Газета "Кишиневские новости"

В Юрмале проходит традиционный музыкальный фестиваль Лаймы Вайкуле

 На фестивале «Рандеву» под се­нью муз неподражаемой Лай­мы Вайкуле в Юрмале самым неожиданным для меня стало, пожалуй, не сценическое, а око­ломузыкальное впечатление. То, что в зале присутствуют пре­зидент Латвии с супругой, обна­ружилось, собственно, уже во время концерта, когда об этом сообщили ведущие. Раймонд Вейонис и его Ивета приподня­лись с третьего ряда партера, где они скромненько сидели, зажа­тые обычными зрителями, по­махали аплодирующему залу и сели обратно — дальше внимать чарующим звукам музыки и главной героине вечера Лайме. Я представил, конечно, какой бы шухер царил уже на дальних подходах к залу в Москве, заду­май первое лицо что-то посетить, и понял, как далеко разбежа­лись за постсоветскую историю некоторые части когда-то одного целого…

Из уже не околомузыкальных, а сугубо творческих «бомб», разрывавших зрителей мурашками по коже, была на открытии, конеч­но, Елена Ваенга. Неформальный гимн Петер­бурга «Нева» в дуэте с Бусулисом уже второй год подряд ставит на уши зал «Дзинтари». «Я каждый раз приезжаю, очень горда, что меня зовут, позовите в третий раз!» — скандирова­ла Ваенга, объясняя любовь к Прибалтике не только тем, что «свободна и сама себе госпо­дин», а некими «отношениями с латышами», что всех очень заинтриговало, а еще простой формулой: «Здесь не как в Питере — все до­рого, здесь — фирменно».

Лайма: «Как все замылилось!»

— Самое главное — это общение, — объ­ясняет хозяйка бала. — Артисты же как устрое­ны? Каждый любит больше всего себя, мы все время на гастролях, и встречаться особенно нет времени. Поэтому, когда спрашивают: «У вас есть друзья среди коллег?» — отвечаю: «Нет». Потому что нет времени, а для дружбы нужно время. Поэтому так важна возможность общаться, узнавать друг друга получше, часто совсем с другой стороны…

В чем Лайма оказалась непреклонна, не­смотря на все искушения, — это живой звук, что крайне удаляет ее начинание от понятия «обычный поп-фестиваль» в сторону фор­менных рок-ивентов. Пусть и не по стилю, но по духу точно. «Это, конечно, головная боль, — не столько жалуется, сколько констатиру­ет певица, — и для звукорежиссеров, и для артистов. Сегодня уже все так замылилось, люди часто действительно привыкли работать под фонограмму». По 30–40 песен «живого» в день — это действительно достижение, как ни удивительно об этом говорить, учитывая, что артистическое тщеславие должно бы быть нормой…

Леонтьев: «В сентябре — 45 лет на сцене»

Валерий Леонтьев. Просто сказать «звез­да» — пошло. Просто сказать «овация» — не сказать ничего. Он шутил в интервью:

— В прошлый раз Лайма про меня забы­ла, но сейчас вспомнила, вот я и приехал.

— Валера, из всех основных прима­донн и примаменов эстрады, которых раз-два и обчелся, ты остался, кажется, единственным, кто не отметился фести­валем своего имени. У Аллы были «Рож­дественские встречи». Лайма придумала этот фестиваль. Скромничаешь? Не со­зрел разве?

— О, нет! — хохочет. — Скорее, пере­зрел уже! Это настолько хлопотное занятие, ответственное. Я лучше месяц сольников че­сану. Но если говорить не об организации, а о некоей внутренней жажде создавать такие вещи, то лично у меня ее тоже нет, честно говоря. Может, когда-нибудь возникнет, да будет поздно.

— А когда ты выходишь на сцену с теми, с кем тебя связывает огромный пласт жизненных, творческих воспоми­наний, то, наверное, это все-таки особен­ный кураж? Вы репетировали «Вернисаж» с Лаймой так, будто готовили премьеру номера!

— Конечно, «Вернисаж» — это история, ему уже 31 год. С Лаймой мы знакомы еще дольше, годочка с 1983-го, когда Раймонд Паулс по блату устроил мне поход в варьете Juras Perle. Невозможно было попасть туда, в этот единственный на весь СССР островок Запада, и он был в Юрмале, и там пела Лай­ма. А «Вернисаж» он для нас написал позже — уже в 1986-м. По жизни нас эта песня свела, и периодически мы продолжаем за счет этого «Вернисажа» встречаться. Песня живет, нуж­на, ее слушают. Я люблю Лайму и думаю, что она любит меня.

— В начале творческого пути артиста распирает от жажды высказаться, за­воевать зрителя, донести до него свои месседжи и музыку. А когда звезда уже в статусе?..

— Если обо мне говорить, то, знаешь, я уже просто очень устал по жизни бежать куда-то… Я думаю о том, что если бы вдруг жизнь дала мне передышку и воздуха глоток, как по­ется в одной из моих песен, и я бы мог какое-то время — полгода, год — отлежаться и осмотреться, то, может быть, я воткнулся бы в какую-то новую и неожиданную для себя исто­рию. А сегодня пока что хочется в отпуск.

— Ты же каждый год по месяцу отле­живаешься в Майами!

— Что такое месяц после 45 лет на сце­не?! Кстати, в сентябре — 45 лет на сцене!

Нани Брегвадзе не узнала Пугачеву

Подъехавший на задний двор зала «Дзинтаре» царственный лимузин встречали, разумеется, во всеоружии микрофонов, ви­део и фотокамер. Жаждущие всего и поболь­ше журналисты немного, правда, расстрои­лись: Алла с Максимом оставили детей под присмотром нянечки (это же не Филипп — тот бы точно притащил чад отрабатывать долю звездных отпрысков, не зря же заказывал!). Впрочем, и просто главной пары страны было достаточно для восторгов и счастья. Чета, отбившись на ходу дежурными репликами о том, как все пучком, хорошо и замечательно, прошествовала с огромным букетом для хо­зяйки вечера к своим местам в центре зала.

Места оказались рядом с Нани Брегвад­зе, легендой советской и грузинской эстрады, феноменальной певицей и женщиной, чью изысканность и безупречный стиль на каком-то астральном уровне будто унаследовала и Лайма Вайкуле как представительница более позднего поколения звезд. Можно даже ис­пользовать такое сравнение применительно к Лайме — латвийская Брегвадзе. Но это — отдельная тема…

Тем временем Пугачева и Брегвадзе встретились лицом к лицу у своих кресел. Обнялись, пошептались, поулыбались, рас­селись по своим местам. И тут Нани говорит: «Представляешь, я же Аллу не узнала! А когда узнала, говорю: «Ты все молодеешь — тебя не узнать! Неловко получилось».

Максим Галкин, любимый муж, а с не­давних пор и семейный сетевой видеолето­писец, отвечая, в свою очередь, на сердо­больный вопрос: «Замучили, наверное, опять эти папарацци (засадами возле виллы)?» — по-ребячьи веселился. «Я же, — говорит, — теперь их работы лишил, им теперь не надо сидеть под забором, они же каждое утро с Инстаграмма начинают, да еще и благодарят: мол, спасибо, вы нам каждый день информа­цию делаете!» Вот и славно…

Но все же одно дело разглядывать Обо­жаемую (не только Максимом, но и всеми нами) в неглиже на пляже на какой-то там фотке, а совсем другое — лицезреть воочию да во плоти. Жаль, конечно, что не на пляже в купальнике. Но как есть… Поэтому, пока Алла шла от лимузина в зал, ее обглодали с головы до пят десятки вытаращенных журналистских глаз, запоминая, как учила Земфира, все ее «трещинки». Потом с такой же вытаращенно­стью ее пожирали уже тысячи глаз в зале. Все сошлись на том, что стройна, бодра, ножки ой-ля-ля, да и мини под стать — вызывающе смелое. Фирменная пугачевская копна все так же пышна и золотиста. Сочетание цветов — коричневой куртки и черного платья — нашли изысканным, а кожу — загорелой. В общем, щенячий восторг.

Общее приподнятое настроение Лайма отполировала задушевной песенкой «Старый друг (от меня никуда не денется)», посвятив ее, разумеется, своей «любимой подруге Алле Пугачевой», а Максим преподнес хозяйке ве­чера букет белых роз.

То ли действительно из-за долгождан­ного присутствия Аллы в зале, то ли все-таки подобрался такой состав исполнителей и номеров, но концерт вышел весьма эмоцио­нальным. Хотя да — весь вечер тон задавала Алла. Не сидела напыщенной суперзвездой, а по-простецки сопережавала всему, что про­исходило на сцене. Селфилась вовсю с Мак­сом — наверное, уже и выложили.

■ ■ ■

Пугачеву провожали после концер­та так же, как и встречали, — журналист­кой гурьбой. Лайма светилась от счастья, было видно, что довольна и атмосферой, и собственными номерами, каждый из кото­рых был маленькой «частицей искусства» — piece of art, как говорят англичане. Под занавес насыщенного вечера она призна­лась, что сама не была уверена в визите Аллы, потому что «Алла все равно делает что-то, если у нее есть настроение, а ее настроение предсказать невозможно». В этом, впрочем, у обеих див что-то общее. Поэтому, видимо, такими органичными вы­ходят их совместные юморные видеоклипы в Сети, которые наделали столько шума, но история появления которых пока остава­лась тайной. Лайма все-таки поделилась ею с нами:

— С Аллой мы с каждым годом сближа­емся. Это такая материя, что нельзя специ­ально договориться. Но так получается, что мы встречаемся чаще.

— Еще бы: вы же теперь практически дачные соседки…

— Ну да. А если мы не встречаемся, то потому, что я сейчас страшно занята, а так бы я ей звонила с утра до вечера. Я волнуюсь за нее, за то, как она себя чувствует, как у нее настроение. Меня это волнует. Но я не могу быть навязчивой.

— А ее волнует? Твои настроение, здоровье, самочувствие?..

— Я этого не знаю. У нее надо спраши­вать. Но мы созваниваемся. Затеяли вот в Инстаграмме…

— Ничего себе — затеяли, — сказала она скромно. — Страну взорвали!

— «Мы с дюн» — главный девиз этих ро­ликов. Выдаем всякие перлы, но это импро­визации.

— Импровизации? Ощущение, что перед каждой съемкой вы всей палатой заседаете за мозговым штурмом, шу­точки оттачиваете, роли расписываете. А Галкин как главный юморист всем ди­рижирует, нет?

— Абсолютно нет. Мы как-то сидели в ресторанчике, и там такие красивые цветоч­ки были на еде. Я положила в рот и говорю: «Посмотри, какой красивый ротик». Оттуда и родилось это: «Тьфу на тебя!» Я ей говорю: «Примерь цветочек». Она положила себе в рот и говорит: «Ничего себе! Поймала!» Всё! С этого и началось…

— А все думали: какая гениальная и мощная пиар-кампания…

— Баловство. Просто баловство. Ра­дость встреч…

Артур ГАСПАРЯН, Юрмала.