Газета "Кишиневские новости"

Как не плачут на работе врачи реанимаций, так и журналисты не плачут, читая инфор­мационные сводки. Но трагедия, случивша­яся утром 25 декабря, отменила негласный запрет на слезы. Новость о крушении летев­шего в Сирию военного самолета, на борту которого находились действительно выдаю­щиеся люди, парализовало на мгновение волю и чувства. И беспомощно, по-детски, один за другим замелькали вопросы: «Поче­му?», «За что?», «В светлый праздник Рожде­ства, пусть даже в этот день отмечаем его не мы — православные?..»

Катастрофа унесла жизни 92 человек — среди них в том числе 64 артиста ансамбля имени Александрова, 9 со­трудников СМИ, 8 членов экипажа. Погибла глава фонда «Справедливая помощь» Елизавета Глинка, которая везла медикаменты для университетского госпиталя — люби­мая буквально всеми россиянами Доктор Лиза, в глазах каждого являющаяся символом искренности и бескоры­стия. Не стало одного из лучших музыкантов мира, вы­дающегося композитора, директора и художественного руководителя Академического ансамбля песни и пляски Российской армии имени А.В.Александрова — Валерия Халилова, а вместе с ним смерть унесла половину его кол­лектива. Все эти люди летели в зону чужих военных дей­ствий по зову сердца, летели с открытой душой, с миром и острым желанием помочь. Сопровождали гуманитарный груз, хотели принести радость и отдохновение. И навсег­да остались в небе над Сочи.

Но для слабости уместен лишь миг. Миг откровенной и честной боли за тех, кем всегда можно было гордиться и по ком сегодня рыдают родные и близкие. Слезы — знак сопричастности и единства, но не слезами одними долж­ны мы реагировать на случившееся.

На данный момент следствие отрицает возможность теракта. Хотя именно эта версия в свете практически нереальности произошедшего, учитывая, какие именно люди находились на борту, куда и с какой миссией они направлялись, да еще в контексте буквально на днях про­изведенного в прямом эфире циничного убийства россий­ского посла в Турции, напрашивается первой и обсужда­ется сегодня буквально каждым. И если, не дай бог, она подтвердится, не пора ли поставить вопрос о введении смертной казни за теракт вопреки любым мораториям? И не именно ли это (стоит ли карать смертью за террор), а не целесообразность введения платного въезда в горо­да, должно по совести стать поводом для всероссийского референдума?

И как раз сейчас, когда трагедия унесла по-настоящему значимых публичных персон, хочется полу­чить ответ на вопрос: почему в наши дни телеэфир все больше забивается невозможным мусором, когда в попу­лярных программах обсуждают псевдознаменитостей и их порой мерзкие деяния: совокупления, насилие, махина­ции, разводы и иже с тем? Тогда как про великих музыкан­тов и важнейших общественных деятелей, положивших свою жизнь на спасение жизни чужих, смертельно боль­ных детей, россияне узнают не в прайм-тайм, да зачастую и не с экранов ТВ.

Но есть и еще один, наверное, самый больной вопрос: доколе нам терпеть тех, кто в социальных сетях радуется случающимся в России трагедиям? Радуется нарочито, откровенно, с использованием оскорблений. И в этот, даже в этот раз — тоже!

Именно сегодня особенно остро хочется призвать та­ких нечестивцев к ответу и покарать за их грязные слова справедливым возмездием. И запретить иностранцам, выражающим радость по поводу случившегося, въезд в нашу страну. И начать против россиян, что из-за нена­висти к родной стране живут за ее пределами, а сейчас откровенно злорадствуют, процедуру лишения их граж­данства.

Война сегодня не только в Сирии, куда летел наш во­енный борт с гражданскими людьми. Война сегодня и в России — пусть информационная, но война. И защищать себя мы должны по законам военного времени. И не пора ли в связи с этим появиться закону «О недопустимости выражения ликования по поводу трагических для Рос­сии событий»? И не дать ли ему в народе имя Глинки—Халилова?

Вполне возможно, именно такой закон стал бы луч­шим, что мы можем сделать в память тех, кто всю свою жизнь был предан России и служил соотечественникам не за деньги, славу или власть, а за честь и за совесть.