывали пожарным, где находятся дети и пути прохода к кинозалу, но пожарные двинулись совсем в другую сторону. Супруга все время держала связь с моей мамой и сестрой. Поддерживала их, успокаивала, советовала лечь на пол, замотаться тряпками. Так и говорила: «Держитесь, вас скоро спасут».
— Последний разговор состоялся со свекровью в 16.26, она успела произнести: «Женя уже всё». Она говорила о своей дочери, сестре моего мужа, которая к тому моменту отключилась, — добавляет Екатерина. — И вдруг я услышала, что в трубку закричал ребенок. И всё. Гудки. Я перезванивала. Но телефон больше не отвечал. Получается, в то время мой сын еще жил. И пожарные уже находились в «Вишне» больше 15 минут — все то время, пока мы были там. Если бы они оперативно отреагировали, возможно, большую часть людей удалось бы спасти.
— Может, пожарные растерялись?
— Люди, кто непосредственно был на четвертом этаже с самого начала пожара и кто успел выскочить, указывали пожарным кратчайший путь к кинотеатру.
Люди в кинотеатре их ждали. К тому же диспетчеры МЧС говорили тем, кто был в кинотеатре, чтобы ожидали, пожарные к ним заходят. И из-за этого никто не стал выбегать из зала. Многие оправдывали пожарных, твердили, что у них отсутствовало оборудование. Это совершенно не так. Все у них было, — уверен Андрей. — На касках у пожарных были фонари, видимость была превосходная, к тому же за все время, пока мы были там, дым еще не полностью заполнил помещение, с полметра до пола дым еще не опустился. И фонари превосходно освещали. Просто работа их была не организована. В итоге это привело к такому огромному количеству жертв.
— Те страшные дни не стираются из памяти?
— Мне кажется, эти воспоминания останутся с нами на всю жизнь. Я в деталях помню тот день. А вот что происходило потом — как в тумане: штаб, родственники, следователи, психологи, похороны. Помню, в первые минуты пожара нас заставили покинуть здание торгового центра. В нас вселили надежду, когда сообщили: «Всех вывели из кинозала через другой выход». Мы сразу покинули «Зимнюю вишню» и побежали искать близких по больницам, по школам, близлежащим офисным зданиям. Когда поняли, что родных нигде нет, вернулись к торговому центру. И увидели таких же обреченных людей, как мы. Вместе мы долго стояли возле горящего здания. Потом нас посадили в автобус, предложили составить списки тех, кто не вернулся из ТЦ. Что происходило дальше, помню смутно. Первые полтора суток не выходили из школы, где организовали штаб для родственников погибших. Потом съездили домой, переоделись и вернулись. Все ждали информации. Следили за обновлением списков. Надеялись: вдруг наших нашли, вдруг они в больнице.
— Когда похоронили родных?
— 21 апреля. До последнего не знали, сможем ли похоронить.
— Как вы прожили этот год?
— Живем как потерянные. Весь год находились будто в вакууме, прострации. Мы ведь потеряли единственного сына, ему было 10 лет…Теперь один день ничем не отличается от другого. Проснулся, встал, помылся, покушал, пошел на работу, вернулся домой и лег спать. Всё. Никакого стимула. Пустота. Конечно, на работе поддерживают руководство и коллеги, может, это еще и спасает. Понимаю, надо себя вытаскивать из этого ада. Надеемся, что сейчас, когда прошел год, полегче станет. Но чем ближе к годовщине, тем сильнее обостряются чувства. 25 марта пройдут траурные мероприятия — возложение цветов, поминальные обеды. Это будет самый тяжелый день. Чувствую, что в голове начинает все прокручиваться заново, паника появляется, до сих пор все это в голове не укладывается. Все мысли только об одном. Хотя на протяжении года тоже не было дня, чтобы мы отвлеклись от трагедии.
— Слышала, что некоторые семьи, где погибли дети, распались после трагедии.
— Все переживают горе по-разному, — говорит Андрей. — Я благодарен супруге, она в те трудные дни много взвалила на свои плечи. Сейчас наша задача дождаться суда и справедливого наказания. На скамье подсудимых 15 обвиняемых. По восьми из них следствие завершено. Мы стараемся по возможности ходить на многие заседания, но это непросто. Психологически тяжело находиться на судах. Если первое время потерпевшие практически в полном составе присутствовали на судах, то теперь гораздо меньше желающих. Люди стараются вернуться к жизни, а каждый поход в суд возвращает нас обратно в тот кошмар. Но обвиняемым не понять этого, они строят предположения: если потерпевшие не приходят на заседания, значит, простили. Они ошибаются, ни о каком прощении не может идти речи.
— Вы как-то пробуете отвлечься?
— Психологи говорят, главное, пережить первый год. Мобилизовать внутренние ресурсы. Обещают, что после станет легче. Нужно, чтобы все семейные праздники прошли. Вот на Новый год мы уехали из города. Раньше отмечали это событие всей семьей. На этот раз мы одни, поэтому решили не оставаться в Кемерове. 1 сентября тоже покинули город. Тяжело видеть, как детки в школу идут. Все праздники прожили без ребенка, посмотрим, как дальше будет. Человеческий организм не может постоянно находиться в стрессе. Теперь ждем годовщины. Постоянно живем в ожидании, когда что-то поменяется. Хотя бы частично.

Ирина БОБРОВА.