Газета "Кишиневские новости"

Чему должны научить нас «уроки Сербии»?

На прошлой неделе в Сербии за­вершились учения «Славянское братство‑2016», в которых приняли участие военные России, Бело­руссии и Сербии. В то же время на­чальник Генштаба Сербии Любиша Дикович подписал в Брюсселе ноту о присоединении страны к боевой тактической группе Евросоюза «Хелброк», в которую уже входят Греция, Болгария, Кипр, Румыния и… Украина. Кто-то может решить, что это политическая шизофрения, но таков реальный курс Сербии. Почему страна, население которой настроено пророссийски, так стре­мится войти в ЕС и НАТО? К чему приведет попытка сербской элиты «усидеть на двух стульях»?

Между Россией и Америкой

«Сербы и русские — братья навек». Все мы, конечно, это слышали. Однако, не по­бывав в Сербии, трудно даже представить, насколько это близкое родство. Можно сво­бодно читать уличные вывески: почти все по­нятно, а пообщавшись пару часов с сербами, начинаешь понимать их речь без переводчика. Сербский язык очень похож на русский, хотя некоторые привычные нам слова могут иметь совершенно иной смысл. Это происходит потому, что сербский язык намного ближе к нашему общему праязыку. Например, что на­ходится в здании, на котором красуется выве­ска: «Српско народно позориште»? Сербский национальный театр, конечно. А «позорищем» он может стать только из-за бездарной игры актеров. «Матерни език» — это всего лишь «родной язык», а совсем не то, что вы поду­мали. А если в книжном магазине вы обнару­жите роман с совершенно неприличным для русского читателя названием Prohujalo sa vihorom (читается как «Прохуяло са вихором»), то знайте: перед вами шедевр Маргарет Мит­челл «Унесенные ветром».

Когда на улицах Белграда вам потребу­ется узнать дорогу, можно попробовать об­ратиться к прохожему на русском языке. Если перед вами представитель старшего поколе­ния, есть вероятность, что он ответит. Однако к молодым лучше обращаться по-английски. Тем не менее связь с Россией ощущается, пусть и в каких-то намеках. Это может быть меню на русском языке в уличном кафе или стрелка-указатель на столбе старинной улоч­ки Скадарлия, на которой написано: «Старый Арбат».

Зато Америка присутствует в Сербии «весомо, грубо, зримо». О ней напоминают разрушенные натовскими бомбардировками здания в центре Белграда. На пересечении улиц Неманьиной и Кнеза Милоша стоят раз­бомбленные здания, в которых прежде на­ходились Генштаб и Минобороны Сербии. Их решили не восстанавливать, оставить как напоминание о тех страшных событиях. Не­далеко от храма Святой Троицы находится разрушенное здание радио и телевидения Сербии. 23 апреля 1999 года здесь на своих рабочих местах были убиты 16 сотрудников телерадиоцентра. А перед зданием Народной скупщины — сербского парламента — уста­новлены стенды с множеством фотографий. Надпись на английском языке поясняет, что это «жертвы албанских террористов из УЧК и агрессии НАТО».

— Стенды установили, конечно, не власти, а гражданские активисты. Нашему правитель­ству не очень-то нравится, что эти фотогра­фии находятся перед парламентом, — го­ворит Младжан Джорджевич, основатель патриотических организаций «Наша Сербия» и «Сербский код». — Власти хотят самых луч­ших отношений с Европой и НАТО. А людей на фотографиях убили как раз те самые Европа и НАТО, куда мы так хотим попасть. И это дале­ко не все жертвы. Полный список еще не со­ставлен. В Сербии до сих пор около полутора тысяч человек числятся без вести пропавши­ми. Из них тысяча — с территории Косова и Метохии.

— Ставите ли вы перед собой какие-то политические цели? — спросила я Млад­жана Джорджевича.

— Да. Молодежь, с которой мы работаем, изначально настроена патриотически. Когда ребята взрослеют, они хотят участвовать в политической жизни страны, становятся ак­тивистами каких-то партий или объединений. Наша организация активно поддерживала присоединение Крыма к РФ, мы организо­вали митинг поддержки перед российским посольством. На этом митинге мы осудили преступления, которые были совершены украинскими фашистами против русских в Одессе, когда были сожжены люди в Доме профсоюзов. Наша миссия состоит в том, что­бы перенять опыт России в борьбе за ее иден­тичность. У Сербии есть похожие проблемы. Интеграция в НАТО и европейские структуры ломает национальную идентичность сербов. Мы находимся в этой мясорубке уже десяти­летиями.

«Слава нации, стоп оккупации!»

Белград довольно мрачен. Может быть, это было связано с тем, что наш визит пришел­ся на позднюю осень, но мне показалось, что и на городе, и в целом на всей стране лежит какой-то отпечаток депрессии и обреченно­сти. Для европейской столицы в центре Бел­града вечерами слишком мало народу. Даже на богемной улочке Скадарлия, родственнице нашего Арбата и парижского Монмартра, нет той атмосферы радостного оживления, кото­рая обычно присуща подобным местам. Се­рые «спальные» районы похожи на наши как две капли воды. Магазины примерно те же, что и в Москве, выхлопные газы и… пробки. Средняя зарплата в Сербии составляет около 400 евро. Но работу даже за такие деньги най­ти сложно. Нет ничего удивительного в том, что образованная молодежь ищет счастья за границей: в Европе, США, Канаде… Мно­гие семьи выживают за счет родственников, работающих за рубежом, в первую очередь в Германии, где существует большая сербская диаспора.

Все это время меня не отпускало какое-то странное чувство, которое я сформули­ровала бы так: Сербия — это побежденная страна. Это ощущается буквально во всем. И эта мрачная атмосфера, и эта затянувшая­ся депрессия — последствия национального унижения. Не успела я об этом подумать, как мой взгляд упал на одно из настенных граф­фити: «Слава нации, стоп оккупации!». Такие надписи довольно часто можно увидеть на стенах сербских домов. Их стирают, но они появляются вновь. Видела я также надписи «Православие».

— Да, это и есть настоящая оккупация, — уверен Младжан Джорджевич. — Фактически наше государство в оккупации держат три посольства: американское, британское и гер­манское. Но представители Запада находят­ся не только в посольствах. Они присутству­ют в государственных учреждениях, силовых структурах, в университетах, в неправитель­ственных организациях, в спорте — во всех значимых сферах жизни у них есть свои люди, которые проводят их влияние.

В кафе отеля «Москва» в центре Белграда я беседую с группой патриотически настро­енных сербских интеллектуалов. Все они вы­ступают за сближение с Россией, однако она, по их мнению, в последние годы совершила в своей внешней политике немало трагических ошибок.

— Для России очень важно говорить не только с официальными властями страны, но и с неправительственными организациями, с гражданским обществом, — уверен профес­сор Белградского университета Мило Лом­пар. — Большая ошибка русской политики со­стоит в том, что Москва устанавливает связи только с правительством и с официальными структурами. Россия должна действовать, как Америка. Влияние России здесь должно быть намного больше, чем сейчас.

В начале нынешнего года в Сербии прошли досрочные парламент­ские выборы. Победу на них одержала коалиция «Сербия побеждает» во главе с действу­ющим премьер-министром Александром Вучичем. При­мечательно, что коалиция шла к победе под патриоти­ческими и ан­тизападными лозунгами. Но, придя к власти, нынешние руко­водители Сербии стали самыми боль­шими «европейцами». Сегодняшний их лозунг: «У Европы нет альтернати­вы».

— Нынешнее правительство постав­лено Западом, чтобы окончательно закрыть вопрос об отделении Косова, — утверждает Младжан Джорджевич. — Также в их задачу входит отдаление от России. Если они отка­жутся проводить этот курс, Запад их сменит. У них подготовлены целые «комплекты» полити­ков на замену, и в случае ухода одного прави­тельства у них всегда есть кем его заменить. А российская мягкая сила почти незаметна в Сербии, и это трагично.

— Реально ли поменять политический курс путем выборов?

— Без своих СМИ, без серьезного фи­нансирования ни одна политическая партия не может добиться успехов. А в Сербии прак­тически все СМИ контролируются Западом. В руках Запада находятся также финансовые ресурсы. Запад проводит в Сербии довольно обдуманную политику. Он контролирует весь общественный сектор. Финансирует СМИ и сотни неправительственных организаций, контролирует политические партии, которые работают в его интересах. Запад приводит к власти людей, которые публично утверждают, что они и есть самые рьяные патриоты. Самое страшное, что нынешнее правительство изо­бражает из себя самых больших русофилов. Народу они представляют дело так, что чуть ли не Россия привела их к власти. Но в тот момент, когда НАТО хочет напасть на Россию, они хвалятся дружбой с НАТО. Это абсурдная ситуация.

«Новое поколение сербов ненавидит США»

Бывший депутат скупщины, профессор международного права Деян Мирович, ныне преподает в университете Косовской Митро­вицы. Город разделен на две части: северную сербскую и южную албанскую, между которы­ми протекает река Ибар. Деян, бывший со­ветник председателя Сербской радикальной партии Воислава Шешеля, считает, что насто­ящий патриот должен быть там, где тяжело. А сербам, живущим в Косове, сейчас тяжело, им нужна помощь.

— Северная часть Косова до сих пор фак­тически принадлежит Сербии, — рассказыва­ет он. — Законы Приштины там не работают. У нас там есть школы, есть здравоохранение, лично я работаю по законам Сербии и полу­чаю зарплату из бюджета Сербии. В южной части края создано квазигосударство. Его центром является американская военная база Bondsteel. Американский посол в Приштине, по-моему, и есть настоящий президент этого квазигосударства. На нас давит с одной сторо­ны Запад, а с другой — правительство в Бел­граде, которое хочет вступить в Евросоюз. Но наш премьер понимает, что если он открыто объявит о признании независимости Косова, то лишится поддержки народа. Поэтому они придумали, как сделать это незаметно и по­степенно. Премьер-министр Вучич подписал так называемый Брюссельский договор, по которому Сербия фактически соглашается с тем, что Косово — субъект международного права и может быть членом любых междуна­родных организаций. Это правительство при­знало результаты выборов, которые проводи­лись в Косове, и призывало проживающих там сербов в них участвовать.

— Все это делается, видимо, ради всту­пления в ЕС. Каковы же реальные пер­спективы этого?

— Первое условие вступления в ЕС — при­знание Косова независимым государством. Второе — надо выполнить все условия ЕС касательно нашей экономики и культуры. Третье — это при­соединиться к санкциям в отношении России. Эта идея у нас так­же не популярна.

— В чем, на ваш взгляд, корни кон­фликта в Косове?

— Этот конфликт создан США. Если бы не вмешатель­ство Запада, то войны бы не было. Мы очень долго мирно жили вместе с албанцами. Но УЧК (освободитель­ная армия Косова) — это настоящее бандформирова­ние, как раньше в Чечне. Оно состоя­ло не только из албанцев. В нем воевали му­сульманские террористы из стран Ближнего Востока, из Боснии. УЧК терроризировала не только сербов, но и местное албанское на­селение. Если кто-то из албанцев работал в сербской школе или больнице, они убивали его как предателя. Эта война была очень по­хожа на нынешнюю войну в Сирии. Кстати, на юге Сербии до сих пор живет около 60 тысяч албанцев, и никто их не трогает.

— Как в Сербии сейчас относятся к России?

— Не знаю, успели ли вы заметить, но у нас сейчас сумасшедшая популярность Пути­на. В одном опросе люди назвали его самым лучшим политиком Сербии. Народ очень хо­рошо относится к России. Но политическая элита практически полностью прозападная. События в Крыму и на Украине нас потрясли. Все заговорили о том, что Россия уже не та­кая, как во времена Ельцина. Мы поняли, что существует сила, с которой Запад ничего не может сделать.

Часто говорят, что сербы — это «бал­канские русские». Слушая моих белградских собеседников, я думала о том, что Сербия, эта маленькая, но так похожая на Россию страна, стала жертвой жестокого экспери­мента. Сначала на федеративной Югосла­вии, в состав которой она входила, были от­работаны технологии расчленения крупного европейского государства, стравливания населяющих его народов. Затем технологии цветной революции. И, наконец, проведена успешная операция по приведению к власти ориентированных на Запад политиков под маской националистов. Думаю, России сто­ит проанализировать опыт Сербии, чтобы не повторить ее судьбу. Наши контакты с этой страной должны развиваться на всех уров­нях, и в этом плане проект «Гуманитарные экспедиции» очень полезен.

Марина ПЕРЕВОЗКИНА.