Газета "Кишиневские новости"

Кто бы знал, что смешной маленький мальчик, которого я наблюдала в пионерлагере, превратится спустя годы в большую рэп-звезду. Сегодня это музыкальное направление в России на подъеме, или, как любят говорить тинейджеры — на хайпе. Кто-то из его представителей (как, например, Oxxxymiron) всем своим творчеством, текстами, месседжами борется за продолжение традиций, за то, чтобы рэп был глубоким и осмысленным; у Feduka, настоящее имя которого Федор Инсаров, — свой путь. Он, скорее, балансирует на грани легкости и содержательности, лиричности и ироничности. В 2013-м артист записал саундтрек к фильму Антона Борматова «Околофутбола», после чего некоторые стали ошибочно ассоциировать исполнителя с футбольным хулиганом. Однако эта история давно забылась за чередой песен и альбомов. Прорывом стал выпущенный совместно с Элджеем трек «Розовое вино», но и этот опыт, по словам Федора, уже в прошлом. В интервью «ЗД» он рассказал, почему в музыке не обойтись без магии, в чем его главная идея, которую хочется донести до публики, и что такое настоящий «русский андеграунд».

■ Что стало отправной точкой отсчета в творчестве? Когда наступил тот момент, когда движение дальше уже было не остановить?
■ Все началось с первой студийной записи в 2010-м, которую я сделал с моими друзьями из нашего музыкального клана BRM. Именно тогда я понял, что начало положено и я буду дальше делать рэп. А окончательной точкой невозврата, когда дороги назад уже не было, стал август 2017-го — выход трека «Розовое вино». Мы поняли, что стали востребованы, что надо делать музыку. Бесконечно, качественно и красиво.
■ Эту композицию вы выпустили с Элджеем, а чуть позже общественность всколыхнули слухи о вашем конфликте. Что тогда произошло?
■ Разговор об этом давно уже неактуален. Я считаю, всем давно пора выкинуть этот пункт из обсуждений, мы просто абсолютно разные.
■ Мир тесен: хорошо помню вас с детства, с лагеря, где мы несколько лет провели в разных отрядах. Вы уже тогда были активным и артистичным. Задумывались ли на тот момент о большой сцене, проскальзывали ли такие мысли?
■ Мой любимый лагерь «Левково» — это one love… Конечно, когда я выступал там на разных праздниках и конкурсах, то уже задумывался о будущем, но целенаправленно об артистическом — нет. В том смысле, что я никогда не хотел стать кем-то конкретно, каким-то большим артистом. У меня не было стремления долго репетировать, к чему-то стремиться, специально работать над голосом, движениями. Просто мне нравилось выступать, петь, показывать все это людям. Я делал это и, по сути, продолжаю делать до сих пор.
■ А как менялись с годами амбиции?
■ Когда ты привыкаешь к хорошим условиям и комфорту, к адекватному обеспечению райдеров, качественной организации мероприятий, встречаясь в какой-то момент с непрофессионализмом, тебе становится не по себе. Может быть, в этот момент люди, с которыми приходится сотрудничать, думают, что ты включаешь звезду, а я считаю — они просто не выполняют свои обязанности. Я же выполняю свои… Говоря непосредственно о своей деятельности, у меня никогда не было целей завоевывать крупные площадки, записать альбом, который сведет всех с ума, или специально сделать какой-то трек, привязанный к злободневному инфоповоду. Я воспринимаю все, что происходит, просто как поток, свободный и прекрасный.
■ В чем ваше главное высказывание? Есть ли общий лейтмотив, который объединяет все творчество? И оно для вас — проекция социального или все же личного?
■ Мне очень нравится, как мой мозг сам адаптируется к происходящему вокруг, определяет, что правильно, а что нет, что надо делать, а чего делать не стоит. В этом смысле я ему полностью доверяюсь.
■ Сложно препарировать самого себя, но все же интересно субъективное мнение — в чем, по вашим внутренним ощущениям, причина того, что ваше творчество вызвало резонанс и такой мощный отклик у публики?
■ Говоря о «Моряке» и «Розовом вине», это просто свободная танцевальная музыка ни о чем и обо всем одновременно, легкая и непринужденная. А такой трек, как, например, «Хлопья», — это история про душевность, минимализм, открытость души. Никаких секретов нет — все очень просто и по-русски.
■ Каково соотношение удачи и целеустремленности? Что больше работает?
■ Успех песни зависит, на мой взгляд, не от того, насколько качественно она записана или насколько популярен исполнитель. В ней должна быть химия. И должны сойтись звезды. Как бы странно и волшебно это ни звучало, без волшебства никуда. Мы все время так или иначе находимся в ожидании чуда.
■ С чем, по-вашему, связана так быстро возросшая в последние годы популярность хип-хопа в России? Ведь, скажем, лет 10–15 назад эта культура у нас больше развивалась в андеграунде, а сейчас стала частью массовой сцены…
■ 15 лет назад она не могла развиваться нигде больше, кроме как в андеграунде. Это было связано с языковым барьером, политической ситуацией, взаимоотношениями с Западом. У нас не было возможности перенять хип-хоп-культуру оттуда в полной мере, поэтому российские исполнители двигались по своему пути. Это был особенный, русский андеграунд — я так это называю. Потом появилась новая школа. Потом еще одна. Они сменяли друг друга. Развитие хип-хопа у нас — это свободный поток. Не знаю, к чему все это приведет, но он движется очень стремительно. Конечно, по сравнению с Западом r’n’b, соул и хип-хоп развиваются у нас с отставанием. Но я не вижу в этом ничего страшного. И новые герои наверстают упущенное — я в них верю.
■ Сохраняют ли современные хип-хоп-исполнители некую связь с корнями, с тем творчеством, которое зародилось еще в 1970-х в США среди афроамериканцев, или это уже другая форма, другие смыслы?
■ Конечно же, в начальных классах школы я слушал разных рэп-исполнителей, но, честно говоря, тогда мне был больше интересен панк-рок: образно говоря, я чаще ходил в узких джинсах, чем в трубах. Но помню, что именно в нулевых очень многие мои сверстники увлекались западной хип-хоп-музыкой и до сих пор топят за нее. Было очень много поклонников Тупака Шакура, The Notorius B.I.G., Wu-Tang Clan, Cypress Hill. В общем, старая школа пустила свои корни. Все в теме: нет такого, что кто-то из хип-хоп-тусовки не просвещен. Думаю, многие западные артисты и слушатели удивились бы познаниям российского сообщества…
■ Хип-хоп зарождался как протестная культура. Может ли современная музыка, созданная в этом направлении, быть каким-то орудием воздействия на человека, на его мысли, состояние, поступки? Или сегодня она больше выполняет развлекательную функцию, помогает, скорее, отвлечься от реальности?
■ Изначально все только и говорили, что о протесте. Сегодня спектр тем расширился. Все зависит от того, что ближе тебе.
■ Корректно ли сравнивать зарубежную и российскую хип-хоп-культуру? Что их объединяет и чем они различаются?
■ Сравнения могут быть уместны. В нашей хип-хоп-обойме есть несколько маньяков, очень достойных персонажей, которые смотрятся не хуже 18-летних фрэшменов с Запада. Конечно, далеко не все наши исполнители дотягивают до них с точки зрения лайфстайла, образа жизни, но некоторые даже перегоняют. Это вечная гонка.
■ С кем из артистов вам было бы интересно поработать в будущем? И что в перспективе?
■ Время покажет. Сейчас я сконцентрирован на работе над сольным альбомом, как раз заканчиваю его. Немного оглядываясь назад, хочу сказать, что мне очень понравилось выступать на фестивале «Фанзона» во время чемпионата мира по футболу в России. Там было огромное количество народу, и я каждый раз сходил с ума, слыша тысячи подпевающих мне голосов. В перспективе — сочинять хорошую музыку, конечно, делать и дальше интересные коллаборации. Самое главное — идея. Важно не забывать о ней, не делать композиции впроброс, просто так. Моя главная идея на сегодняшний момент в том, чтобы было больше любви. Прежде чем дать кому-то какой-то совет, подумайте, достаточно ли ее внутри вас. И потом уже поговорим.

Наталья Малахова