Газета "Кишиневские новости"

Скрытый смысл игры Кремля на Ближнем Востоке

Российский государственный аппарат продолжает готовить­ся к «эпохальному историческо­му событию» — официальному выдвижению Владимира Пути­на в президенты на четвертый срок.

И заключается такая подготовка в предъявлении публике все новых и новых аргументов, доказывающих, что ВВП «самый лучший» и что за него надо непременно про­голосовать снова. Один из таких аргументов и был презентован всему миру в Сочи с пре­зидентами Ирана и Турции в роли специаль­но приглашенных guest stars. Во время серии международных встреч Путина в «курортной столице России» тема грядущих президент­ских выборов в РФ, естественно, не подни­малась. В этом, собственно, не было никакой необходимости. Смысл посылаемого Крем­лем сигнала избирателям и так считывался безошибочно.

Мол, нам говорили, что в Сирию «нельзя влезать», что это второй Афганистан. И что же мы видим теперь? Мы видим военное по­ражение террористов в Сирии. Мы видим на­шего союзника, президента Асада, которого враги изо всех сил пытались убрать с поли­тической поляны, но не смогли. Мы видим Запад, который оттеснен на задний план и играет сейчас в сирийском урегулировании глубоко периферийную роль. Мы видим не­виданно хорошие отношения Москвы со всеми ключевыми странами на Ближнем Востоке — от Ирана до Саудовской Аравии, от Катара до Израиля.

Перед выборами главы российского государства 1996 года Борис Ельцин убрал тему внешней политики из президентской кампании, назначив уважаемого всеми по­литического тяжеловеса Евгения Примакова министром иностранных дел.

Перед выборами главы российского государства 2018 года Владимир Путин аналогичным образом убирает потенци­ально неприятную для нашей власти тему сирийской войны. Или, вернее, не так: по­тенциально неприятная тема превраща­ется в тему заведомо выигрышную. При этом речь не идет о предвыборном пиаре, попытке выдать черное за белое. У россий­ской внешней политики действительно есть основания гордиться своими достижениями на Ближнем Востоке. Другое дело, что все эти достижения нельзя считать окончатель­ными и бесповоротными.

Нынешнюю ситуацию уместно срав­нить с финалом сезона увлекательного и запутанного сериала. В последней серии сезона все нити сюжета распутываются и «добро побеждает зло». Но в первой же се­рии следующего сезона все прежние дости­жения главного героя сериала обнуляются, и ему приходится вновь вступить в смер­тельно опасную игру. Серию встреч Путина в Сочи с «союзниками» России в сирийской игре следует воспринимать как середину финальной серии первого сезона. Впереди нас наверняка ждут еще какие-нибудь «при­ятности», связанные со «стратегическим предвидением» ВВП на Ближнем Востоке. На западном и на украинском направлени­ях нашей внешней политики значимых до­стижений у России на данный момент нет. Получается, что в ходе предвыборной гон­ки Кремль будет вынужден делать акцент на своих успехах на Ближнем Востоке. Но «вто­рой сезон сериала» на том же самом Ближ­нем Востоке начнется очень быстро — мы можем не успеть даже глазом моргнуть.

Однако довольно о нашей внутрен­ней политике. Поговорим о политике чисто внешней. Трехсторонняя декларация Рос­сии, Ирана и Турции в Сочи — это не просто совместное заявление об «общей победе». Это еще и «огораживания территории». Каж­дая из сторон обозначила пределы зоны сво­их интересов в Сирии и свою готовность не пускать в эту зону «чужаков». Но вот на этом следующем этапе и должны начаться неиз­бежные противоречия — как между сочински­ми подписантами и «чужаками», так и внутри самого «сочинского треугольника». На раз­личных международных тусовках мне сейчас гораздо легче и приятнее общаться именно с турецкими, а не западными коллегами. Но при этом я понимаю: наши нынешние «союз­нические отношения» носят исключительно тактический и временный характер. То же самое еще в большей степени относится и к Ирану. На Ближнем Востоке каждый играет сам за себя. И успешно вести «свою игру» Москве удается с помощью просто чудес дипломатической эквилибристики.

Нынешние отношения между Москвой и Саудовской Аравией можно считать просто невиданно теплыми. Недавно Россию даже посетил король этой страны. Но в глазах Саудовской Аравии нынешний «союзник» России Иран — это исторический страшный враг и соперник, с которым не может быть примирения. Мне очень интересно: как Мо­сква собирается одновременно дружить и с Тегераном, и с Эр-Риядом? Точно такой же вопрос можно задать и по поводу Израиля. Российские чиновники в частных разгово­рах с удовлетворением отмечают наличие сейчас у нашей страны «взаимопонимания» с Израилем. Но, с точки зрения Тель-Авива, Иран — это страшный враг еврейского госу­дарства, который должен быть максимально ослаблен. Получится ли у Москвы и здесь сидеть на двух стульях?

Основный интерес Турции в Сирии — прижать к ногтю местное курдское мень­шинство. Курды наличествуют и в самой Турции, и в Ираке. И во всех этих странах курдские общины хотят объединиться и создать единое курдское государство. В силу очевидных причин Эрдоган расцени­вает это как совершенно неприемлемую угрозу. Но вот насколько планы турецкого лидера по решению курдского вопроса со­впадают с намерениями поддерживаемого Москвой президента Сирии Башара Асада? И как на эти планы смотрят американцы, ко­торые опираются в Сирии в том числе на курдов?

Долго ли вообще Запад намерен ми­риться со своей ролью второстепенного игрока в Сирии? И можно ли вообще гово­рить о консолидированной политике Запада на Ближнем Востоке? В урегулировании не очень замеченного в нашей стране полити­ческого кризиса в соседнем с Сирией Ливане важную роль, например, сыграла Франция. Краткое описание сюжета этого кризиса: премьер-министр Ливана неожиданно улетел в Саудовскую Аравию, где заявил о своей от­ставке. Франция добилась, чтобы ливанский премьер-министр вернулся в свою страну, а свою отставку забрал обратно. Звучит как нечто мелкое, даже местечковое, и не имею­щее отношения к большой игре на Ближнем Востоке?

Но мелким это событие точно не является. Премьер-министр Ливана Саад Харири — это консолидирующая фигура, которая удержи­вает эту страну от сползания в политический хаос. А сам Ливан — это маленькое, но очень важное государство региона, в котором пе­риоды кровавой гражданской войны череду­ются с периодами экономического процвета­ния. А еще в Ливане базируется проиранская группировка «Хезболла» — и это притом что в стране очень сильно влияние Саудовской Аравии. И еще один факт, эдакая «вишенка на торте», чтобы вы окончательно запутались. В прошлом году Лига арабских государств — влиятельная структура, первую скрипку в ко­торой играет дружественный Москве Египет, — впервые в истории признала «Хезболлу» террористической организацией.

К чему все это нагромождение фактов, от которого начинает болеть голова? К тому, что на Ближнем Востоке мы постоянно хо­дим по политическому минному полю. Мы — жонглеры, которые обязаны одновременно удерживать в воздухе безумное количество предметов. И такое положение дел, похоже, надолго, если не навсегда. Вопрос об «ухо­де российских военных из Сирии» можно считать академическим. Россия намерена сохранить в Сирии свои военные базы. И логика такого решения Кремля абсолютно понятна: уйти из Сирии с концами — значит потерять все свое новое влияние на Ближ­нем Востоке. Первый сезон сериала «При­ключения России в Дамаске и окрестно­стях» подходит к концу. Но сезонов у этого сериала, видимо, будет очень и очень много — почти как у «Санта-Барбары».

Михаил РОСТОВСКИЙ.